"Убежали. Ох…"

Небо медленно приближалось, тяжелое как железные опилки, густое как сухой пар. Какая бессмыслица. Калам Мекхар понимал, что эти мысли рождены нарастающим ужасом, извлечены из осажденного ожиданием гибели воображения. Он прижался всеми частями тела к подножию выщербленного, грубого основания небесной крепости; то ли ветер, то ли чье-то дыхание овевало его, слабеющие конечности сотрясала дрожь. Быстрый Бен теряет остатки магии.

Неожиданное, внезапное отсутствие волшебной силы — он не видел поблизости отатарала, никаких включений в черном, грубом базальте. Чем же объяснить? Перчатки порвались, кровь сочится из ладоней, вверху еще целая гора, на которую нужно карабкаться… и этот сухой туман сомкнулся вокруг. Где-то далеко внизу скорчились Быстрый Бен и Буян; первый, наверное, гадает, что же пошло не так и с надеждой ждет озарения, тогда как второй чешет подмышками и давит ногтями блох.

Ну, нет смысла ждать, что случится, если того, что случится, все равно не избежать. Застонав от усилия, Калам подтянул себя еще на одну полку.

Прежде он видел лишь Отродье Луны; его усеянные выбоинами стенки служили обиталищем тысяч Великих Воронов. К счастью, здесь подобного нет. Еще несколько саженей карабканья — и он окажется на более-менее уступчатом склоне летающей горы. Можно будет присесть, отдохнуть.

"Вроде бы".

Клятый колдун. Клятая Адъюнкт. Все они прокляты, ведь их здесь нет — один только Калам оказался достаточно глупым, чтобы ввязаться в безумную затею. О боги! Плечи горят огнем, бедра стерты и скоро онемеют. "А ведь это будет совсем нехорошо, не так ли?"

Он уже слишком стар. Люди его возраста не участвуют в дурацких планах вроде этого. "Я размяк? Мозги у меня размякли…"

Он перебрался через большой выступ, заболтав ногами в пустоте — и оказался наверху, растянулся, найдя полку, способную выдержать его вес. Издал стон, жалкий даже на его собственный слух, и замер.

Немного отдохнув, ассасин поднял голову, огляделся в поисках подходящего камня, на который можно набросить веревку с петлей.

"Веревка Быстрого Бена, сотворенная из ничего. Будет ли она работать или просто исчезнет? Дыханье Худа, я ничего не понимаю в магии. Даже Быстрого не понимаю, хотя знаю долгие и кровавые годы. Почему он не здесь?"

Потому что — случись Короткохвостым заметить блох на коже своего жилища — Калама будет легче заменить, чем Верховного Мага. Теперь потребуется лишь выпустить снизу стрелу из арбалета. Калам поймает ее, привяжет веревку к камню… Что до Буяна — "по-моему, его гораздо легче заменить, чем меня!" — то он поклялся, что не умеет лазить по горам, что даже из колыбельки сам выбраться не мог.

Как трудно представить, что этот заросший волосами здоровяк когда-то лежал в колыбельке.

Калам восстановил дыхание и глянул вниз.

Ни увидев ни Бена, ни Буяна. "Боги, да что же это?" Плоская, засыпанная пеплом равнина не давала возможности скрыться. Особенно если смотреть с высоты. И все же никого. Следы вели к тому месту, где ассасин их покинул, и там виднелось что-то темное, трещина в земле. Трудно понять размеры, но… "но, наверное, достаточно большая, чтобы проглотить обоих ублюдков".

Он продолжил поиски места крепления веревки. Ничего не нашел. "Ладно же. Думаю, пришло время. Котиллион, считай, что я дернул за ТВОЮ веревку. Извиняться не стану, проклятый божок. Мне нужна помощь".

Он ждал. Бормотание ветра, леденящий холод, туман.

— Не люблю этого садка.

Калам повернул голову и увидел рядом Котиллиона. Тот держался за утес рукой и опирался ногой. Во второй руке было яблоко. Бог откусил от него.

— Думаешь, это смешно?

Котиллион пережевал, проглотил. — Немного.

— Если ты еще не просёк: мы лезем на небесную крепость, а она полна жильцов.

— Если вам нужно ее догонять, — заметил бог, — лучше использовать повозку или верховую лошадь.

