Бар принял ее ответ как должное. Ладно, значит, они не могут разбить сон, составленный Осдейвом, но должны следовать другому…

— Ты знаешь все, что знала Яхач. Ты должна знать, раз тебя инструктировали. Такое когда-нибудь случалось?

— Насколько я знаю, Яхач не было известно о таких перемещениях. Она Мастер десятого разряда. Это высший разряд по шкале Улья.

— Однако, должны быть разряды и выше, иначе мы бы не были захвачены. Ты не можешь установить источник?

Слабая тень растерянности в ее глазах пропала. Теперь в них было напряженное выражение.

— Могу попытаться. Она… доберется до нас рано или поздно. Сон должен идти до самого конца, иначе врач Улья узнает, что тут несчастье. Они… Фустмэм, если она участвует в том, что мы ищем, не посмеет врачу помешать вмешаться. Мы наверняка лежим там в настоящем глубоком сне. И поскольку наш сон ограничен во времени, та, что ткала новый рисунок, должна спешить. Мы отрезали среднюю часть приключений Осдейва и приблизили конец. Мне остается только ждать следующего хода, и это будет их ход.

Бару это не нравилось. Терпение было оружием, которое он культивировал в своих собственных операциях. Но то относилось к реальному миру, и тогда он имел некоторый контроль над будущим. Ему приходилось ждать нападений, но противник всегда работал на той основе, которую он, Бар, мог понять. А вот такая призрачная борьба его злила.

— А есть какой-нибудь способ установить защиту заранее? — спросил он.

Вместо ответа она сделала предупреждающий жест. Через секунду он зашатался под ударом — не физическим, хотя у него было ощущение, что некий гигант двинул его кулаком, направляя к Башне. В то же время Яхач поднесла руки к голове и вскрикнула от боли.

Эта… эта сила хотела толкнуть Бара к Башне, разбить его тело о каменные блоки. Но он не утратил соображения и снова воткнул копье в землю, чтобы удерживаться на месте. Тело его качалось туда и сюда под невидимыми ударами, но он крепко держался, стиснув зубы.

Его спутница упала на колени, ее руки все еще зажимали уши, из глаз сыпались слезы. Она стонала, и эти стоны отдавались в камнях вокруг. Похоже, что они оба сражались с каким-то принуждением, которое почти превышало их сопротивление.

Башня перед глазами Бара затуманилась… Может, тот блок, на который недавно указывала Яхач, двинулся с места? То, что силилось управлять Баром, хотело швырнуть его туда, в темную щель отверстия. Если это была дверь, то ее очертания были очень неровными она больше походила на естественную тропинку между камнями.

Бар стоял крепко. Он не желал повиноваться. Яхач говорила, что они дошли почти до конца первоначального сна; следовательно, Бар может не принимать никакого нового рисунка. Он собрал все свое упрямство и волю и пользовался ими, как броней против ударов.

Девушка медленно встала на ноги. Ее лицо, мокрое от слез, все еще выражало боль, но так же и твердую решимость, равную решимости Бара.

Неправильно очерченное отверстие в основании Башни открылось полностью. Яхач говорила, что в подлинном сне существо, как она его называла, должно было выйти и договориться с Осдейвом. Но у Бара не было Таинственной Чаши Крови, которую желало существо. А то, что правило сейчас Баром, хотело, чтобы он вошел туда, а не ждал здесь.

Как и в клинообразном окне, в это отверстие солнце тоже не попадало. И за его порогом — дыхание тьмы.

Выйдет ли существо? И как будет реагировать на то, что у Бара нет того, что обещал существу Осдейв? Бар покачнулся, когда принуждение нанесло еще более жестокий удар.

ОНО хочет видеть его внутри, в Башне… Нет уж, он н е п о й д е т !

В первый раз за время этой борьбы Яхач заговорила:

— Этому другому Мастеру трудно приходится, чтобы держать нас двоих. — Она снова обрела самообладание и независимый вид. — Когда я подниму руку, попытайся податься назад. Старайся из всех сил.

Она пристально уставилась на Башню; тело ее напряглось. За тем она подняла руку. Бар дернулся назад, вложив в это действие всю свою упрямую силу.

