Он приехал вечером в Стренд-хауз по двум причинам. Во-первых, провести окончательную инвентаризацию, учесть все мелочи обстановки, украшений, которые сами по себе представляли настоящую сокровищницу. Таким образом набегала приличная сумма. А во-вторых, восстановить в памяти прежнюю роскошь, чтобы заранее подготовленной речью создать наутро у покупателя необходимое впечатление. Злоба и чувство потери овладевали им, когда сейчас, в одиночестве, прощался он со Стренд-хаузом.

Если бы не эта ведьма, чудом выжившая, которая, к несчастью, была его дочерью, таких проблем не возникло бы. У него были в руках значительные средства. После его кончины дети получат богатейшее наследство. Но если бы это были те дети, о которых он мечтал. Они отвернулись от него, за исключением Элизабет, и сделали все для того, чтобы он возненавидел их смертной ненавистью. Дочь торговца никогда не ценила его утонченной души, его вкуса, его поклонения истинной красоте. Теперь дети угрожают ему. К сожалению, он вовремя с ними не покончил. Дебора и Стивен выросли и объявили ему войну. Они нашли себе покровителя. Но лорд Кендал их не спасет. Бельведер найдет способ, как смертельно ужалить это свое ненавистное потомство вместе с их союзником. Они муками заплатят ему за все переживания, которые выпали на его долю в последние две недели.

Его худое лицо налилось кровью при воспоминании о том, как все это началось.

Несколько дней назад он проснулся и увидел, что его изящная гардеробная комната разгромлена. Он понял, что это предупреждение. Он запомнил слова Грея. Даже стеклянные и серебряные пуговицы на всей его одежде были безжалостно раздавлены. Больше всего его испугали эти пуговицы. Если Кендал смог добраться до его личного гардероба, то на какую охрану можно рассчитывать?

На следующее утро эрл Бельведер, спускаясь по лестнице, обнаружил на полу в холле осколки драгоценной египетской вазы. Он дал волю своим чувствам и бился головой об стену у себя в кабинете. Он позвал полицию. В ответ ему заявили, что против него выдвинуто обвинение в скупке краденых раритетов. У него конфисковали для расследования несколько «сомнительных» рисунков, якобы украденных из лондонского дома лорда Лоуфорда.

Его вязали по рукам и ногам. Эрл мог бы подкупить свидетелей и судей и засадить Дебору за решетку, но его «лучший» свидетель затребовал уж слишком много.

С него сняли обвинение в скупке краденого имущества, извинились и даже повесили картины на прежние крючки, но в тот же день адвокат Стивена явился к нему со списком имущества, которое будет принадлежать виконту после смерти его отца. Он подписал его, но это был еще не конец.

Для него Кендал и Ли были просто разбойниками с большой дороги. С ними Бельведер надеялся легко справиться. Вся его ненависть сконцентрировалась на Деборе.

Погруженный в свои печальные размышления, он не сразу обратил внимание на звук разбившегося стекла.

Эрл зажег канделябр и спустился в нижний холл. Несколько поворотов винтовой лестницы, и он уже оказался внизу у входа в библиотеку. Крик застыл у него в горле. Перед ним стояла девушка, к которой прижимался худенький мальчик. Французское окно было разбито. Именно через него они проникли сюда. Но в полумраке и после стольких лет разлуки он не узнал Дебору.

— Если дом пуст, то здесь позволено воровать кому не лень? Вы зря так подумали. Я поймал вас с поличным.

Дебора была в ужасе.

— Тебе известно, дорогуша, чем это кончится? Каторгой.

— Дебора, — прошептал мальчик. Бельведер навострил уши.

— Дебора?! Я не могу этому поверить.

Какие-то мгновения он размышлял — не ловушка ли это, устроенная Кендалом, но, увидев страх в ее глазах, понял, что кто-то — Бог или дьявол — отдал ему добычу прямо в руки. Он расхохотался, и эхо запрыгало от стены до стены.

— Как глупо с твоей стороны было прийти сюда, Дебора! Теперь ты в моей власти. Конечно, ты рассчитывала, что я в Бельведере. Судьба кинула кости, и выигрыш достался мне. Лорд Кендал никогда не получит тебя обратно.

