Девчонка дернула подарок на себя, вытягивая на свет край не то плаща, не то одеяла. Языки пламени не успели попортить его ослепительной белизны.
Шкура снежного ирвиса. Вот что это было.
Самый дорогой мех, какой только можно найти в степи.
Я закусила губу. Это уже слишком.
– Оставь, Шиа, – твердо сказала Вей. – Ступай-ка ты лучше погуляй. Найди мне свежего кизяка. Иди-иди!
Она набросила на плечи внучки теплый плащ и вытолкала ее за порог.
Мы остались вдвоем.
– Убери это, Вей, – тихо взмолилась я. – Убери покуда я сама в огонь не бросила.
Жена шамана кивнула и быстро спрятала сверток в одном из сундуков. И второй подарочек убрала. Потом налила в чашку теплого молока, добавила туда каплю какой-то настойки и сунула мне в руки.
– Пей, дочка. Легче станет.
Ей ничего не нужно было объяснять.
Я села на одну из подушек возле очага и уткнулась лицом в пиалу. Молоко пахло козьей шерстью и чем-то сладким, терпким, похожим на сгусток янтарного летнего зноя.
– Вкусно...
Вей забрала у меня пустую чашку, поставила на столик, а сама взяла мои руки в свои и стала ласково разглаживать все еще сведенные судорогой пальцы.
– Ты справишься, – сказала тихо. – Ты сильная. А мы будем рядом.
Я кивнула. Справлюсь. Куда же я денусь. А коли нет... Коли нет, его высочество принц Патрик пришлет за моим сыном почетный кортеж, и Рад отправится жить в Янтарный Утес. И я вместе с ним. Жить там на правах няньки будущего мага и любоваться на гнусную рожу маленькой ведьмы, которая украла у меня любимого. Ах нет... она уже, поди, и не маленькая вовсе. Небось, тоже меня на голову переросла, змея поганая.
Я вспомнила, как сладко было вонзить кинжал в ее плечо и невольно улыбнулась. Злой, отравленной улыбкой, которую Вей, по счастью, не заметила, потому что смотрела только на мои руки. На левой так и остался шрам от того пореза, который Вереск оборачивал бинтом...
– Какое мне замужество, Вей? – спросила я с тоской. – Кто уживется с моим сыном? Дурень этот со своими сватами не знает во что лезет. Я и сама не знаю, что завтра будет.
– Солнцеворот завтра, – сказала жена шамана, ласково проводя большими пальцами по моим стиснутым кулакам. – Конец темному времени, милая.
3
Женишок на другой день явился. Да как...
– Эй, дану! Выходи, ясноокая! Подарок тебе привез!
А то мне не хватило.
Я в тот момент сидела с Вей в ее тэне и кормила Рада грудью. Сын хоть и большой уже стал, даже мясо мог жамкать своими десятью зубами, а от главного угощения отказываться не спешил. Услышав громкий крик снаружи посмотрел на меня удивленно, не выпуская сосок изо рта.
Боги, и вот этот клоп вчера едва не сжег половину жилища?
– Приперся, – сказала я мрачно, покосившись на приоткрытый полог над входом.
– Выйдешь? – спросила Вей, хмуро глядя в ту же сторону. – Или мне его прогнать?
– Выйду... – я раздраженно отняла грудь у сына. – Все, Рад! Отцепись!
Хотела оставить его в тэне, да передумала, позволила увязаться за собой.
Увидев меня, этот Наге аж вспыхнул весь от радости. Шагнул ко мне с таким видом, словно еще миг – и повалит прямо тут в траву, зацелует до полусмерти. Но нет... хватило ума остановиться, не трогать.
– Здравствуй. За тобой пришел. Как обещал. Посмотри, какой подарок тебе привел!
Да, я уж разглядела...
Особой выделки держал он в руке поводья, и лошадь рядом с ним стояла непростая, благородных кровей. Таких не много в степи найдется, а если найдутся, то ведут их не куда попало, а к самому таргалу напрямик. Или к детям его...
– Примерь седло, дану. Для тебя делали.
Вместо простой овчины венчало спину точеной белой кобылы богато вышитое сиденье из кожи.
Как завороженная подошла я к этой красавице, провела рукой по мягкой гриве, заплетенной в косы, ощутила живое тепло под бархатистой шкурой.
– Богатый подарок, – сказала охрипшим голосом. – Не для нищей чужачки без роду и племени.
– Для меня ты краше любой таргано.
