У перископа встал Тиль, старший помощник. После короткого обозрения горизонта, он объявил по переговорному устройству:
– Командиру – огни слева по борту. Штурман, проверьте по карте.
Кордес и штурман вместе стали изучать карту, смотреть таблицы и пытаться понять, где же они находятся.
– Справа по борту тоже огни, – сообщил старпом.
– Хм… Надо самому посмотреть, – произнёс Кордес и пошёл к перископу.
Посмотрев, он предположил:
– Я думаю, это огни десантных кораблей.
Старпом в ответ кивнул. Но никто из них, похоже, не был уверен.
– Надо держаться в стороне от них. Если пойти на запад, то выйдем в чистый пролив, я думаю.
Несколько минут они следовали новым курсом, держась прямо. Но так длилось недолго.
– Огни прямо по курсу!
Кордес всплыл. Он подумал, что в надводном положении прорвётся через кольцо неприятельских судов. Внезапно показался силуэт эсминца. Белый бурун у форштевня указывал на большую скорость, с которой он шёл.
– Лево на борт! Срочное погружение!
На 20 метрах почувствовали мягкий удар: «U-763» ударилась о грунт.
– Вот проклятие! Упёрлись! Не хватает только глубинных бомб, и тогда можно писать завещания.
Но бомб не последовало, и «U-763» переползла на более глубокое место, во впадину, и уютно устроилась на глубине 25 метров.
– Здесь подождём до утра, – сказал Кордес.
Он распределил вахту, а сам пошёл на свою койку и заснул.
С первыми лучами его разбудили. Он сразу же направился к перископу. То, что предстало его изумлённому взору, заставило его думать, что он видит это во сне. Впереди была земля. Слева была земля. Справа – тоже земля. На ней разбросаны дома. На якоре стоит множество судов. А за ними – высокие трубы и судоподъёмные эллинги… Потом его взгляд выхватил пару маяков и несколько вех. С помощью штурмана он стал советоваться с картой и справочником.
– Вот оно! Вот это да! Знаете, где мы? Это Портсмут-роудз! А это – гавань Портсмута!
В первые мгновения воцарилось молчание. Прервал его старпом.
– Некоторое время назад это означало бы, что на груди у нашего командира стало бы орденом больше, – произнёс он.
– А сегодня это означает в лучшем случае, если повезёт, лагерь для военнопленных. А если нет, то нас примет иной мир – как бедных утонувших моряков. Приготовить всё необходимое для взрыва лодки и ручные гранаты ко всему секретному! А теперь подождём, что будет дальше. Одного мы не можем делать – всплывать.
Кордес ждал, пока не упала ночь. Оператор гидрофонов сообщил о глухих шумах.
– Конвой! – сказал Кордес после того, как сам надел наушники.
Внезапно широкая улыбка расплылась по его лицу.
– Это шанс, – проговорил он про себя. – Это неплохой шанс.
Пристроившись к выходившему из порта конвою, они легко покинули акваторию порта, легче, чем тогда, когда их затащило сюда течениями.
Оказавшись в открытом море, они получили радиограмму:
«Следуйте в Брест».
ГЛАВА XXX
Раненая лодка спасается бегством из Бордо
Оперативная сводка. Лето 1944 года.
В августе Дениц приказал, чтобы все подводные лодки ушли с баз Брест, Лорьян и Ла-Паллис, которые были превращены в цитадели сухопутных войск. Некоторым подводным лодкам было приказано перебазироваться в незанятые противником порты Бискайского залива, другим – в Южную Норвегию. Большинство лодок было занято установкой шнорхелей. Когда несколько позже лодкам, базировавшимся на Бискайском побережье, было приказано для этих же целей перебираться в Норвегию и Германию, Атлантику пересекал один из крупнейших конвоев, который ни разу не подвергся атаке. Под охраной одного фрегата и шести корветов гигантский конвой из 167 судов пересёк Атлантику на скорости восемь узлов.
Британцы придумали новый вид бомбомёта, названный ими «Сквид», с помощью которого можно было метать глубинные бомбы с носа далеко вперёд.
