У локтя Эми вырос Макентайер.

— Именно такие внутренние склоки и губят тех, кто нам дорог, — предостерег он. — Мы тут не просто Люциане, Томасы, Янусы, Екатерины и Мадригалы. Мы все — Кэхиллы, и на нас напал общий враг.

Эми отключила связь.

С губ ее сорвался дрожащий вздох.

— Что ж, я сделала, что могла. Не знаю, поверил ли мне хоть кто-то из них.

Макентайер ласково положил руку на хрупкое плечо девочки.

— Ты потрясающе справилась, милая. Пятьсот лет взаимного недоверия и враждебности за десятиминутный сеанс связи не сотрешь. Лучше тебя эту беседу никто бы не провел, даже твоя бабушка.

Зазвонил телефон. Четыре пары горящих глаз устремились на странный весперовский аппарат. Однако тот оставался темен и тих.

— Ой, это мне. — Эми посмотрела на мобильник, но отвечать не стала. — Эван.

— Ты не поговоришь с ним? — не вытерпела Шинейд после третьего гудка.

Эми покачала головой.

— Он ничего не знает о той стороне моей жизни, что связана с Кэхиллами. Вот пусть и дальше так остается. Не хочу ему лгать…

Она умолкла. На лице ее отражалась боль.

— Он же заметит твое исчезновение! — напомнил Дэн. — Вы с ним встречаетесь чуть не каждый день, а остальное время воркуете по телефону. Когда ты не покажешься в школе, он побежит в полицию.

Эми залилась румянцем.

— Знаешь, поддерживать с кем-то отношения и так — не слишком простое дело, без того, чтобы вся семья спешила внести свою ценную лепту.

— Ах ты, бедненькая! — парировал Дэн. — Заложники там наверняка уже обрыдались над твоей печальной любовной историей.

— Ну ладно, я пошлю ему сообщение, — сжалилась Эми. — Когда вещи уложим.

Такси глухо застряло в пробке на лондонском шоссе М4, по дороге к аэропорту Хитроу.

Иан Кабра на заднем сиденье весь извелся — и не только потому, что его сестру похитили, а он рисковал опоздать на самолет. Иан с сожалением вспомнил о все еще принадлежащих его семейству роскошных «бентли» — и каждый с шофером. Увы, такая роскошь больше не для них с Натали. Они теперь бедны — пора бы уж и привыкнуть. Мать отказалась от детей. У них осталось каких-то жалких четыре миллиона американских долларов, а в фунтах так и вовсе меньше трех миллионов выходит. Курам на смех!

Если Иан не любил нищету, то Натали и подавно. Вся ее жизнь состояла из роскоши, комфорта и прогулок по магазинам. Нынешние стесненные обстоятельства, должно быть, тяготили ее куда больше, чем положение заложницы.

У Иана сжалось сердце. Его сестренку похитили, ей грозит опасность! Вряд ли Натали сейчас нежится на заднем сиденье «бентли».

Когда-то, в парижской крепости Люциан, отец Иана показал сыну одного из представителей клана Томасов, похищенного для допроса. Иан запомнил здоровенного, точно медведь, силача — такой не испугается ничего и никого. И все же, глядя на него сквозь стекло одностороннего видения, Иан разглядел в налитых кровью глазах похищенного безумный ужас.

Теперь он понимал бедолагу: что еще можно испытывать в плену врагов, если в их руках — твоя жизнь?

Если здоровяк Томас сломался и не выдержал, то какие шансы у бедняжки Натали? Ей, наверное, страшно сейчас — страшно и одиноко.

Иану и самому было одиноко — еще бы, ему предстоит пересечь океан и оказаться в обществе бывших врагов, так и не ставших друзьями.

Да еще их кота.

А все ради Натали. Смешно. Она ведь ему не очень-то и нравилась, вот нисколечко. Но мама от них отказалась, а отец окончательно исчез из их картины мира. Из всей семьи у мальчика только и осталась что Натали.

Он посмотрел на зажатый в руке мобильник. Неправильно все это. Так быть не должно. Когда приключается что-то плохое, должны найтись люди, которым не все равно.

Дрожащим пальцем Иан набрал номер, по которому не звонил уже более двух лет.

— Глядите-ка, вспомнил, что у тебя мать есть! — раздался голос на другом конце провода.

— Как ты, мам?

— Тебе все равно, как я. Зачем звонишь?