Шнур, как видно, лопнул. Бар упал, сильно ударившись о землю и, полуоглушенный, покатился. Девушка стояла прямо, как столб между ним и отверстием, которое наверняка было западней. Но теперь Бар почувствовал освобождение.

Яхач зашаталась и снова упала на колени, как будто ее прижал карающий груз. Даже не успев подумать, Бар выпустил копье, вскочил на ноги и одним прыжком преодолел расстояние до Яхач. Он крепко схватил ее за плечи и поддержал ослабленное тело.

Воздух вокруг них наполнился раздражением и злобой. Бар не мог бы сказать, почему он был так уверен в этих бестелесных эмоциях, он просто знал, что так оно и есть. И от этой угрюмой ярости он выиграл некоторую долю самоуверенности.

Другой Мастер не рассчитывала на столь сильную защиту со стороны их обоих, и ее дело в данный момент провалилось. Но только на данный момент — в этом Бар не сомневался. Неожиданно проявление чужой воли кончалось — даже злоба исчезла.

Яхач глубоко, почти с рыданием вздохнула, прошептав слабым голосом:

— Оно ушло.

— Но она попытается все это провернуть снова? — спросил он.

— Кто знает? Во всяком случае, у нее еще хватает сил держать нас здесь..

— Ты уверена?

— Ты думаешь, я не проверила? Да, мы тут прикованы, в сне Осдейва, но не знаю, каков будет его новый рисунок.

Бар посмотрел на щель в стене Башни. Он надеялся, что она теперь закроется, поскольку давящее на Бара принуждение войти туда ушло. Но отверстие не только осталось открытым, но и что-то явно угрожающее лежало в его густом мраке. Бару хотелось подойти и ткнуть туда копьем, но другая его часть сжималась при мысли о том, чтобы подойти ближе к этой загадочной крепости.

— Есть ли какой-нибудь способ, — он продолжал изыскивать возможные пути для бегства или хотя бы защиты, — продолжить импровизацию от конца известного сна Осдейва.

Она покачала головой:

— Я не подлинный Мастер. Поскольку я эспер, я могла точно перенять опыт Яхач, возродить его. Но у Мастеров Ти-Кри врожденный талант, и его укрепляют тренировкой с той минуты, как только он обнаружится. Многие из них почти не живут реальной жизнью вне своих снов. Я же знаю только то, что взято из прошлого Яхач и внесено в меня инструктажом.

— Значит, способа нет?

Но Бар отказывался признать поражение. Он не намерен покорно ждать, пока незнаемое станет им угрозой.

— Я не знаю…

Сначала ее слова едва проникли ему в мозг. Но когда их значение дошло до Бара, он быстро повернулся к ней; его злость на ситуацию вырвалась вопросом:

— Ты можешь не знать, но поразмыслить насчет этого ты можешь?

— Возможность есть, но весьма опасная… Она скоро сделает шаг; ты, наверное, чувствовал ее ярость, когда она не могла нас заставить подчиниться ее желаниям. Если мы позволим любой ее угрозе развиться полностью, то есть шанс, что я смогу связаться с нитью пряжи ее сна. Но тогда сон должен быть ее… не мой и не гибрид этого и другого.

— Но если ты обнаружишь связующую нить, что тогда?

— Если я смогу твердо держаться за нить, мы сможем проложить себе путь отсюда. Мастера полностью запрограммированы насчет одного важного фактора: они обязаны разрушить сон по требованию клиента. Я не могла сделать этого для тебя из-за этой замкнувшей нас ситуации. Сон был дублирован и уже перекрыт силой другого, очень мощного Мастера.

Бар подумал над ее словами. Все это ему вовсе не нравилось.

— Как далеко зайдет новый сон, прежде чем ты сделаешь это?

Она отвела глаза:

— Боюсь, достаточно далеко, чтобы сделать последствия очень опасными. Тебе придется встретиться с неожиданной опасностью, какую она произведет, и удерживать ее, если я не обнаружу нить сна и не прикреплю нас к ней.

В этом была логика отчаяния, и Бар понял, что предлагала Яхач, хотя это дело далеко превосходило ее опыт. Он ничуть не сомневался в опасности такого действия, но другого выхода не было.