– Я... Я не понимаю. Естественно, Джонни вернет все деньги до последней монеты.

– Денежная сторона вопроса относится к компетенции моих бухгалтеров и меня не интересует, – сказал он сухо.

– Но что же мы еще можем заплатить? – все еще не доходило до нее.

– Не мы, – ответил он ровно. – Ты. Эмма уставилась на него. Дрожа, она встала и невольно отодвинулась от него. Для чего она была нужна Деймону? Конечно, после того, как прошло столько времени, не мог же он все еще...

– Нет, – сказал он резко, словно читая ее мысли. – Не воображай даже на минуту, что ты меня хоть как-то интересуешь в сексуальном плане! – он презрительно скривил в усмешке губы, и Эмма почувствовала, как внутри нее что-то сжалось и оборвалось. Его глаза оценивающе оглядели ее стройную фигурку в облегающем темно-зеленом костюме и белой блузке – очаровательную в своей неосознанной привлекательности. Хотя она и не была красавицей в прямом смысле этого слова, на маленьком пикантном лице выделялись огромные глаза и щедрый рот с пухлыми губами. Можно было с уверенностью сказать, что она была не просто хорошенькая, но даже очень привлекательная девушка.

– Тогда что же ты хочешь? – спросила она, теребя перчатки. – Я не секретарь, я работаю медсестрой в больнице.

В эту минуту зазвонил один из стоявших на столе телефонов, и он, наклонившись, поднял трубку.

– Торн. В чем дело?

Какое-то время он разговаривал по телефону, обсуждая различные технические детали. Эмма не прислушивалась к разговору. Не успел он положить трубку, как раздался зуммер селектора внутренней связи. Тихо выругавшись, он нажал кнопку селектора.

– Да?

Хорошо модулированный голос Дженифер Веддон был холоден и деловит.

– Здесь секретарь министра, сэр. Ему назначено на одиннадцать пятнадцать, а сейчас уже одиннадцать двадцать.

Деймон Торн взглянул на золотые часы на запястье.

– Скажите ему, что я освобожусь через пятнадцать минут, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Но, мистер Торн...

– Передайте ему, мисс Веддон.

– Да, сэр.

Он снова нажал кнопку, отключая селектор. Эмма собралась с духом. Первоначальный шок от его слов проходил, но он еще не сказал ей, зачем она была нужна ему.

Он взглянул на нее.

– Итак, ты говорила, – спокойно продолжал он, явно совершенно не заботясь о том, что секретарь министра должен был ждать в приемной, пока он решит свои личные проблемы, – что ты медсестра, в этом качестве мне и понадобятся твои услуги.

Эмма с трудом сглотнула.

– Понимаю.

Хотя она ничего не понимала. Может быть, он был болен? Он не выглядел больным, но он мог страдать одной из тех ужасных болезней, при которых вначале не проявлялись явные симптомы заболевания. Она почувствовала слабость.

Деймон Торн вернулся к своему месту за столом и взял вторую сигару. После того, как Эмма снова отказалась сесть, он сказал:

– Ты, должно быть, знаешь, что я был женат? Эмма кивнула. Конечно, она знала. Разве он не женился на Элизабет Кингсфорд практически сразу после того, как они с ним перестали встречаться? И разве известие об этом не ранило ее в самое сердце?

– Ну, так вот. У меня есть дочь – Аннабель. Ей шесть с половиной.

Эмма снова кивнула. Это она тоже знала. Несмотря на то, что они расстались, как ей казалось, навсегда, она с жадностью ловила любые новости о нем, время от времени просачивавшиеся в прессе.

– Но ты можешь знать другое – этого никогда не было в газетах – она слепая.

Он следил за меняющимся выражением ее лица – ее глаза расширились, а губы сострадательно дрогнули.

– Когда ее мать погибла в автомобильной катастрофе, Аннабель была с ней. Элизабет ехала слишком быстро, а поворот оказался слишком крутым. Аннабель получила сильный удар по голове, а когда пришла в себя, она перестала видеть. Вот и все.

Эмма покачала головой.

– Мне очень жаль, – сказала она, чувствуя неадекватность своих слов. – Будет ли она когда-нибудь видеть?