Ситуация во Франции была безнадёжной. Однако в портах и на базах подводных лодок противник наталкивался на упорное сопротивление. 20 августа город Бордо, который был для подводников больше местом ремонтных доков, чем базой, также объявили крепостью, которую надо защищать до конца.
Словно свора гончих, собравшихся вокруг лисьей норы, эсминцы, корветы, фрегаты, противолодочные и сторожевые корабли широкой дугой обложили эстуарий Жиронды, поджидая выхода лодок, которые ещё остались в Бордо. В воздухе кружили десятки самолётов британского берегового командования. Их экипажи были укомплектованы лучшими специалистами по борьбе с подводными лодками, каких имели британцы. Не было ни одного квадратного метра воды вокруг устья Жиронды, который не находился бы под пристальным наблюдением радаров, гидрофонов и аппаратов «Asdic».
Среди подводных лодок, выхода которых с таким нетерпением ожидали эти мощные силы, чтобы уничтожить на месте, была и «U-534» – большая лодка серии IXc, построенная в Финкенвердере. Вот рассказ о ней.
12 августа, после четырёхмесячного нахождения в море, «U-534» благополучно вернулась на базу. Ни о каких отпусках не могло быть и речи. Союзники вели бои уже в предместьях Парижа, а в Южной Франции фанатичные отряды маки развернули войну с немцами и любыми их союзниками, оказывавшимися во Франции.
Письма из дома, скопившиеся за четыре месяца, лежали в Лорьяне, который был настоящей базой «U-534», но Лорьян оказался отрезанным от Бордо, и не было никакой возможности получить вести из дома или отправить письмо домой. В то же время поступали известия о все новых налётах авиации.
Становилось всё более отчётливо ясно, что Бордо окажется могилой для «U534», которая в любом случае уже не годилась для боевых действий. Но у механика подводной лодки Шлумбергера была своя точка зрения по этому вопросу.
– Бросить лодку? Да ни за что!
– Ты прав, Шлумбергер. Этого не будет. Я нарушил бы присягу, если бы бросил эту старую трубу, – согласился лейтенант Вильхельм Бринкманн, пришедший недавно из торгового флота и теперь являвшийся старшим помощником на «U-534».
– Но тогда надо сделать так, чтобы она могла выйти в море, – сказал механик.
И они вдвоём действительно сумели наладить дело так, что на уже развалившихся верфях продолжили работу над «U-534».
Несмотря на все тревоги, над немецкими подводниками не довлело чувство, что их мир рушится им на голову.
Соединения самолётов день и ночь гудели в небе, не встречая отпора, словно они находились на манёврах мирного времени. Районы, прилегающие к порту, представляли собой странную картину, какой-то лунный пейзаж. Но команды подводников продолжали работать на своих лодках, прикрываемые бетонными плитами, которые пока ещё служили надёжной защитой от любых бомб.
Командир «U-534» был настроен скептически.
– А что если оставить её в покое, собрать вещи и мотать домой по суше? Я не думаю, что это было бы худшим вариантом.
Бринкманн и Шлумбергер не соглашались и отстаивали свою позицию. Уверенность, с какой оба опытных офицера отстаивали свою позицию, вселила уверенность и в молодого командира. Но всё же…
– Но, чёрт возьми, лодка сейчас – это груда металла, – говорил он. – Я не силён в технике, но даже я это вижу. А ремонт, который мы делаем своими силами, это ерунда, на пять минут не хватит.
– Здесь было много таких развалин, командир, но команды довели их до дома. По крайней мере, попытаться надо.
– Ты прав. Я согласен. И я благодарен тебе, Шлумбергер. Ты старше, ты самый опытный подводник среди нас. И мы сделаем так, как ты сказал – попытаемся.
К вечеру закололи тридцать поросят, и столы подводников ломились под тяжестью свежей свинины и сочных соусов. Но настроение в команде было не слишком праздничное.
Начальник доков тоже проявлял беспокойство.
– Это чистое безумство, Шлумбергер, – ворчал он.
Шлумбергер улыбнулся.
