Люсиль разочарованно надула губки, и Аннели, подумала, что она сейчас очень похожа на тех женщин, которые носят платья с очень глубокими вырезами и кокетливые шляпки, чтобы завлечь маркиза. Но по-настоящему ее встревожила новость о том, что Бэрримор вчера не сразу отправился в Торки, а поехал в гарнизон за полковником Рэмзи и потом «долго беседовал с ним.

Флоренс, как и Люсиль, не понимала, почему маркиз так поспешно уехал, и сверлила взглядом Аннели.

— Я так сожалею, что не застала его здесь, — сказала Люсиль.

— Он пробыл здесь совсем недолго, — пробормотала Аннели. — Очень торопился в город.

— Ну ладно, как-нибудь в другой раз. — Люсиль теребила кружевную манжету, явно раздосадованная тем, что зря сюда спешила. — Все равно я не отпустила бы Стэнли одного.

Флоренс улыбнулась.

— Гости — всегда приятный сюрприз, уверяю вас. — Она устремила взгляд на дверь и пробормотала:

— Хотя, полагаю, сегодня этот сюрприз не последний.

Стэнли Олторп проследил за ее взглядом и увидел своего брата. Силы оставили его, но он заставил себя встать.

— Слава Богу, — прошептал он, — ты жив! Эмори улыбнулся:

— Боюсь, что Бог тут ни при чем. Это леди Уиддиком спасла меня.

Священник с улыбкой бросился к брату.

— Слава Богу! Слава Богу! В прошлый раз ты был похож на покойника. Я и не надеялся, что ты выздоровеешь. А сейчас ты такой, каким я тебя помню.

Эмори осторожно высвободился из объятий Стэнли.

— Я еще не совсем здоров, — сказал он и посмотрел на Флоренс. — Вы не сказали?

— Не успела. Речь шла о чуме в деревне и убийцах на дорогах.

Выражение счастья не сходило с лица священника.

— Что вы должны были мне сказать? — спросил он. — Ты выглядишь совершенно здоровым.

— Он потерял память. — Флоренс постучала пальцами по лбу. — Это не так-то легко заметить.

— Память? — Священник нахмурил брови. — Ты хочешь сказать, что не помнишь, как попал на берег?

— Он хочет сказать, — вздохнула Флоренс, — что вообще ничего не помнит. Он не знает, кто он такой, кто я, кто моя внучка. Правда, ее он не может знать, поскольку они раньше никогда не встречались. Видимо, удар по голове был таким сильным, что повредил мозг. Иногда он что-то вспоминает, перед глазами мелькают какие-то картины, отдельные эпизоды, но соединить их в одно целое он не может.

— Но ведь это абсурд! — выдохнул Стэнли. — Как можно не знать, кто ты такой?

— Я клянусь, что не знаю, — сказал Эмори. — И для меня эта мысль вдвойне абсурдна. Я битый час ходил по дому, в котором, как мне сказали, бывал тысячу раз, ну а теперь вряд ли найду дорогу до главного входа.

— Ты и меня не помнишь? — прошептал Стэнли. Эмори не ответил, но взгляд его был достаточно красноречив. Брат стиснул зубы от отчаяния, Аннели заметила между братьями явное сходство: резко очерченный подбородок, правильной формы нос, красивые шелковистые брови. Только Эмори выглядел более зрелым и сильным, его жизнь, полная испытаний, оставила на нем след. Стэнли был полной противоположностью Эмори: немного субтильный, без малейшего намека на грубость, и все же в нем нет-нет да и проглядывала суровость.

— Мы должны сделать все возможное, чтобы узнать друг друга, — заявил Стэнли.

Люсиль, сидевшая на диване, кашлянула.

— Ты, я смотрю, совсем забыл обо мне. Или ты тоже потерял память?

Стэнли посмотрел на жену.

— Прости меня. Я, кажется, забыл о приличиях. Люсиль, дорогая. — Он подошел к ней. — Я счастлив представить тебе моего брата Эмори Джеймса Олторпа. Его не было в Англии целых шесть лет, и вот наконец он вернулся. Эмори хотел поклониться Люсиль, но она вскинула брови.

— Эмори Олторп? Тот самый предатель? В комнате воцарилась гробовая тишина, и когда Флоренс постучала тростью по ножке стола, это произвело такой же эффект, как если бы грянул выстрел.

— Его вина пока не доказана, — заявила Флоренс. — Он брат вашего мужа и мой друг, и я прошу относиться к нему с уважением. Во всяком случае, в моем доме.

