Эмма покачала головой.

– Нет, я работала медсестрой в одной из лондонских больниц. Но перспектива провести несколько месяцев на Багамах была слишком заманчивой, чтобы упустить такой шанс.

Ну вот, подумала она. Это не было уж такой неправдой. То, что сначала было для нее мучительным наказанием, обернулось вполне приятной работой, несмотря на постоянные стычки с Деймоном. Она знала, что если быть честной, она предпочла бы быть здесь, а не в Лондоне, где Деймон был только разрывавшим сердце воспоминанием.

– А каким образом Деймон нашел вас? – Хелен все еще не удовлетворила свое любопытство.

– Я... Я... ответила на его объявление.

– Он давал объявление? Это нехарактерно для Деймона. Обычно он поручает своему агенту нанимать прислугу.

Эмма покраснела.

– Ну, в этом случае он поступил иначе, – коротко сказала она.

Хелен пожала плечами и недоверчиво посмотрела на Эмму. Ее подозрительное воображение уже рисовало ей ситуации, которых никогда не было в действительности. Для обслуживающего персонала эта девушка, которая знала Деймона такое короткое время, вела себя с ним слишком фамильярно. Хелен была готова поверить в самое плохое, если это касалось такой привлекательной девушки, как Эмма.

Следующую пару дней Деймон всецело посвящал все свое время Аннабель. Эмма даже стала чувствовать себя лишней, поскольку Деймон взял на себя все ее ежедневные обязанности. Однажды после обеда Поль отвез ее в Нассау, и остался бы там и после ужина, если бы Эмма не настояла, что должна вернуться на тот случай, если вдруг понадобится. Кроме всего прочего, она чувствовала, что Поль хотел бы иметь с ней не просто дружеские отношения. Но как бы он ни был ей симпатичен, она не испытывала к нему никакого другого интереса, кроме дружеского, и не хотела изображать что-то еще.

От Джонни ей пришло письмо, которое немного расстроило ее. Ему, видимо, пока не слишком хорошо удавалось заботиться о себе, и она только надеялась, что он нормально питался. Лондон казался на другом конце света от Санта-Доминики, и вся ее жизнь в ретроспективе представлялась бесцветной и целиком связанной только с работой.

Три дня спустя Деймон неожиданно улетел вместе с Полем на вертолете, и Эмма узнала от Тэнси, что он вернулся в Штаты закончить кое-какие свои дела. После его отъезда все казалось другим. Одно его присутствие в доме вносило в их существование какую-то особую электризующую атмосферу, и теперь, с его отъездом, дом стал пустым. Аннабель была, конечно, огорчена его отъездом, но немного утешена тем, что последнюю пару дней отец уделял много внимания. Он плавал с ней, играл, читал ей, постоянно развлекая ее. Эмме трудно было занять его место, хотя Аннабель и привязывалась к ней все больше и больше.

Неделю спустя они получили приглашение на Санта-Катарину. Аннабель не высказала энтузиазма, когда Эмма сказала, что им следует принять приглашение Хелен, но в конце концов она согласилась.

Дом Хелен оказался совсем не таким, как его представляла Эмма. Там было не слишком чисто, как будто за слугами здесь не очень-то следили. В гостиной в разных местах лежали кучки книг, журналов. Крис закрылся в своем кабинете, откуда доносился стук его пишущей машинки. Хелен была внешне дружелюбней с Эммой. Она была небрежно одета в брюки и свитер, а ее волосы были не очень чистыми. Эмма подумала, что она была, наверное, довольно ленива, если ее дом находился в таком состоянии. В их присутствии она что-то вязала. Эмма хотела спросить, что это было, но не решилась. Они с Аннабель облегченно вздохнули, когда подошло время уезжать. Эмма только надеялась, что ей больше не представится случай испытать еще раз гостеприимство этого дома.

Дни пролетали быстро. Она регулярно писала Джонни, и время от времени получала от него короткие ответы. Мысли о нем беспокоили ее; она отказывалась признаться себе, что испытывала постоянное щемящее чувство в груди, когда думала о Деймоне.

