К своему удивлению, Кэтрин обнаружила, что вполне может танцевать, как будто не произошло ничего ужасного. Ее партнером был лорд Найвтон, когда в зале появился Грэнби. Кэтрин посмотрела на мужа, а потом отвела взгляд, потому что не хотела, чтобы граф прочитал в ее глазах то, что она старалась скрыть.

«Нет, – подумала Кэтрин, – я не позволю ему увидеть, какую боль он причинил мне. Я не позволю ни ему, ни леди Олдершоу праздновать победу».

Увы, после всего, что у них было, он предпочел ей другую женщину.

Хоть это и попахивало скандалом, но у Кэтрин не было ни малейшего желания жить с этим человеком. И у нее уже сложился план: она решила как можно быстрее покинуть Бедфорд-Холл. Да, ей хотелось уехать отсюда прямо сейчас, немедленно.

Кэтрин решила вернуться обратно в Стоунбридж, теперь она понимала, что лучше бы никогда не покидала его.

К счастью, ей удалось подняться в спальню, – не привлекая к себе внимания мужа. Как только Кэтрин оказалась одна у себя в комнате, она начала действовать – тотчас переоделась, скинув свое нарядное вечернее платье. Затем пришла очередь украшений, которые она с гордостью носила. Что подумает Грэнби, когда начнет искать ее и, придя в спальню, увидит, что она убежала? Потеряет ли он голову от беспокойства или закипит от негодования? Хотя какое ей до этого дело?

Грэнби не пропускал ни одной юбки. Его репутация показывала, что он за человек, даже Фелисити говорила с ней об этом, хотя и уверяла ее, что после венчания он станет другим. Их брачные клятвы еще звучали у нее в ушах, а ее муж уже целовал другую женщину.

Кэтрин не хотела верить, что Грэнби оказался таким бессердечным, бесчувственным, но ее глаза видели правду, и, узнав ее, она с мучительной болью осознала, что потеряла нечто бесценное, чудесное...

Даже если обстоятельства поставили ее в один ряд с Сарой и Вероникой, Кэтрин не была похожа на своих подруг. Она не могла терпеть и подчиняться. Она пылала от злости и на себя, и на Грэнби.

Как она могла забыть о главной причине, по которой не хотела выходить за него замуж? Она позволила ему заманить себя сначала на берег моря, потом в коттедж, а потом произнесла брачные обеты. Ее чувства, ее влечение к нему ужасно ее подвели, и она оказалась в ловушке. Да, она сама во всем виновата. Виновата в том, что попала в такую ужасную ситуацию. И она справится с ней, но не рядом с графом. Она спрячется там, где ее дом. Спрячется в Стоунбридже.

Кэтрин уже поворачивала ручку двери, когда вспомнила о Фелисити. Она не могла покинуть Бедфорд-Холл, не известив тетю о том, куда направлялась.

В ее комнате не было ни письменного стола, ни бумаги, ни чернил. Держа в руках лишь небольшой саквояж, Кэтрин прошла в библиотеку на втором этаже. К счастью, в комнате никого не было. Она написала Фелисити записку, в которой сообщала, что ей внезапно стал противен брак и поэтому она возвращается в Уинчком.

Положив записку туда, где ее могла найти горничная, Кэтрин спустилась по узкой лестнице, которой обычно пользовалась прислуга. Встретив на лестнице изумленного слугу, она приказала ему никому не говорить о том, что тот ее видел, и вышла из дома так же, как и накануне ночью. Только на этот раз Кэтрин не бежала на свидание со своим любимым. Она бежала от него.

Полночь еще не настала, поэтому Кэтрин без труда нашла кучера, который начал было ворчать, возражая против столь поздней поездки. Но леди Грэнби положила конец спору, заявив, что в противном случае она сама сядет на козлы. Кучер понял, что перед ним весьма решительная женщина, и подчинился. К тому же Кэтрин пообещала ему щедрые чаевые.

Несколько минут спустя леди Грэнби уже сидела в карете, отъезжающей от особняка.

– Что-то потерял? – спросил Уолтем, когда его друг открыл дверь маленькой комнаты на первом этаже и заглянул в нее.

– Да, жену, – проворчал Грэнби. – Последний раз, когда я видел ее, она танцевала с лордом Найвтоном.

Приятели продолжали поиски, но молодой графини не было ни в одной из комнат.

– Может быть, она решила пораньше лечь спать, – высказал предположение маркиз. – Если ты не вернешься в зал, я буду знать, что ты нашел ее.

