– В долине есть яма, обложенная камнем, а в ней лежат чьи-то останки, – сказал Врон. – Может, это его?

– Может быть, но это сейчас уже не важно, – заметил носитель меча. – Из того, что написано в книгах о Рисе, следует, что его бессмертие сделало его королем и лучшим охотником на демонов. Мы думаем, что и тебя ждет непростая судьба. А пока ты будешь жить с нами и будешь учиться сражаться, чтобы стать охотником на демонов.

– Я не хотел бы учиться этому, – робко возразил Врон. – Я вообще не хочу ни с кем сражаться. Патриархи переглянулись и рассмеялись.

– Юноша, – сказал носитель копья. – Ты все еще думаешь, что ты властен над своей судьбой, и считаешь, что ты можешь выбирать? Так знай, что тебя сюда привел не случай – это начало твоего пути.

– Мне так не кажется, – осторожно ответил Врон. – Я думаю, что мне просто не повезло, и надеюсь, что скоро все изменится. Я поживу немного у вас, а потом я вернусь в свое селение или буду жить в каком-нибудь другом месте. Построю дом, женюсь на какой-нибудь скромной девушке и буду обрабатывать землю. Я не воин, мне неприятно видеть оружие и тем более держать его в руках. Те, кого я успел увидеть здесь, они и впрямь как будто созданы для того, чтобы сражаться с демонами, но не я…

Патриархи снова переглянулись, потом покачали головами. Носитель копья сказал:

– Вряд ли тебе удастся остаться в стороне, над этим миром сгущаются тучи, мы это чувствуем своими старыми костями. Слишком часто стали появляться демоны, и они ведут себя чересчур странно. Они теперь редко нападают на деревни и отдельных людей. А это плохой признак – демоны очень любят человеческое мясо. Поэтому мы думаем, что ты пришел туда, куда ты должен был прийти. Ты пришел учиться сражаться.

– Почему именно этому 'вы должны меня учить? – спросил Врон. – Я бы предпочел, чтобы вы меня учили своей мудрости.

Патриархи рассмеялись:

– Воинское искусство – это единственное, чему мы можем по-настоящему научить тебя. Мудрости мы научить тебя не можем, она сама приходит к тому, кто к ней готов. Путь к мудрости долог и непрост, а ты еще молод.

– Если я захочу, смогу ли я уйти из монастыря? – поинтересовался Врон.

– Мы говорили между собой и об этом, – улыбнулся носитель копья, а вслед за ним и другие. – Привратник нам сказал, что скоро у тебя возникнет такое желание. Обычно мы никого не отпускаем из монастыря, но твой случай особый. Мы разрешим тебе уйти.

Врон встал и низко поклонился.

– Тогда я хочу уйти прямо сейчас.

– Ты так ничего и не понял, – сказал носитель меча. – Этот монастырь – ключевая точка в твоей судьбе: куда бы ты ни пошел, ты будешь возвращаться сюда.

– Ставлю свою вечернюю похлебку на то, что он уйдет, но не вернется, – усмехнулся носитель копья.

– Ставлю свою похлебку на то, что он уйдет, но вернется, – ответил ему с улыбкой носитель меча.

– Ставлю на то, что он уйдет и никогда не вернется, будущее неясно, значит, он может поступать как хочет, – сказал носитель лука и посмотрел на Врона. – А ты, малыш, на что ставишь? Вчера ты участвовал в нашем споре.

– Я поставлю на то, что я уйду и никогда больше сюда не вернусь. Я не хочу учиться убивать…

– Ставки сделаны, – объявил носитель меча.

– Хорошо, – сказал Врон. – Я пошел. Кстати, я хотел бы узнать, кто выиграл во вчерашнем споре?

– Мы решили, что выиграли все, – улыбнулся носитель меча. – Ты же ел нашу похлебку?

– Да, мне понравилось, – подтвердил Врон. – Только в этот раз, если я выиграю, я ее не попробую. Кому я должен сказать, чтобы мне открыли калитку?

– Привратнику, – улыбнулся носитель меча. – Но сегодня он не участвует в нашем споре, значит, может поступать так, как сочтет нужным. Это справедливо.

Юноша низко поклонился патриархам и подошел к Ласке.

– Проводи меня до ворот, я хочу уйти. Девушка недоуменно уставилась на него:

– Ты не сможешь уйти, никто не имеет права покидать монастырь.

– Мне разрешили патриархи. Ласка покосилась на стариков:

– Да, они разрешили, и это странно. И куда же ты пойдешь?

– Я пока не знаю. Девушка пожала плечами:

– Я провожу тебя, и после этого мой долг крови будет выплачен, дальше ты будешь защищать себя сам.

– Спасибо, – поблагодарил Врон. – Могу сказать, что ты самое приятное из того, что я здесь видел, хоть ты и убила меня.

– Если тебе это понравилось, я готова убить тебя еще раз.

– Нет, больше не надо, – испуганно пробормотал Врон. Девушка говорила вполне серьезно, и он понял, что она и вправду готова это сделать.

Привратника у ворот не оказалось. Врон сел на каменную скамью и стал ждать.

Во дворе понемногу собирались охотники. Все были с оружием – разделившись на тройки, они устроили самое настоящее сражение. Охотники рубились отчаянно, без какой-либо жалости друг к другу: то один, то другой из участников боя отскакивал в сторону, получив рану.

Ласка, услышав звон стальных клинков, сбросила свою хламиду и вытащила из ножен мечи.

– Я не могу тут стоять, когда моей тройке приходится туго, – сказала она. – Если кто-то вздумает тебе угрожать или внезапно нападет на тебя, крикни, я тебя услышу.

Врон кивнул:

– Я позову.

– Может быть, мы еще встретимся, – сказала Ласка. – Но, запомни, мой долг тебе выплачен. Если ты вернешься обратно, я уже не обязана буду защищать тебя.

Из дверей монастыря вышел привратник. Старик открыл калитку и протянул ему его одежду.

– Когда вернешься, стукни три раза, потом один, потом два. Так стучат наши охотники, когда возвращаются.

– Я больше не приду, – сказал Врон. – Поищу другое место, где я смогу жить спокойно.

– Поживем – увидим, – сказал старик. – И не надейся на покой, что-то меняется в этом мире. У меня сердце ноет, а это очень плохой признак.

Калитка захлопнулась. Врон услышал, как задвигается за ним засов, вздохнул, натянул на себя выстиранные и заштопанные кем-то штаны и рубаху, повесил сапоги на плечо и побежал по дороге.