Удовлетворившись видом образованной лужи, Могора начала выдирать волосы из головы. Волос у нее оставалось немного, и эти немногие поддавались с таким трудом, что Паст страшился увидеть, как после выдирания очередной прядки развалится череп. Однако его предвкушениям не суждено было сбыться: держа в руке семь седых прядей, Могора ступила в овал и раскорячилась, встав над телом Трелля. Бормоча ведьмовские заклинания, швырнула волосы во тьму.

Инстинкт заставил Паста проследить за полетом серебристых прядей; он с немалым беспокойством осознал, что над головой нет звезд. А вот над горизонтом они сияли четко и ярко. — Боги! Женщина, что ты натворила?

Не отвечая, она вышла из овала и затянула песню на Женском Языке, который, разумеется, был совершенно непонятен уху Искарала Паста. Точно так же Мужской Язык — который Могора называла бормотанием — был за пределами ее понимания. Искарал Паст знал, что Мужской Язык и БЫЛ простым бормотанием, придуманным, чтобы смущать женщин. "Суть в том, что мужчинам не нужны слова. У нас же есть члены. Зачем слова, если есть член? А вот у женщин две груди, что предполагает диалог, и каждый мужчина знает, что окончить этот диалог может лишь его выпирающий знак препинания.

Что стряслось с миром? Спроси мужчину, и он скажет: не спрашивай. Спроси женщину, и ты помрешь, ожидая окончания ответа. Ха ха".

Над светом костра пронеслись нити паутины — и упали на тело Трелля.

— Что это? — вопросил Паст. И вздрогнул: коснувшись тыла ладони, он снял паутинку, на конце которой был паук размером меньше блохи. Жрец тревожно поглядел в небо. — Там пауки? Что за безумие? Что они делают в небе?

— Тихо.

— Отвечай!

— Небо полно пауками, муженек. Они летят по ветру. Я ответила: закрой рот, или я пошлю в него тысячу моих сестричек.

Он с лязгом сомкнул челюсти и придвинулся к костру. "Сгорите, сволочи. Сгорите!"

Нити покрыли тело Трелля. Тысячи, сотни тысяч — пауки обертывали его.

— А теперь, — произнесла Могора, — время луны.

Тьма над головами вдруг сменилась потоком серебристого, яркого света. Искарал Паст с визгом упал на спину, очень пораженный переменой, и обнаружил себя под огромной, тяжелой луной. Казалось, до нее можно достать рукой. Если осмелиться. Он не осмелился. — Ты стянула вниз луну? Сошла с ума?! Она раздавит всех!

— Ох, хватит. Только видимость — ну, может, я малость потянула ее — но я же сказала, что это серьезный ритуал!

— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С ЛУНОЙ?

Она зловеще, маниакально закаркала. — Всего лишь ритуал, дорогой. Как тебе нравится?

— Прекрати!

— Струсил? Давно пора! Я женщина! Ведьма! Лучше спрячь тощую задницу в палатку, муженек. Здесь настоящая сила, подлинная магия!

— Нет! То есть это не наша магия, не дальхонезская — я не знаю, ЧТО это…

— Ты прав, это не она. Будь хорошим мальчиком, Искарал Паст, иди в постельку, а я спасу жизнь ничтожному Треллю.

Искарал попытался возразить, но решил сдаться. Он заполз в палатку.

Снаружи донеслось: — Что ты там бормочешь, Искарал?

"Ох, тише".

Лостара Ииль открыла глаза и медленно села.

Возле арки стоит фигура в серых одеждах, под капюшоном. Грубые стены, формирующие круглую комнату с Лостарой, лежащей в середине на каком-то алтаре. Лунный свет обтекал стоявшего, но свет, казалось, движется — как будто луна быстро опускается с небес.

— Что?.. — сказала она и жестоко закашлялась. Легкие болели. Едва справившись с кашлем, женщина очистила глаза от слез и снова осмотрелась.

Он повернулся к ней лицом.

"Теневой Танцор. Бог. Котиллион". Как будто в ответ на незаконченный вопрос, он сказал: — Я сам не знаю. Где-то в пустыне творят опасное колдовство. Свет луны… украден. Признаюсь: ничего подобного не видывал.

