— Прерви сон!

Страх мучил ее. То, что искало, подошло ближе. Но впасть самой в безумие, в ужас было хуже всякой боли. Он должен! Он…

А затем…

Итлотис заморгала. Свет, гораздо ярче, чем в подземелье Юла. Она смотрела в серый потолок. Не было запаха пыли, запаха веков.

Она вернулась обратно!

Руки сняли с нее шлем для сна. Она села, все еще не решаясь поверить, что они выиграли. Она быстро повернулась к другому дивану. Помощники сняли с Ослэна шлем, его руки неуверенно поднялись к голове, глаза были открыты. Он с изумлением смотрел на Итлотис:

— Значит, ты была реальной?

— Да.

Неужели он и вправду воображал, что она — часть его сна? Ее почему-то огорчила эта мысль. Она так рисковала, служа ему, а он думал, что она всего лишь плод его фантазии.

Ослэн сел и огляделся вокруг, как бы не вполне веря, что он вернулся. Затем он засмеялся — не злобно, как в Юле, а торжествующе.

— Мы сделали это! — он стукнул кулаком о кушетку. — Гнездо было завалено, вот поэтому оно так бесилось. Юл мертв!

Он принес свой бред с собой, навязчивая идея все еще владеет им! Итлотис прямо тошнило от этого. Но Ослэн Сб Атто все еще оставался ее клиентом. Она не могла, не имела права соглашаться с ним. Она удачно провела свою миссию, теперь пусть уж его семья возится с ним. Она повернулась к врачу:

— Глава клана в некотором помрачении.

— Я вовсе не в помрачении! — воскликнул Ослэн. — Подожди — и увидишь! Сама увидишь, Джентль Фам!

Хотя она мучилась предчувствиями во время гиперпрыжка на Бинольд, Ослэн более не упоминал про свой сон. Он не пытался навязать ей свою компанию и в основном отсиживался в своей каюте. Но когда они приземлились в космопорту своей родной планеты, он стал командовать с таким авторитетом и уверенностью, что подавил Итлотис.

Прежде, чем она успела что-либо сказать, он кинул ее на борт частного флайера с эмблемой Атто. Его действия не столько злили, сколько смущали ее. Она надеялась, что за это время он избавился от эффекта сна, но теперь видела, что он по-прежнему одержим. Хотя на Бинольде не было мастеров сна.

Ослэн повернул флайер на север и бросил взгляд на Итлотис.

— Ты считаешь, что меня нужно лечить, так, Итлотис?

Она не ответила. За ними, наверное, следуют. Она ухитрилась послать сигнал, прежде чем они вылетели из порта.

— Хочешь доказательств, что я в здравом уме? Так я дам тебе их!

Он выжимал из флайера предельную скорость. Впереди по курсу лежал Отто, но и Юл тоже. Что хочет сделать Ослэн?

Меньше чем через час Итлотис получила ответ. Маленький флайер полетел над развалинами. Но это был совсем не тот Юл, что она видела при своем первом полете в Атто. Осталась только часть внешней стены, а все внутри стало обширной впадиной, где валялось несколько разбитых блоков.

Ослэн выключил энергию и посадил машину в самом центре впадины. Он быстро выскочил из кабины и помог выйти Итлотис. Не отпуская ее, он спросил:

— Видишь!

Слово гулко отразилось от останков внешней стены.

— Это… — Итлотис должна была согласиться, что это был новый Юл. Но как поверить, что действия, совершенные во сне, да еще на планете за много световых лет отсюда, могли произвести подобные разрушения?

— Заряд добрался до гнезда ! — сказал он возбужденно. — Я поставил энергию краулера на предел. Когда она дошла до опасной отметки, краулер взорвался. И тогда у ЭТОГО не осталось другого места спать, кроме этого!

Итлотис пришлось поверить своим глазам. Но то, что она видела, противоречило всякому здравому смыслу. Но какой бы взрыв ни произошел здесь, он был не неделю, не месяц назад, а по всем признакам, в давние времена! Как могли они повернуть время вспять? Итлотис стало казаться, что э т о сон, какая-то кошмарная галлюцинация.

А Ослэн продолжал:

— Чувствуешь? ЭТО ушло. Теперь здесь уже нет другой жизни.