Дебора, мгновенно схватив мальчика за руку, метнулась обратно к распахнутому окну, но эрл молниеносным прыжком преодолел разделяющее их расстояние и преградил путь к отступлению.

— Отец! — вскричала она. — Я сделаю все, что ты хочешь. Все… только помоги нам. За нами гонится убийца!

— Помочь тебе? — Он не поверил, но дрожь в ее голосе поразила его. — Да я с радостью пожму руку человеку, который расправится с тобой.

Ее взгляд случайно скользнул за спину отца. Она разглядела мужскую фигуру в проеме выбитого ими французского окна.

Вопль вырвался из ее горла. Бельведер не мог не обернуться, чтобы узнать, что вызвало ее такую отчаянную реакцию. Дебора прижала к себе Квентина. Каждый нерв и мускул ее тела был готов к немедленному бегству, но вдруг наступило облегчение.

— Филипп! — произнесла она с радостью, узнав секретаря Грея.

Мистер Стэндиш был также серьезен и сосредоточен, как всегда при их встречах. От него исходило чувство покоя и безопасности.

— Филипп! — Дебора чуть не зарыдала. — Как хорошо, что ты здесь появился вовремя.

Бельведер двинулся Филиппу навстречу.

— Я не знаю, какую игру затеял Кендал, но…

— Ни с места! — оборвал его на полуслове Филипп. Из-под полы плаща он вытащил пистолет. — Никто не двигается с места. Дебора предупредила его:

— Стрелять незачем. Обождите. За нами гонится Ник с сообщником.

Филипп смотрел на нее, как будто был в трансе. Дебора торопила его:

— Надо скорее бежать отсюда!

— Я никогда не хотел причинять никому вреда, — вдруг произнес Филипп. — Я не думал, что зайду так далеко.

Квентин вдруг впился ногтями в руку Деборы.

— Это он! Я вспомнил! Это он убил моего отца!

Пистолет приподнялся неожиданно, его ствол как бы искал свою цель.

— Я думал, что мне ничто не грозит, — бормотал Стэндиш. — Почему мне так не повезло? Я встретил мальчишку только один раз на пикнике. И вы не так хорошо знали меня, Дебора. Вы не обращали на меня внимания.

— Я вас не разглядела там… в библиотеке. — Ей казалось, что она шепчет, но акустика разносила звук ее голоса по всему дому.

— Я на это и надеялся. Как жаль, что память вернулась к мальчику.

Острый слух эрла уловил в этом странном разговоре какую-то интригу, выгодную для него. Он постепенно начал отступать в глубь зала. В правой руке он сжимал канделябр со множеством зажженных свечей. Туман в его мыслях постепенно прояснялся. Он понял, что Дебора опасается незнакомца гораздо больше, чем его самого. Теперь он Бог и палач, способный решать вопросы жизни и смерти.

— Тебе нужна она и мальчишка? Я отдам их тебе. Я тебя не знаю, и когда мы разойдемся, я забуду, что мы когда-то встречались. Ты понял меня? Я ненавижу ее точно так же, как и ты.

Дебора и не ждала других слов от своего отца. Все ее внимание сосредоточилось на Стэндише, который, как всякий робкий человек, пребывал в нерешительности, колебался и был способен только на отчаянный шаг. Ей казалось, что она читает его мысли, все его колебания отражались в его глазах.

— Я никогда не испытывал ни к кому ненависти. — Он был серьезен в своей исповеди, искренен и поэтому еще более страшен. — Я люблю всех, и своего отца…

Ужас охватил Дебору. Филипп вошел в дом Грейсонов как самое доверенное лицо, он стал почти членом их семьи.

— Ты предал Грея! Ты служил французам? —спросила она осторожно.

Стэндиш был последним лицом, на кого могло пасть подозрение. Поэтому Джил и упомянул перед смертью лорда Кендала, который так доверял Стэндишу.

— Если б только лорд Баррингтон не увидел меня с Талейраном. Но он увидел! И я должен был что-то предпринять. Ведь предполагалось, что я нахожусь не в Париже, а в Руане. Что я смог ответить лорду Кендалу, если б он меня об этом спросил? Он бы узнал, что я шпион Талейрана, что я торгую сведениями. Я был бы обесчещен…