Память Лостары устремилась назад. И'Гатан. Огни повсюду. Обжигающий жар. Жестокие ожоги — о, как она кричала от боли. — Что… что… со мной?

— Ох, вот ты о чем. Извини, Лостара Ииль. Коротко говоря, я вытащил тебя из огня. Боги редко вмешиваются, но Т'рисс открыла там дверь…

— Т'рисс?

— Королева Снов. Она же создала прецедент! Почти вся твоя одежда сгорела — извини, если подобранная мной не годится…

Она поглядела на свое тело, на грубые шерстяные одежды.

— Туника неофита. Ты в Храме Рашана. Тайном храме. Он покинут во время мятежа. Мы в полутора лигах от того, что называлось И'Гатаном. До дороги на Сотку сорок шагов. Храм отлично спрятан. — Он махнул рукой в перчатке, указывая на арку. — Вот единственный вход и выход.

— Почему… почему ты спас меня?

Он колебался. — Придет время, Лостара Ииль, когда тебе выпадет выбор. Тяжелый выбор.

— Какой?

Он помолчал, вглядываясь в ее лицо. — Насколько глубоко твое чувство к Жемчугу?

Она вздрогнула и пожала плечами: — Временное увлечение. К счастью, миновавшее. В последние дни он был неприятен.

— Я могу понять, — загадочно заметил Котиллион. — Тебе придется выбирать между верностью Адъюнкту… и тому, что представляет Жемчуг.

— Между Адъюнктом и Императрицей? Бессмысленно…

Он остановил ее, подняв руку. — Не нужно решать немедленно, Лостара. Я бы не советовал. Все, чего я прошу — обдумать не спеша.

— Что происходит? О чем ты узнал, Котиллион? Ты планируешь месть Лейсин?

Его брови поднялись: — Нет, ничего подобного. Фактически я в эти… вопросы… не вовлечен напрямую. Суть в том, что я кое-что предвижу, и одно можно разрешить, а другое — нельзя. — Он снова повернулся к порталу. — Тут есть пища. Подожди до утра, потом можешь уйти. На дорогу. Там ты найдешь… приятную компанию. Скажи так: ты выбралась из города но, ослепленная дымом, упала, ударилась головой, потеряла сознание. Когда пришла в себя, Четырнадцатая Армия ушла. Разумеется, ты мало что помнишь.

— Это точно, Котиллион.

Он повернул голову, слегка улыбнулся: — Боишься, что задолжала мне. Что однажды я вернусь и потребую расплаты.

— Такова работа бога, не так ли?

— Некоторых. Но, видишь ли, Лостара, сделанное в И'Гатане четыре дня назад было лишь расплатой за мой должок.

— За что?

Вокруг Котиллиона собрались тени, и женщина едва расслышал ответ: — Ты забыла, я однажды видел, как ты танцуешь…

Он исчез. Лунный свет лился, как серебряный поток. Она сидела, омытая лучами, и обдумывала сказанное.

Храп из палатки. Могора сидела на плоском камне в пяти шагах от прогоревшего костра. Искарал Паст будет спокоен. Луна вернулась туда, где ей положено быть. Не то чтобы она действительно передвинула ее. Это было бы слишком тяжело — и привлекло бы слишком много внимания. Однако она украла ее силу, на короткое время, достаточное для исцеления Трелля.

Кто-то вышел из тени. Сделал круг около недвижного тела Маппо, встал над Могорой.

Она скривила губы и кивнула на палатку: — Искарал Паст — неужели он Маг Высокого Дома Тени?

— Впечатляющее исцеление, Могора, — ответил Котиллион. — Но ты понимаешь, что такой дар может стать проклятием?

— Ты послал Паста на поиски?

— На самом деле не я, а Темный Трон. Так что не знаю, какое место в его решении занимала жалость к Треллю.

Могора снова поглядела на парусину. — Маг… этот бормочущий идиот!

Котиллион твердо взглянул ей в глаза: — Ты из служителей Ардаты?

Женщина рассыпалась клубком пауков.

Бог увидел, как они прячутся в каждую трещинку. Еще миг — все пропали. Он вздохнул, огляделся, встретив тупой взор мула, и пропал в завихрении теней.