Ишь ты, как заговорил!
Я на него и не смотрела даже. Не могла отвести глаз от прекрасной кобылы. В жизни еще не видела таких красавиц. А если и видела, так только со стороны. И уж точно никто и никогда не дарил мне подобного чуда...
– Давай подсажу! – Наге протянул ко мне руки, и я тут же отпрянула в сторону, словно ледяной водой в лицо плеснули.
Не было у меня лошади, достойной дочери таргала, да и не надо!
– Уходи.
Он застыл, будто о камень с размаху ударился. Стиснул челюсти упрямо.
– Не уйду. Без тебя – не уйду!
Ах ты ж проклятый репей!
Только я открыла рот, чтобы послать его куда подальше, как ощутила бедром привычный тычок вихрастой головенки. Рад... Я опустила ладонь и накрыла ею темные кудри, что топырились во все стороны в точности, как мои. Усмехнулась недобро.
– Забирай свой подарок. Покуда и этот не сгорел.
Удивление мелькнуло в глазах тайкура.
– Как это – сгорел?
– А вот так. Сын мой спалил вчера твои дары ко всем демонам!
Он растерялся. Смотрел на меня изумленно, не верил, думал, смеюсь над ним.
– Как это – спалил? Он у тебя на ногах едва стоит. Кто ж ему огонь дал?
– Не нужен ему чужой огонь. Сам вызывает его, когда хочет. Или я тебе не говорила, что он сын колдуна? Разозлился на твои подарочки и – все! Одни угли остались. Как бы и тебя не спалил.
Наге сощурился, вскинул голову. Гордый, сердитый. Не такой встречи он ждал...
Моя усмешка стала еще злей.
– Ладно... Соврала я. Ничего он не сжег, кто б ему дал... Ведь Кайза был рядом, потушил огонь. Да только без него правда была бы беда. Не сладить тебе с моим сыном, Наге. И со мной тоже. Забирай свои подарки и не возвращайся.
Тяжело он дышал. Гнев мешался в груди с отчаянием, обида – со страстью неутоленной. А когда по имени его назвала, так вздрогнул даже.
– Не тебе за меня решать, дану, – ответил упрямо. – И на моей земле есть шаман. Укротит твоего сына.
– Других пускай укрощает! – фыркнула я и обернулась к тэну, на пороге которого стояла, скрестив руки на груди, хозяйка становища. – Вей! Неси сюда его добро! А не возьмет, так пусть шакалы степные растащат по оврагам!
Я подхватила сына на руки и зашагала прочь. Не хотела больше видеть ни тайкура, ни его кобылу, ни сверток с мехом белого ирвиса.
– Но почему? – услышала вслед. – Почему нет!?
Спиной ощущала пылающий взгляд.
И страшно вдруг стало.
Сама не поняла, отчего.
4
Остаток дня я провела как в тумане, а вечером никак не могла уснуть, все думала о том, что натворила. Знала бы сколько хлопот будет с этим Наге, ни за что бы с ним не связалась! Ведь теперь и правда не отцепится по доброй воле...
Только глубоко за полночь сумела я забыться тревожным неспокойным сном. Видела всякую дрянь. Но явь оказалась еще хуже.
Я не сразу поняла, что происходит, но ужас накрыл меня в тот же миг, как распахнула глаза. Распахнула – и ничего не увидела. Темень вокруг, а дышать нечем. Я дернулась испуганно и только тогда осознала, чем обернулся дурной сон. Хотела закричать, да не смогла: сквозь плотную ткань чья-то рука крепко зажимала мой рот. А другая держала так, что не вывернешься, кулаком не взмахнешь.
Я забилась в этих стальных лапищах, затрясла головой, теряя остаток дыхания, теряя разум от страха и удушья, но куда там... Это было все равно, что сражаться со скалой, с земляным обвалом, который погребает под собой.
Наверное, на несколько мгновений я и правда утратила если уж не разум, то сознание. Когда снова смогла дышать и связно думать, голова моя уже была свободно от глухой тряпки. Ветер трепал мне волосы, а горячие сухие губы покрывали лицо поцелуями. И это было даже приятно...
Я открыла глаза и увидела знакомый шрам на щеке и тонкие черные косы. И улыбку победителя, который получил то, о чем мечтал.
– Ухкы! – сказала я и плюнула в эту довольную морду, потом дернулась, чтобы выскользнуть из его объятий, но руки моего похитителя тут же снова стали стальными.