– Специалисты думают, что это возможно, но я не разделяю их надежды, – проговорил он медленно. – В любом случае, еще слишком рано говорить об этом. Она еще слишком мала для любой серьезной операции. Я не дал бы согласия. – Он пожал широкими плечами. – Вот в чем проблема. Няня, которая была с Аннабель восемнадцать месяцев со времени катастрофы, выходит замуж. Мне нужна новая компаньонка и няня для ребенка. Я не люблю чужих людей в доме – тебя, по крайней мере, я знаю. Договорились?

Эмма была смущена и сбита с толку. Ей нужно было время, чтобы обдумать все это. Меньше всего ей хотелось бы жить в одном доме с Деймоном Торном, часто видеть его и заботиться о его дочери. Но какой у нее был выбор? Или она соглашалась и спасала Джонни от тюрьмы, или отказывалась, и тогда Джонни оставался один на один со своей судьбой.

– У... у меня есть работа, – сказала она уклончиво. – Я в штате больницы, и к концу года ожидаю повышения. Я не знаю, что и сказать.

Он насмешливо улыбнулся.

– О, я думаю, что ты согласишься, – произнес он равнодушно. – В конце концов, если ты не согласишься, дело обернется крупными неприятностями для твоего брата.

– Ты отвратителен, – воскликнула она, не в силах больше сдерживаться.

– Можно было бы сказать, циничен! – сказал он насмешливо. – А если и так, тебе следует благодарить за это только себя, не так ли?

Эмма отвернулась. Она не могла больше смотреть на него. Он не знал, что он говорил. Он не знал, о чем просил.

– Кажется, у меня нет выбора, – сказала она тихо. – Я... я должна подать заявление об увольнении. Заявления обычно подаются за месяц...

– Укажи, что ты отработаешь только полмесяца, – сказал он коротко. – Я заплачу тебе за две другие недели. Если кто-то будет возражать, отошли их ко мне.

Эмма вскинула голову.

– Ты думаешь, что за деньги все можно купить! – почти выкрикнула она гневно.

Он покачал головой.

– Я знаю, что нет, – сказал он серьезно. Я не понимаю, почему ты так злишься. Ты должна быть мне благодарна. Вместо того, чтобы провести остаток зимы в этом холодном климате, ты будешь нежиться на солнце на Багамах.

– На Багамах! – Эмма была изумлена.

– Конечно. Я живу теперь там, разве ты не знала? Впрочем, возможно, что ты и не знала. Как и здоровье Аннабель, эта информация не для печати.

Когда Эмма вернулась в квартиру, в которой они жили вдвоем с Джонни, он уже ждал ее. Они поселились в этой маленькой квартирке возле Эрлз-Корт четыре года назад после смерти их родителей. Каких-либо средств существования у них не было, и они были вынуждены продать свой старый дом.

Джонни вскочил с кушетки, на которой он лежал в ожидании ее прихода, с волнением глядя ей в глаза.

– Ты видела его? Он не прижмет меня? Ты смогла убедить его, что это не моя вина? Что он сказал?

Эмма устало покачала головой.

– Джонни, – воскликнула она. – Дай же мне сказать. Ты задал сразу целую дюжину вопросов. Да, я видела его. Нет, тебя не отдадут под суд...

– О, Эм! Эм, дорогая! – Джонни подхватил ее и, подняв в воздух, закружил по комнате. – Я знал, что ты сможешь это сделать!

Эмма села на стул и закурила сигарету. Руки ее еще дрожали. Она еще не свыклась с мыслью о предстоящих переменах в жизни. Помимо всех ее трудностей, была еще проблема, касавшаяся Джонни. Хотя ему было двадцать шесть, и он был на год старше нее, всегда казалось, что он был младшим в семье, и когда он попадал в неприятности, вызволять его всегда приходилось Эмме. Только подумать, что она должна была оставить его и уехать за тысячу миль... откуда уже не сможет следить, чтобы он регулярно питался и не пил слишком много, покупать ему рубашки и костюмы.

Джонни закурил сигарету и закружился по комнате, вальсируя.

– Эм, ты сокровище! Эмма вздохнула.

– Ты еще не знаешь всего, – сухо сказала она. – Даже Деймон Торн хочет иметь кое-что за свои деньги.

Джонни резко остановился.