— Она не движется. Остановилась. Я пытаюсь пролезть внутрь. Быстрый Бен и моряк ждали внизу, да куда-то пропали.

Котиллион изучил яблоко и откусил еще.

— Руки устали.

Пожевал. Проглотил. — Не удивлен, Калам. И все же придется потерпеть, ибо у меня есть вопросы. Начну с самого очевидного. Зачем вы пытаетесь влезть в крепость, полную К'чайн Че'малле?

— Полную? Ты уверен?

— На достаточном основании.

— И чем они заняты?

— Ждут. Насколько можно судить. Но вопросы тут задаю я.

— Ну давай. Целый день впереди.

— Ну, я думаю, хватит и одного. Нет, постой. Еще один вопрос. Не желаешь ли вернуться на твердую почву, чтобы продолжить беседу с большим удобством?

— Да ты здесь развлекаешься!

— Так редко выпадает оказия. К счастью, мы попали в тень этой крепости, так что спуск окажется сравнительно легким.

— Всегда готов.

Котиллион отбросил огрызок, схватил руку Калама. — Расслабься, предоставь все мне.

— Погоди. Чары Быстрого Бена рассеялись. Вот почему я застрял…

— Наверное, потому, что он без сознания.

— Как?

— Или мертв. Не пора ли проверить эти предположения?

"Слушай, ты, болтливый кровосос — соплеглот…"

— Рискованно придавать проклятиям форму молитв, — вмешался Котиллион. Резкий рывок; сорванный с утеса Калам завопил. И повис в пустоте — рука бога держала его за ворот. — Ах ты скотина. Я сказал "расслабься", но не до такой же степени…

Еще тридцать ударов сердца — и ноги коснулись земли. Калам вырвал руку и поспешил к трещине, разверзшейся на предполагаемом месте ожидания Быстрого Бена и Буяна. Осторожно подошел к краю. Крикнул: — Быстрый! Буян! — Ответа из темноты не прозвучало.

Котиллион встал рядом. — Буян? Не тот ли адьютант Буян? Синие глазки, волосы повсюду, дурацкая ухмылка…

— Теперь он капрал. А Геслер — сержант.

Бог фыркнул, но от комментариев воздержался.

Ассасин внимательно поглядел на бога: — Думаю, ты пришел не в ответ на мои мольбы.

— Я из породы богов, набитых сюрпризами под завязку.

Глаза Калама сузились. — Проклятие, ты пришел слишком быстро. Как будто был рядом.

— Рискованное обвинение. Но, как ни странно, правильное.

Ассасин снял с плеча моток веревки, огляделся. И ругнулся.

Котиллион со вздохом вытянул руку. Калам передал ему конец веревки. — Упрись покрепче, — сказал он и швырнул моток в пропасть. Послышался слабый шлепок.

— Не беспокойся, — ответил Котиллион. — Буду держать, сколько понадобится.

"Худом клятые боги". Калам перевалил через край и начал спуск в темноту. "Слишком много было карабканья. Или я набрал вес?" Подошвы наконец коснулись ровного камня. Он отошел от веревки.

Сверху приплыл шарик туманного света, озаривший стену — сделанную руками разумных существ, прямую, составленную из больших, разрисованных картинами блоков. Калам изумленно уставился на них. Это не просто декор, нет, мастерская работа, творение рук искусника, щедро отмерившего мелкие детали. Величественные фигуры, более — менее похожие на людей, в тяжелых одеждах, с руками, поднятыми в экзальтации или мольбе; полные радости лица. А у их ног лежат разрубленные на куски трупы, залитые потеками красной краски, с точками, изображающими мух. Изуродованная плоть переходила на пол; Калам пригляделся и понял, что кровавые сцены заполняют все пространство комнаты, исчезая за пределами круга света.

На полу местами лежит мусор, а в полудюжине шагов — два неподвижных тела.

Калам поспешил к ним.

Оба еще живы. Он испытал облегчение, установив это, хотя степень повреждений оценить было непросто. Буян сломал обе ноги — одну над коленом, вторую сразу под коленом. Задняя стенка шлема вдавилась внутрь, но дышал он ровно. Калам счел это добрым знаком. Быстрый Бен казался физически невредимым — по крайней мере, ни крови, ни торчащих костей. А вот внутренние травмы — другое дело. Калам поглядел в лицо колдуна, потом шлепнул по нему ладонью.