Люсиль вжалась в спинку дивана, опасаясь, что Флоренс снова ударит тростью по ножке стола, и взяла мужа за руку.

Стэнли сжал ее нежные дрожащие пальчики.

— Люсиль, не надо так говорить, — взмолился он. — Особенно сейчас.

— Ничего страшного, — сказал Эмори. — Я знаю, что меня считают персоной нон грата.

— Нон грата? — взвизгнула Люсиль. — Солдатам приказано в вас стрелять, как только вы появитесь!

Флоренс так стукнула тростью по ножке стола, что подскочили не только лампа и две фарфоровые статуэтки, но и все находившиеся в комнате.

— Но это правда! — настаивала Люсиль. — Солдаты патрулируют улицы, к тому же награда за его поимку живым или мертвым увеличена до тысячи фунтов!

Флоренс взглянула на Стэнли.

— Боюсь, что это так. Полковник Рэмзи снова расспрашивал того рыбака и показал ему набросок портрета. Он уверен, что человек, изображенный на портрете, и тот, которого видел рыбак, — одно лицо. Более того, он утверждает, что когда «Беллерофонт» придет в порт, Наполеона попытаются спасти… — он умолк и посмотрел на брата, и главным в этом заговоре будет Эмори.

— Пресвятая Дева Мария, Матерь Божья, — пробормотала Флоренс. — Делать ему, что ли, больше нечего, как плести интриги? Неужели ему здесь не хватает женщин, чтобы развлечься?

— Погодите. — Эмори потер висок. — Этот человек взят под стражу на английском военном корабле, в английском порту и под мощной охраной английских солдат. Как же я мог совершить такое чудо?

— А как ты сделал это на Эльбе? — с горечью спросил Стэнли. — Его охраняли три тысячи английских солдат, но говорят, что ты каким-то образом вытащил его оттуда.

— Вина Рори не доказана, — напомнила ему Флоренс.

— Рэмзи утверждает, что есть свидетели, они клянутся, что преследовали именно «Интрепид» и подошли к нему достаточно близко, чтобы завязать бой, но потом из-за плохой погоды потеряли этот корабль из виду.

Эмори нахмурился.

— «Интрепид»?

— Твой корабль, будь он неладен. Твой проклятый корабль! Судно, на котором ты совершал кругосветные путешествия в поисках приключений, вместо того чтобы находиться дома и заниматься делами семьи!

Он умолк, заметив удивление на лицах Флоренс и Аннели, в то время как Люсиль торжествовала.

— О Господи, Эмори, зачем я это сказал? Я не вправе винить тебя за поступки, о которых ты, может быть, и не слышал, находясь за тысячу миль от того места. И уж тем более сейчас, когда ты даже имя свое забыл. — В голосе Стэнли звучало искреннее раскаяние.

Аннели показалось, что Эмори пошатнулся. Она вскочила и бросилась к нему, опасаясь, как бы ему не стало плохо.

— Нет, — резко сказал он, стиснув зубы и через силу улыбаясь. — Я в полном порядке. — Он накрыл ладонью холодные пальцы Аннели и посмотрел на Стэнли. — Не нужно извиняться. Если я подлец, то лучше услышать об этом сначала от своей семьи.

— Вы хотя бы сядьте, — сказала Аннели. — Может, выпьете вина или бренди?

Флоренс привычным движением махнула тростью и попала прямо в колокольчик, висящий на стене.

— Прекрасная идея. Мы все могли бы выпить чего-нибудь покрепче чая. Когда успокоимся, обсудим ситуацию без всяких глупостей и сцен. Стэнли, вы принесли одежду?. Позвольте заметить, что бриджи, которые надеты на вашем брате, были бы впору подростку. Он даже не может в них сидеть.

— Я… да, — кивнул Стэнли. — Я привез несколько пар ботинок и одежду. Они в сундучке в нашем экипаже — Ты знал? — спросила Люсиль, сверля его взглядом. — Знал, что он здесь, и ничего не сказал?

— Я узнал только в понедельник, когда госпожа Уиддиком послала за мной. А ничего не сказал потому лишь, что не хотел волновать тебя, моя драгоценная. Я ведь знаю, какая ты чувствительная. Это могло тебя расстроить, тем более что полковник Рэмзи бывает у нас чуть ли не каждый день и рассказывает всякие страшные вещи.

Флоренс фыркнула, и ее пергаментные щеки слегка покраснели.

— Полковник Рэмзи — настоящий джентльмен, — запротестовала Люсиль. — Он совсем не назойливый, и надеюсь, вы не думаете, что я могу причинить зло нашей семье.