Вильхельм Доммес среди командиров различных германских баз на Дальнем Востоке оказался единственным специалистом-подводником, и ему приходилось мотаться туда-сюда всякий раз, когда необходимо было услышать мнение подводника. А расстояния между базами нельзя было измерить европейскими мерками: между крайними базами оно составляло 1200 миль – как от Кенигсберга до Мадрида.
В распоряжении Доммеса имелись две летающие лодки «Арадо», первоначально принадлежавшие вспомогательному крейсеру, но ему захотелось приобрести японский гидросамолёт, пусть даже на запчасти. Используя крайнее любопытство японцев в том, что касается новинок в технической области, он на свой страх и риск провернул с японцами совершенно невероятную сделку.
Японцы загорелись желанием приобрести «Bauchstelze» – летательный аппарат наподобие змея, созданный для применения большими крейсерскими подводными лодками с целью увеличения поля обзора. Аппарат был снабжён подвесным сиденьем для наблюдателя, он запускался и держался в воздухе на максимальном ходу лодки.
На практике он не оправдал себя, потому что представлял собой опасность в случае внезапного появления самолёта.
И Доммес заключил с японцами сделку. Он поменял змей на «Рейтики» – летающую лодку, которая была в тысячу раз дороже. Но зато благодаря этому Доммес стал мобильнее.
Дальневосточные базы были не столь удобны для лодок и комфортны для подводников, как европейские, но со связью здесь обстояло хорошо. На каждой базе имелась адекватная базе радиостанция, оборудование для неё поставлялось по большей части из Японии. Все радиостанции имели связь в германским военным командованием в Токио. Прямая радиосвязь с Германией была тоже возможна, но тут возникали проблемы в зависимости от времени года и суток.
А между Пинангом и Сингапуром имелась даже телефонная связь. Но работала линия скверно и б’ольшую часть времени была перегружена, занята японцами.
Неважно обстояло дело с кадровой комплектацией баз. Каждая база могла иметь во всех службах не более полсотни немцев, и почти все это количество потребляли административная служба и связь.
В рамках доступных им возможностей японцы старались удовлетворить запросы немцев на уровне европейских стандартов и в рамках местных возможностей. На каждой базе стояли административные и жилые времянки. Несмотря на растущие нехватки, подводники получали широкий выбор продуктов питания.
Японцы старались создавать на базах спортивные сооружения – для стрельбы, плавания, гольфа, тенниса и других игр. Японцы с душой откликались на просьбы предоставить подводникам условия для отдыха, и те часто отдыхали в таких курортно-оздоровительных центрах, как Пинанг-хилл, Фрейзер-хилл и Камерон-хайландз в Малайе и Чикопо на Яве.
Главной проблемой, однако, оставался капремонт технически высоко оснащённых подводных лодок, материально-техническое обслуживание которых требовало высококлассных специалистов. В Восточной Азии не было в самом начале и опытных подводников, не говоря уже о технических специалистах. Только после того как японскому ВМФ в качестве модели для собственного строительства была передана подводная лодка серии… С, её команда послужила ячейкой для формирования группы, занимавшейся ремонтом и материальнотехническим обслуживанием. Но для приходящих на базу лодок они не могли сделать ничего иного, кроме как оказать помощь. Они не могли составить временную команду подлодки в порту, чтобы дать возможность отдохнуть подводникам, которые после полутора, а то и двух сотен дней пребывания в море нуждались в смене режима и отдыхе.
Так что подводникам часто приходилось самим прикладывать руки к ремонту, если было необходимо уложиться в установленный срок.
Общее состояние здравоохранения в то время вызывало сильное беспокойство. Применение неадекватных средств борьбы с малярией приводило к распространению инфекции. Четверть подводников переболела малярией и различными кожными заболеваниями. Болеть по-настоящему было некогда. На первом месте стояли лодки, работа. Но команды никогда не роптали. Люди исполняли свои нелёгкие обязанности без тени недовольства, потому что понимали, что их жизнь зависит от мореходных качеств их корабля. Да они и жаждали добиться успеха. А в итоге состояние здоровья людей было хуже тогда, когда они уходили в море, чем когда возвращались на базу для отдыха и восстановления сил.
