Стивен нахмурился, размышляя.

— Я все же не понимаю, какую выгоду он намеревался извлечь, выдав тебя замуж за идиота?

Она горько улыбнулась.

— Скажи, Стивен, что происходит с собственностью женщины, когда она выходит замуж?

— Эту собственность контролирует супруг.

— А если супруг ненормален? Кто тогда контролирует собственность? Догадываешься? Опеку взял бы в таком случае на себя отец.

Он подхватил ее мысль, вскипая от гнева и отвращения к отцу.

— Значит, он хотел наложить свои лапы на твою долю материнского наследства! Мерзавец! Но должен же быть какой-нибудь путь… Если б я мог заставить отца отказаться от опеки!

— Ты говоришь глупости. Конечно, отец согласится отступить, но только если я выйду замуж за человека, подобного Альберту. Отец вовсе не желает, чтобы меня повесили за убийство, он только хочет моих денег. Он так и сказал мне прямо.

— Тогда выходи замуж по своему выбору. Этим ты заклепаешь наглухо все отцовские пушки.

— А вот в таком случае отец натравит на меня закон. Ты знаешь, как он злобен и хитер. Следствие по делу об убийстве возобновится, он подкупит свидетелей. А главное, я не хочу менять одного тирана на другого. Я не желаю быть чьей-то женой.

— Неужели, Деб?

— Вспомни участь нашей матери.

— Не все же мужчины такие, как наш отец.

— Нет, Стивен, это игра, в которую я не намерена играть. Да и кто решится на меня поставить, узнав, что за мной числится убийство.

— Есть выход из этого лабиринта, и, клянусь, я его найду.

— Не надо. Оставь все как есть. У меня и так много забот. Ты слышал об убийстве лорда Баррингтона? Если моя старая история выплывет наружу, кто будет первым подозреваемым? Пожалуйста, Стивен, не буди спящих собак. И не предпринимай ничего без моего ведома.

— Это я тебе обещаю. Но также даю слово, что всю эту грязь я начну разгребать.

— Стивен, молю тебя, будь осторожен!

— Ты тоже, сестра.

Когда в очередной раз пробили часы, Дебора встала. Им о многом еще надо было поговорить, но они решили отложить все до следующей встречи.

Обратный путь в Чаннингс она проделала вместе с братом верхом на его великолепном коне.

Прощаясь у ворот дома Хартов, Стивен вдруг сказал печально:

— Мы так мало поговорили о матери! Она ласково взглянула на брата.

— Ты так похож на нее.

— Правда? — осевшим голосом спросил он. — Я не могу даже вспомнить ее лицо. У нас не сохранилось даже ее портрета. Как будто она и не существовала.

— Нет! — шепнула Дебора. — Она существует, пока мы живем, пока мы вспоминаем о ней. У меня сохранился маленький медальон. Она отдала его мне в то последнее Рождество перед…перед тем, как ее не стало с нами. Внутри медальона ее миниатюрный портрет.

— Могу я его увидеть?

— У меня нет его с собой. Я оставила медальон на хранение мисс Хейр. Когда я попрошу, она пришлет его мне.

— Когда?

Она пожала плечами. «Когда?» Когда Квентин будет в безопасности, когда в безопасности будет сама Дебора, когда…

— Я понял, Деб. Я буду ждать.

Она встала на цыпочки и наклонила его голову к себе. Долго смотрела Дебора в лицо брата, потом нежно коснулась губами его щеки. В ответ он обнял ее, и так крепко, с такой сердечностью, как никогда не обнимал в детские годы. Она засмеялась и оттолкнула его.

— Теперь уезжай, — велела Дебора, указывая в сторону деревни. — Я приду к тебе еще, если смогу.

Она следила за его удаляющейся фигурой, кутаясь в плащ и грея озябшие руки в белой кроличьей муфте. Когда лошадь и всадника поглотил сумрак, Дебора проскользнула в щель в живой изгороди, обошла парадный вход, чтобы не тревожить спящих слуг. Главный дом был погружен в темноту, только два фонаря горели над крыльцом. Она ступила с травяной лужайки на усыпанную гравием дорожку и вздохнула с облегчением.

И тут же из ее горла вырвался вопль ужаса, когда голос из темноты, спокойный, но полный ядовитого презрения, прозвучал совсем рядом.

