— Ты хорошо пахнешь? — прошипела тварь, ритмично щелкая челюстями. — Он хорошо пахнет, Кодл?

— О да, — отозвался второй голосок, на этот раз слева. Он посмотрел туда, увидел очень похожий скелет, забравшийся на фальшборт почти в пределах досягаемости руки. — Кровь и сила и воля и бездумие — он ровня нашей ненаглядной. Вообрази схватку между ними, Телораст. Вот было бы зрелище!

— А где она? — пророкотал Калам. — Где таится Апсалар?

— Она ушла, — сказала, мотнув головкой, Кодл.

— Куда?

— Ушла, — пискнула Телораст, сильней замахав хвостом. — Только я и Кодл тут прячемся. Нам нужно, ты понимаешь.

— Целесообразность. Там снаружи страшно. Ты даже не представляешь как. Совершенно.

— Видишь ли, мы знаем, кто там. ВСЕХ знаем.

Калам уже ясно слышал скрип уключин. Да, кто-то действительно спустил шлюпку и уже причаливает. "Проклятые дураки — толпа разорвет их на части". Он обернулся посмотреть на среднюю палубу.

По правому борту был виден высокий причал; корабль все ближе подходил к нему. Ассасин приблизился к Адъюнкту, вышедшей из надстройки.

— У нас проблемы, — сразу начал он. — Кто-то высаживается со шлюпки.

Тавора кивнула: — Мне уже доложили.

— О. И кто?

Заговорила Т'амбер: — В этом есть известная… симметрия. Увы, довольно горькая. В той лодке, Калам Мекхар, находятся Тене Баральта и Алые Клинки.

Ассасин нахмурил лоб.

— Вполне вероятно, — продолжала Т'амбер, — что присланный из Замка Обманщика эскорт окажется неспособным разогнать толпу. — Но в тоне женщины звучало неверие и понимание более глубокого смысла происходящего. Она будто приглашала Калама додумать остальное.

— Алые Клинки, — бросила Адъюнкт, — снова хотят показать свою верность.

"Верность…"

— Калам Мекхар, — Тавора подошла ближе, не сводя взгляда с ассасина, — я надеюсь, мне будет дозволено взять свою охрану. Небольшую, разумеется. Т'амбер и, если не возражаете, вы.

— Это не приказ, Адъюнкт?

— Нет, — тихо, почти робко отвечала она. И замолкла в ожидании.

Калам огляделся. "Дракон потяни Худа за волосы в носу!" Так однажды сказал Скрипач во время своей игры. Кажется, под Натилогом, годы назад. Или не так? Почему он сейчас вспомнил это? "Потому что я сейчас понимаю, что чувствовал Худ, борясь с драконом.

Эх, я могу решиться на это, а все остальное пусть дальше "колеблется". Могу? Разумеется". — Согласен, Адъюнкт. Я стану частью вашего сопровождения. Войдем в Замок.

— Да, войдем в Замок. Именно этого я и прошу.

Она отвернулась; Калам нахмурился и глянул на Т'амбер, которая показалась ему чем-то недовольной. — Что-то не так? — спросил он у молодой женщины.

— Бывают времена, когда терпение Адъюнкта превосходит даже мое терпение. А это кое-что значит.

"Пенный Волк" подошел к причалу.

Немного дальше у того же причала заскребла по камням шлюпка. Канаты были быстро вдеты в каменные кольца; Лостара Ииль проследила за самым ловким из Клинков, что влез на стенке, от кольца к кольцу, таща за собой веревочный трап. Вскоре он оказался наверху, привязал трап к основным причальным кольцам.

Тене Баральта влез первым, неловко и медленно, используя только одну руку и ворча при каждом движении.

Чувствуя жжение в желудке, Лостара ползла за ним, готовясь подхватить, если он сорвется.

"Сплошной обман. Всё обман".

Она оказалась наверху, помедлила, поправляя оружие и плащ.

— Капитан, — проскрежетал Баральта, — постройте людей. Ожидаем Адъюнкта.

Она увидела, что справа приближается отряд Имперской Стражи во главе с офицером, расталкивает кипящую толпу.

Тебе Баральта тоже заметил их: — Как я и подозревал, их слишком мало. Если толпа учует поживу…

Лостара повернулась лицом к Клинкам, сохраняя невозмутимость. В голове проносилось: "Как скажете, Кулак. Только не надейтесь, что я верю хоть одному слову".

В этот миг воздух прорезал густой рев, небо над гаванью озарилось сполохами.