Деймон тоже испытывал какое-то беспокойство. Прошло ровно три недели, как он вернулся в Сан-Франциско. Все его дела были закончены, и они с Полем собирались вылететь в Лондон на следующий день. Но беспокойство его не было связано с этим. Невольно он вспоминал об Эмме. Несмотря на то, что работа требовала его полного внимания, он не мог выбросить из головы мысли об Эмме Хардинг и из-за этого был раздражителен и вспыльчив. Даже Поль не мог вывести его из этого состояния.

По вечерам он принимал приглашения различных своих коллег и знакомых, которые хотели повидаться с ним, пока он был здесь, бывал на званных вечерах, обедах и ужинах, и хотя был вежлив, внимателен и даже обворожителен, но оставаясь один, уходил в себя и замыкался. Он видел, что Поль не понимал его настроения. Ему иногда хотелось рассказать молодому человеку об их прошлых отношениях с Эммой, но он был не из тех, кто искал чьей-то симпатии, тем более в ситуации, где, по его мнению, он свалял дурака.

Он признал для себя, что Эмма все еще привлекала его, хотя и считал, что испытывал к ней только физическое влечение. Это чувство способствовало первоначально их сближению, и только потом уже, когда он узнал ее лучше, он был покорен теплотой ее души, и это заставили его желать ее сильнее, чем он когда-либо в своей жизни желал какую-либо женщину.

Он сердито ругал себя, расхаживая по мягкому ковру своей спальни в отеле «Ройал Бей». Почему его разум пытался найти причины измены Эммы семь лет назад? Почему он не мог поверить тому, что она ему сказала? Но слишком много не сходилось в этой истории, и его мысли обращались к этому снова и снова. Сначала, когда она расторгла их помолвку, он чувствовал себя таким оскорбленным и рассерженным, что нанял частного детектива следить за ней. Однако ничего не узнал. У нее не было никакого другого мужчины, хотя она и утверждала обратное. Ему ничего не оставалось, как убедить себя, что истинные причины ее поступка были в нем самом – в его возрасте, внешности, характере.

И теперь, к его полному отвращению, несмотря на все, что она сделала, вспоминая ее растянувшееся на песчаном пляже возле скалы Минервы стройное тело, он испытывал волнение в крови.

Он зажег сигару и глубоко затянулся. Услышав неожиданно стук в дверь, он вздрогнул.

– Войдите, – сказал он, внутренне испытывая облегчение от возможности отвлечься от своих мыслей.

Закрывая за собой дверь, в комнату вошел, улыбаясь, Поль.

– К вам посетитель! – Он закурил сигарету. – Мадам Цай Пен Ланг!

Деймон, не веря своим ушам, уставился на Поля.

– Ты шутишь!

– Извините, но это так. Я только что покупал в баре сигареты, и она подошла ко мне. Она спросила, долго ли мы останемся в городе, и, естественно, я сказал ей, что мы завтра уезжаем.

– Естественно, – лаконично отозвался Деймон. – Ну и что?

– Она пригласила нас выпить по бокалу вина на прощанье.

Деймон криво усмехнулся.

– Черт возьми! Она сейчас в баре?

– Да, и, похоже, собирается там остаться. Деймон с размаху бросился в кресло.

– Надо же, именно когда у меня появилось настроение выпить!

Поль пожал плечами.

– Вы можете сделать заказ сюда, – предложил он. – Я мог бы составить вам компанию.

Деймон покачал головой.

– У меня нет желания уединяться. Мне нужно побыть среди людей – собственное общество приводит меня в угнетенное состояние.

Поль уставился на него.

– Деймон, честно, что с вами? С вами практически невозможно общаться с тех пор, как мы уехали с острова!

– Ничего такого, что не поправит порция хорошего виски, – ответил Леймон. – Пойдем вниз, Поль. Бывают женщины и похуже.

Поль вздохнул. Деймон снова отгородился от него, и он не понимал его. Поль потянулся и прошел в свою комнату, надеть галстук и пиджак перед тем, как присоединиться к Деймону.

Бар внизу был переполнен, но мадам Цай Пен Ланг, должно быть, ждала их, потому что как только они вошли, она подошла к ним. Сегодня она была одета по-другому. На ней был облегающий брючный костюм с высоким воротником в восточном стиле с красными драконами и полумесяцем, волосы ее были собраны на затылке, в ушах висели тяжелые кольца серег из нефрита.