— Очень впечатляющая сцена, — процедил сквозь зубы Грей. — Значит, Мэг права! Ты любовница виконта Ли.

Хотя он был легко одет, Деборе казалось, что на нем железные доспехи. Он сдавливал ее так, что она едва могла дышать.

— Ты не имеешь права… — удалось ей прохрипеть.

— Я имею право на все. Когда ты стала гостьей моей матери, я взял на себя обязательство оберегать твою нравственность. А теперь я увезу тебя отсюда, чтобы не будить спящий порядочный дом.

Он легко вскинул ее на седло впереди себя. Конь понес их куда-то в темноту, в неизвестность. Грей составлял со своим конем одно целое, одного грозного кентавра.

— Я тебя предупреждал, что случится, если ты захочешь перехитрить меня!

Это была рискованная скачка сквозь лес, живые изгороди и болота. Черные ветви, луна, колеблющиеся неясные тени — все мелькало перед ее затуманенным взором в какой-то бешеной пляске. Опять ее похитили, опять она в его власти.

К счастью, дорога была недолгой. Он резко придержал коня. Разгоряченный Юпитер фыркнул. Какое-то здание виднелось неподалеку.

Грей опустил Дебору на землю и начал привязывать лошадь к коновязи.

Жажда обрести достоинство и независимость вновь проснулась в Деборе.

— Это, должно быть, и есть Соммерфильд? Ваше родовое гнездо? — спросила она. — Зачем вы меня сюда привезли?

Его пальцы больно сдавили ее нежную руку. Он потащил ее по ступеням крыльца. Когда Дебора споткнулась обо что-то, Грей подхватил ее и втолкнул в дом.

— Моя мать — мягкосердечная женщина. Я не хочу, чтобы ты обеспокоила ее своими воплями, когда я устрою тебе ту порку, которую ты заслужила своим поведением.

— Посмей только коснуться меня, и ты ответишь перед виконтом Ли.

Его глаза так злобно сверкнули, что Дебора сразу же пожалела о своем необдуманном заявлении.

— Замечательно. Давно мечтаю преподать этому хлыщу урок хороших манер.

В холле появился дворецкий и придержал двери, через которые они проходили. Дебора прикрыла плащом лицо, чтобы ее не узнали. Грей обратился к дворецкому:

— Благодарю, Амес! Нет нужды будить экономку. Отдыхайте, больше вы мне не понадобитесь.

Грей не стал объяснять слуге появление женщины в доме в столь поздний час, сам взял со стола в холле зажженный канделябр и повел Дебору наверх, держа за руку и заставляя приноравливаться к своему стремительному шагу. Он открыл дверь на самой верхней площадке и втолкнул ее в комнату.

Она едва не упала, но все же устояла на ногах и огляделась. Она поняла, что находится в спальне, типичной мужской спальне с мебелью из темного дерева и кроватью, накрытой темно-бордовым покрывалом. Это была его спальня!

— Как вы посмели привести меня сюда?! Он ответил с легкой издевкой:

— Я не претендую на ваши любовные ласки, как вы, наверное, уже вообразили себе. Даже я, такой развращенный и испорченный, не позволяю себе некоторых вещей. Например, не беру себе в постель женщину, только что побывавшую в объятиях другого мужчины. Это комната подходит для осуществления моих намерений, потому что находится на отшибе. Никто мне не помешает.

Он поставил канделябр, сдернул перчатки, скинул плащ. Медленно, безжалостно он начал приближаться к Деборе.

— Что ж ты молчишь? Давай, говори! Или тебе нечего сказать в свое оправдание?

Ее мозг словно парализовало. Никаких разумных объяснений ее свидания с братом не приходило ей в голову. Дебора только отступала от лорда Кендала мелкими шажками, стараясь не приближаться к кровати. Ее горло настолько пересохло, что он едва разобрал ее шепот.

— Что вы собираетесь со мной сделать?

— То, что сделал бы со своей сестрой! Положу кверху задницей к себе на колени и выбью из тебя всю дурь и непослушание. А затем отыщу этого мерзавца Ли и потребую от него удовлетворения. Очень скоро он окажется на том свете. Она вскрикнула.

— Грей! Ты все не так понял. Ли не мой любовник, — наконец-то в ее мозгу вспыхнуло достаточно правдоподобное объяснение. — Я встречалась с ним, чтобы урезонить его насчет Мэг.