Она стояла, он обнимал ее за плечи. Однажды в детстве, когда ее только начали тренировать для службы, ее привезли в Юл. Тогда можно было только выйти за внешнюю стену, сделать несколько шагов, и то никто не решался оставаться здесь надолго. И она хорошо помнила это. Да, Ослэн прав! Здесь больше нет этой гнездящейся угрозы. Здесь только крики морских птиц и далекий прибой. Юл мертв, в нем давным-давно нет жизни.

— Но ведь это был с о н ! — растерянно протестовала она. — Только сон!

Ослэн медленно покачал головой.

— Это была реальность. Теперь Юл свободен. Мы здесь, чтобы доказать это. Я сказал тебе однажды: «уходи из моего сна!» Я был не прав. Это был и твой сон тоже. А теперь это наша реальность… пустой Юл, и свободный мир. Я, со временем возможно, кое что еще…

Его руки сжали ее крепче. Не в злобе, не в страхе. Итлотис, встретив блестящий зеленый взгляд, поняла, что сны… некоторые сны никогда полностью не отпускают тех, кто их видел.

— Но я совсем не знаю этого сектора! — младший в комнате слегка завертелся в шезлонге, словно это полунаклонное сидение, дающее максимум комфорта, вдруг стало для него неудобным.

— Именно поэтому ты и необходим для этой операции, — холодно прозвучал ответ одного из троих, сидевших перед ним — тристанца, чей оперенный гребень слегка опустился с возрастом.

— Землянин из богатого клана, путешествующий в этом секторе, — сказал человек на сидении слева от тристанца, — может посетить Ти-Кри и заказать услуги мастера снов безо всяких вопросов и комментариев; все знают, что наш мультикредитный класс падок на новые эксперименты. Твои типы будут, разумеется, безупречны.

Бар Никлас пожал плечами. Он никогда не имел случая придраться к департаменту службы. Любой тыл, каким они обеспечивали, может быть проверен и перепроверен безнаказанно для того, кто пользуется им, ему могут дать биографию, начиная со дня рождения, и в ней не будет ни одного изъяна. Его беспокоило отнюдь не это. И он откровенно высказывал свой основной аргумент:

— Я не эспер.

— Поэтому тебя и выбрали, — ответил Рион и пояснил: — Ни один настоящий эспер, даже если на минуту допустить, что они не проверят тебя тут же, не будет иметь успеха.

— Значит, я — приманка… и, похоже, невосполнимая?

Грегор Нун, единственный настоящий человек в этом внутреннем совете, улыбнулся. Бару показалось, что в изгибе его губ таилась насмешка. Про Нуна говорили — и он, кажется, радовался этому — что он бывал абсолютно бесчеловечным, когда дела касались назначений.

— Очень хорошая приманка, — тихо сказал он. — Судя по сведениям, ты как раз подходящий тип для этой ловушки, где бы и как бы она не работала.

— Большое спасибо, командир! — огрызнулся Бар. — А если я скажу — нет?

Нун пожал плечами:

— Конечно, это возможно. И это твое право.

— А ты хочешь, чтобы я отказался, — мысленно произнес Бар.

— Ты даже ждешь случая схватить меня за шкирку и вышвырнуть как в случае «да», так и в случае «нет». И у него стало кисло во рту от этого сознания.

— Значит, я иду безо всякой защиты; а что, если я вернусь мертвым? Узнаете ли вы больше, чем знаете теперь? Вы же не можете контролировать эти сны?

Это был полувопрос. Если они не могут контролировать их и вытащить его из сна до роковой минуты, вся операция принимает другой вид.

— Не совсем так, как ты думаешь, — в первый раз заговорил третий, сидящий прямо напротив Бара. Внешне он был настолько гуманоидным, что Бар мог принять его за потомка земных колонистов. Только его странные глаза без зрачков и тонкий пух, покрывающий видимые участки его кожи, выдавали чужака. — Но за тобой будет присмотр. Нам вовсе не нужен еще один убитый.

— Рад слышать, — иронически ответил Вар, обращаясь к Корпусному Мастеру Иллану.

Иллан сделал вид, что не слышит. И Гион продолжал:

— Мы обеспечим тебе мастера снов, о которой ты знаешь. Полагаю, тебе известно, из полученного тобой инструктажа, что мастера либо сдаются внаем, либо продаются из улья. В случае смерти покупателя мастер должна вернуться в улей, половина ее цены выплачиваются клану бывшего ее хозяина. А если она снова ведет аренду, то только на точно согласованное время.