Банашар прищурился, пытаясь рассмотреть толпу сквозь чад, и хмыкнул: — Его здесь нет. Фактически я его несколько дней не видел. Кажется. А ты как, старший сержант?

Бравый Зуб пожал плечами, что, наверное, послужило знаком для Ябеды.

Солдат оглянулся на молчаливого Гентура и сказал: — Так точно, старший сержант. Вначале мы его упустили, потом кое-что услышали, а сложив то и это… Понимаете?

Волосатый старик показал зубы: — О да, Ябеда. Поди прочь, пока я не приказал тебе дважды обежать гавань с полной бочкой за плечами.

— Он нам уже не начальник, так? — спросил Гентур.

Но Ябеда побледнел. — Вы в отставку никогда не уйдете, так, сэр?

— Объясни это приятелю. Не здесь. Советую переулок.

Солдаты поспешил уйти, перешептываясь, и сели за свой стол.

— Я всегда считал, — заметил Банашар, — что дурная репутация обычно бывает незаслуженной. "Злодей" просто использует намеки и сомнения. К тому же я иногда верю в величие человеческого рода, рано или поздно умеющего добиться свободы. Но глядя на тебя, Бравый Зуб… любой оптимизм кажется самообманом.

— Точно. И что?

— Ничего.

Послышался шум на улице, множество голосов — но вскоре всё стихло. Каждый вечер так. Банды идиотов носятся, отыскивая жертву. Настроение в городе царит мрачное и злобное, и усугубляется с каждым пробитым звоном, хотя явных причин нет… Увы, теперь есть, напомнил себе Банашар.

Ну, это тоже не настоящая причина. Просто подходящая цель.

— Кто-то играется с ножиком, — сказал Бравый Зуб.

— Это имперский флот. Не вовремя, учитывая, что на борту виканы; да и другие иноземцы сейчас, по-моему, лишние.

— Ты мало выпил, Банашар. Что, заболел?

— Хуже. Принял решение. Началась осень. Ты можешь ощутить ее в ветре. Черви кишат на берегу. Это сезон Д'рек. Сегодня я буду говорить с Имперским Магом.

Старший сержант скривил губы: — Но ты же сказал: едва попробуешь, станешь покойником. Ты именно этого захотел?

— Я планирую оторваться в толпе от преследователей, — тихо проговорил Банашар, склонившись над столом. — Пойду по набережной, хотя бы до моста. Слышал, там стоит Городская Стража, отгоняет безмозглых дураков. Боги, они совсем тупые? На кораблях целая армия!

— Я же говорю, кто-то играется. Хорошо бы его повстречать. Воткнуть кулак в морду и посмотреть, как он выйдет через затылок. Способ грязный, но быстрый. Ублюдок заслужил худшего.

— Что ты собираешься делать?

— Неважно.

— Ну, — сказал бывший жрец более храбро, чем чувствовал себя на самом деле, — сегодня или никогда. Завтра приходи, поставлю кувшин "Темного Малазского"…

— Да, вспомнил. У тебя деньжищ много — откуда это, а?

— Из храмовых сундуков, Бравый Зуб.

— Ты украл деньги из здешнего храма Д'рек?

— Здешнего? Точно. И из всех, которые посетил. Спрятал в такое дупло, что никто не узнает. Беда в том, что каждый раз, доставая краденое, я терзаюсь виной. Я трачу немного — в том, чтобы угоститься пивом, нет особого греха. Так я себя утешаю. Но вина остается.

— Так если тебя зарежут сегодня ночью…

Банашар ухмыльнулся, разведя руками: — Пшшш! Пропало. Всё. Навеки.

— Ловкий трюк.

— Ты хочешь, чтобы я тебе оставил?

— Худа ради, нет! Что мне делать с сундуками монеты?

— Сундуками? Дражайший старший сержант, скорее уж с комнатами. Ну, утром или увидимся — или нет. Было приятно познакомиться, Бравый Зуб.

— Да ладно. Завтра, говоришь?

Банашар кивнул, встал и начал пробираться к выходу.

Оставшись за столом в одиночестве, Бравый Зуб поднес кружку к губам и почти сомкнул веки. Тем, кто стоял хотя бы в двух шагах, они казались совсем сомкнутыми, так что тип, поспешно вскочивший и ужом скользнувший за Банашаром, не понял, что старший сержант впился в него своими глазками. Высоченный волосатый старик тремя глотками прикончил кружку, резко встал и пошатнулся, махнув рукой.