Иан с трудом сглотнул.

— Мама, у нас плохие новости. Натали похитили.

Наступила пауза. От потрясения? От тревоги или от страха?

— С какой стати меня должно это волновать? — снова прозвучал в трубке холодный голос Изабель Кабра.

— Она же твоя дочь! — взорвался Иан.

— Дочь? У меня было двое детей, но оба меня предали. Признаюсь, сперва пришлось нелегко. Зато теперь не надо о них заботиться.

— Ты же очень влиятельна! Помоги ей!

— Теперь моя жизнь — «Айдворксвандерс». Если я вдруг окажусь замешана в чем-то еще, это будет считаться нарушением условно-досрочного освобождения. А я не собираюсь возвращаться в тюрьму ради дочери, которой у меня больше нет.

— Ну ладно, теперь ты нас ненавидишь, — взмолился Иан. — Но раньше ведь любила! Мы были настоящей семьей…

— Ой, солнышко, ты, наверное, проезжаешь под мостом. Какая плохая связь!

Клик.

К своему пущему унижению, Иан вдруг понял, что из глаз у него катятся слезы.

Водитель протянул ему бумажный носовой платок.

— Ну и мамаша у тебя, приятель.

— У нее жизнь слишком сложная, — возразил Иан, удивляясь, с какой стати защищает такую отвратительную особу.

Эми с Дэном загрузили свои чемоданчики и рюкзаки в «линкольн» Макентайера, готовясь выезжать в аэропорт Логана.

Эми обняла Шинейд, а Дэн почесал Саладина под ошейником.

— Пока, Саладин. И полегче тут с этим Кабра. Хотя, если подумать, не надо.

— Обещайте, что будете осторожны! — Шинейд вручила Эми небольшой пластиковый пакет. — У меня тут вам подарочек на прощание — маленькая, но очень мощная дымовая бомба. Авось пригодится против Весперов. Выпускает газ, от которого теряют сознание, так что я там приложила еще парочку дыхательных фильтров.

— Это такой кэхилловский вариант знака внимания, — промолвил Дэн. — Дымовушка. А тому, кто особенно дорог, дарят взрывчатку.

— Я, знаешь ли, не обожательница цветов и конфет, — уведомила его Шинейд.

Эми тепло улыбнулась.

— Чудненько! Только… как же мы ее пронесем через охрану в аэропорту?

— На рентгене она выглядит как круглый леденец на палочке, — объяснила Шинейд. — Только не сломай палочку. Это детонатор.

Макентайер завел машину и опустил окна.

— Пора ехать, не то опоздаете на самолет.

Эми уселась рядом с водителем, Дэн залез на заднее сиденье, и они покатили по подъездной аллее. Хотя Эми последние два года неустанно готовилась к этому моменту, у нее не укладывалось в голове, что все началось сначала.

В боковом зеркале мелькнуло отражение брата — ничего не выражающее лицо, взгляд устремлен куда-то вдаль. Дэн снова ушел в себя, отрешился от реальности. Со времен поисков Ключей с ним такое случалось сплошь да рядом. Он стал замкнутым и нелюдимым, даже не дружил ни с кем, кроме странного мальчугана по имени Аттикус Розенблюм. Дэн познакомился с ним по Интернету. Аттикус был на два года младше, ему только-только исполнилось одиннадцать, но Дэн уверял Эми, что его новый друг — на самом-то деле настоящий гений, а коэффициент интеллекта у него — двести с хвостиком. Что бы это ни значило. Выражение «на самом-то деле» применительно к Аттикусу звучало на каждом шагу. На самом-то деле он был куда взрослее своих лет. Кроме того, на самом-то деле он потерял мать, что, разумеется, роднило его с Дэном. Жил Аттикус с отцом и старшим братом в Бостоне, за сорок миль отсюда. Они с Дэном встречались всего пару раз.

Последнее время Эми все больше и больше тревожилась за Дэна. Какая сестра может равнодушно смотреть, как младший брат постепенно погружается в пучину мрака и одиночества? Вот хоть сегодня — он грозил поджечь облитых бензином налетчиков! Да, тем самым он, скорее всего, спас себя и Эми от судьбы остальных похищенных…

Но какому тринадцатилетке такое пришло бы в голову?

А если бы враги не обратились в бегство? Поджег бы он их?

Озабоченные размышления Эми прервала трель телефона. Девочка мгновенно догадалась, кто это.