Грэнби улыбнулся, но на сердце было тяжело. Его интуиция подсказывала ему: что-то не так. Он вернулся с веранды после неприятной встречи с Джейн Олдершоу, намереваясь пригласить жену на еще один вальс, а потом подняться с ней наверх и надежно запереть за собой дверь спальни.

– Кого мы ищем? – спросил Ратбоун. Он зашел в комнату с двумя бокалами шампанского в руках. Подав один маркизу, он откинул скатерть с бахромой и заглянул под стол. – Тут никого нет.

– Леди Грэнби слишком высокая, она не могла бы спрятаться там, – ответил Уолтем с совершенно невозмутимым видом и тут же рассмеялся.

– Он потерял жену? – Ратбоун усмехнулся. – Мужу не следует это делать, не правда ли, Уолтем?

– Совершенно верно. Одно из главных правил хорошего мужа – не терять женщину, которой дал обет верности.

Гневный взгляд Грэнби не уменьшил веселья его друзей. Он как раз поднимался по широкой лестнице, думая, что Кэтрин решила пораньше лечь спать, когда перед ним внезапно появился слуга; он смотрел на графа с мольбой в глазах.

– Грейндж, в чем дело?

– Произошло... нечто неприятное, милорд, – ответил слуга. – Человек с конюшни только что сообщил мне, что леди Грэнби уехала.

– Уехала?! Черт побери, что ты имеешь в виду?! Где моя жена?

– На пути в... Я точно не знаю, милорд. Мне только известно, что она покинула Бедфорд-Холл.

Грэнби побежал вверх по лестнице, перескакивая сразу через две ступени. Добежав до комнаты Кэтрин, он открыл дверь и остановился. Платье, которое было на его жене, лежало на полу рядом с нижними юбками. Он заглянул в гардеробную и обнаружил то же самое – разбросанную повсюду одежду, – как будто Кэтрин в панике что-то искала.

В то мгновение, когда Грэнби увидел ожерелье, он понял, что Кэтрин действительно покинула его. Дорогие украшения не лежали в футляре, а были небрежно брошены на туалетный столик, оставлены, словно стоили не больше, чем стеклянные безделушки. Он внимательно осмотрел их и обнаружил, что ожерелье и серьги остались здесь, но Кэтрин взяла с собой обручальное кольцо. Она все еще носила его. Это вселяло надежду. Значит, он еще может вернуть ее.

Но следовало сначала разобраться, почему Кэтрин покинула его. В голову пришла только одна мысль: жена каким-то образом увидела прощальный поцелуй леди Олдершоу.

Грэнби в ярости стиснул зубы; в эти мгновения он был зол и на свою прекрасную жену, увидевшую больше, чем ей прложено, и на коварную вдову, из-за которой все и произошло.

– Эй, что случилось? – спросил Ратбоун, появляясь на пороге комнаты. – Неприятности?

Грэнби не ответил другу. Он не в силах был говорить.

Держа в руках ожерелье, он смотрел на сияющие бриллианты, на безупречно ограненные изумруды, и душу его заполняла глубокая печаль. Только теперь, когда Кэтрин покинула его, он понял, что испытывал к ней не только влечение – он любил ее. Да, любил – сейчас в этом уже не могло быть сомнений. Более того, он хотел, чтобы Кэтрин тоже его любила, чтобы это чувство так же сильно поглотило ее, как и его сейчас. Поглотило полностью и навсегда.

Но Кэтрин ушла, покинула его и, не зная того, забрала его сердце с собой.

Когда Грэнби повернулся, чтобы ответить на вопрос Ратбоуна, рядом с виконтом появился Уолтем.

– Неприятности?.. Да, у меня неприятности. Но это ненадолго. Уолтем, можно, я позаимствую одну из твоих лошадей? И чем быстрее она будет скакать, тем лучше.

– Ты поедешь за ней?

– Да.

– Правильно. Однажды я позволил Эвелин уйти. И чуть с ума не сошел, пока не вернул ее.

Грэнби направился к двери, соединявшей покинутую спальню Кэтрин с его комнатой. Ратбоун сопровождал его, виконт не желал уходить, ему хотелось узнать все детали случившегося. Внезапно в комнате появился Пек, которого, без сомнения, позвал слуга, рассказавший о таинственном исчезновении леди Грэнби. Камердинер пришел в спальню хозяина с графскими бриджами для верховой езды и только что начищенными сапогами.