Японская рабочая сила была не на высоте.
Простую работу – покраску, ремонт и техобслуживание наименее сложного оборудования можно было смело передоверять рабочим, но всю сложную и тонкую работу подводники делали сами с помощью немецких ремонтных групп.
В основном такую работу выполняли рано утром или поздно вечером, чтобы не заниматься этим в невыносимо жаркие дневные часы.
Запчасти, люди на замену и прочее прибывали регулярно.
Вначале для боевых действий в Индийском океане пришли два танкера – «Браке» (10 000 тонн) и «Шарлотте Шлиманн» (7 000 тонн). Танкер «Шарлотте Шлиманн» обслуживал в качестве судна снабжения группу подводных лодок, включая лодку Хартманна, которые действовали к юго-востоку от Мадагаскара. В сентябре 1943 года танкер «Браке» проводил первую операцию по снабжению лодок группы «Муссон». Некоторое время всё шло хорошо, но лишь некоторое. Вскоре противник расширил зону полётов разведывательной авиации и на этот район.
В распоряжении германского командования находились также три итальянских лодки, которые ушли в Японию после падения Эритреи. Как боевые единицы они не котировались и служили главным образом транспортными средствами между разными базами и Японией.
Широкие пространства Индийского океана и использование противником самых быстрых судов, плававших самостоятельно, объясняют тот факт, что германские успехи в численном выражении были относительно малы и не очень убедительны. Средний тоннаж потопленных судов на одну лодку составил 25 000 тонн.
Но, с другой стороны, потопленные суда перевозили весьма ценные грузы, и возместить их потерю стоило большого труда. Так что все труды, вложенные в эти операции, полностью оправдали себя. К тому же действия подводных лодок в этом районе отвлекали авиацию и силы противолодочной обороны от других районов боевых действий.
«U-553» явилась одной из первых подводных лодок, которая стала жертвой нападения с воздуха после дозаправки – от танкера «Браке». Нападение на неё произошло 17 октября 1943 года, вскоре после того как «U-553» потопила грузовое
1 Баб-эль-Мандебский пролив. судно в проливе, соединяющим Персидский и Оманский заливы.1 Лейтенант Хенниг подумал, что срочное погружение снимет все проблемы, но бомбы повредили прочный корпус, и Хенниг не смог всплыть.
В тот момент в центральном посту под боевой рубкой – находились два человека – старший помощник лейтенант Паашен и матрос Гюнтер Шмидт. В лодку быстро поступала вода, и оба поняли, что она тонет с нарастающей скоростью.
– Выходим! – крикнул Паашен.
Вода уже бурлила у его ног. Он поднялся по трапу и попытался поднять крышку верхнего люка боевой рубки, которая уже находилась под сильным давлением. Вода в лодке поднималась, и оба подводника, оказавшиеся одни в центральном отсеке, надеялись, что смогут вдвоём поднять крышку люка.
Паашен и Шмидт надели легководолазные аппараты. Крышка не поддавалась. Секунды летели, через несколько мгновений лодка окажется на дне. Каждая секунда казалась обоим вечностью… Внезапно крышка, наконец, поддалась, и воздух бурно устремился наружу. Крышка открылась полностью. Паашен и Шмидт отчаянно цеплялись, чтобы их не выбросило вырывающимся из лодки воздухом. Но постепенно сила вырывающегося потока воздуха ослабла. Боевая рубка наполнилась водой. Давление стабилизировалось.
Пашен дал знак Шмидту выходить, но пришлось применить силу, прежде чем матрос подчинился приказу. На лодках так заведено, что первыми выходят рядовые моряки, затем офицеры и в последнюю очередь командир.
