Однако, несмотря на все приготовления, кризис наступил неожиданно. И уж совсем не тогда, когда этого ждали, а почти через двое суток после поступления директив из Первородного Гнезда. Один из дежурных магов, ничуть не ослабивший бдительности за все это время, вдруг издал мысленный вопль, и сразу вслед за этим с интервалом всего в четверть терции тревожно заверещала система, следящая за уровнями возмущения торсионных и микролептонных полей вблизи Храма. Все дежурившие в этот момент в Храме аспиды приготовились к бою, готовые растерзать любого, посягнувшего на их святыню — Источник. Суть промысленного крика мага, первым уловившего Наступающее Событие, была краткой: «ПРОРЫВ!!» А значит, кто-то или что-то, каким-то образом обманув большинство магических и электронно-физических следящих систем, преодолев магические и «обычные» ловушки, уже практически завершил создание туннеля непосредственно в Зал Выхода Жерла. В то самое место, координаты которого как в физическом пространстве, так и в информационно-событийном континууме были известны лишь высшим иерархам Первородного Гнезда! Даже обеспечивающие безопасность Храмов и Хранилищ Артефактов аспиды не знали этих координат, поскольку их перебрасывали к местам несения дежурств по тоннелям, создаваемым кем-то из Высших. Тревога, раскаленной нитью соединившая сознание всех нелюдей, тут же сменилась гневом. Кто же этот Высший, предавший интересы Гнезда?!

Но выяснение ответа на этот вопрос пришлось отложить, поскольку в Зале уже заканчивалось формирование Разрыва Метрики. Несмотря на объединенные усилия всех дежуривших в Храме магов, образовавшийся поначалу крошечный прокол не удавалось ни затянуть, ни перекрыть. В Зал Выхода Жерла срочно телепортировался весь имеющийся в наличии боевой резерв и половина дежурной смены воинов, боевых трансформов. Для человеческого восприятия собравшиеся твари внешне напоминали жуткую, постоянно меняющую свою форму, помесь осьминога, паука, гигантского слизня и змеи. Они кольцом окружили висящее в воздухе клубящееся образование, напоминающее яйцо, то переливающееся всеми цветами радуги, то становящееся абсолютно черным. Это-то и было выходом Жерла, «протаявшего» в земную физическую реальность из высших измерений какой-то другой Вселенной. Боевые трансформы аспидов замерли в ожидании, но теперь оно оказалось недолгим. Прямо над «яйцом» Жерла вдруг словно кто-то провел гигантским лезвием, разрезав само пространство так, как будто это была бумага. Не было ни звуков, ни световых эффектов, так привычных уже зрителям фантастических фильмов. Из прорези в Зал мгновенно ворвалось нечто, за пару тысячных долей секунды одним магическим ударом уничтожившее почти четверть дежуривших в этом Храме Воинов. Остальных маги аспидов успели прикрыть шилдами, потеряв при этом более половины своей энергии — серьезный урон, находись они в любом другом месте. Но вблизи своего Источника Силы это, казалось, не имело значения. И совершенно напрасно им так казалось… Вслед за первым ударом из пространственного разрыва на Выход Жерла словно кинули невидимую поначалу сеть, которая, встретившись с поверхностью, если это слово применимо к чисто энергетической субстанции Жерла, тут же опуталась многоцветными разрядами. И вот тогда аспиды и находящиеся в Храме, и вообще на всей планете, ощутили, что их связь с Жерлом мгновенно ослабла на несколько порядков. Такого не случалось со времен Потопа! Вслед за этим в Зал Жерла ворвались стремительные фигуры. О, Великое Нечто! Ворвавшиеся в святая святых Гнезда существа были людьми! Теми, кого аспиды меньше всего ждали и кого менее всех опасались.

Глава 1

УВЕРТЮРА ДЛЯ СИМФОНИИ БОЯ

(Реконструкция. За три с половиной месяца до Момента Великого Изменения. Заброшенная деревушка недалеко от города Тотьма, Вологодская область. Россия)

В соответствии с упомянутыми во Вступлении причинами вынесена в Специальное Приложение в конце книги.

Глава 2

КАК РОЖДАЕТСЯ НЕНАВИСТЬ

(Реконструкция. За три с половиной года до Момента Великого Изменения)
1

Во сне Иван опять слышал тихие, гортанные голоса. И шорох. «Духи» приближались медленно, подстраховывая друг друга. Они не спешили, у них много времени, чтобы добраться до него, затаившегося в «зеленке». Иван шарил руками, комкая одеяло, отыскивал автомат. Иногда это удавалось — иногда нет. Тогда он просыпался, жадно пил воду, стуча зубами о край стакана. В тот раз «Калашников» нашелся, Иван бесшумно подтянул его к себе, тщетно пытаясь в темноте высмотреть приближающихся «духов». Жить можно! И все же что-то было не так… Рожок! Где он? Иван снова зашарил в траве. Как рожок мог отстегнуться?! Шорох все ближе, ближе… Двигаются уверенно, заранее согласовав план нападения. Это опытные бойцы, от них просто так не уйдешь… Хоть бы один патрон!

Иван потянулся, чтобы отползти, и вдруг потерял равновесие, вслепую выставил вперед руку и больно ушиб пальцы о тумбочку. Открыл глаза, обвел мутным взглядом крошечную комнату. Дома. Ну когда же отпустят проклятые сны? Немного отдышавшись, Иван позволил телу окончательно сползти на пол, прижался к прохладным доскам. Дома.

Солнце уже поднялось над крышей лесопилки, на которой уже года три как никто не работал. Поселок хирел, многие подались в город на заработки. Вернувшись со срочной, Иван был поражен количеством пьяных, попавшихся ему по дороге от станции — ведь не вечер был, рабочее время. Его почти никто не узнал, хотя все рассматривали. Не каждый день здесь проходит парень в форме, с пятнистым вещмешком за спиной. И соседка, тетя Нюра, не признала, а скорее догадалась, кто он такой.

— Ванечка! — раскинула она руки и огляделась, собираясь немедленно с кем-нибудь поделиться своим открытием. Как назло, никого из соседей рядом не оказалось, и тогда тетя Нюра закричала еще громче, обращаясь к открытым окнам двухэтажного деревянного дома: — Ваня наш вернулся! А красивый-то какой, а вырос как!

Иван точно знал, что за время службы в Таджикистане не вырос ни на сантиметр, но, обнимая тетю Нюру, удивился, какая же она стала маленькая. А ведь гоняла его пацаном, Ваня тогда ее злой считал, не любил…

— Ну и слава Богу! — запричитала соседка, немедленно прослезившись. — Вернулся, руки-ноги целы, вот и слава Богу! Вот и хорошо! А Славку, одноклассника твоего, убили, полгода назад схоронили Славушку…

— Где же его? — Иван осиротел за год до призыва, и из родного поселка ему писала лишь директриса школы, добровольно взявшая над ним «шефство». Но строчила Елена Михайловна скорее из чувства долга, больше про погоду и школьные дела. — Или и он был в горячей точке?

— Не в Чечне (Иван невольно подумал, почему все считают, что горячей точкой является только Чечня?), в Сибири его убили… Пост какой-то, что ли, охранял, вот и позарился кто-то. Зарезали. Сейчас такие времена страшные, кругом Чечня! Вон, Аркашу пьяницу помнишь?

— Нет…— наморщил лоб Иван.

— Ну как же? Вечно дебоширил у магазина?.. Как лесопилку закрыли, он туда сторожем устроился. Друзей туда водил, приезжих каких-то, пили, хулиганили. Мы уж и депутату жаловались, всем домом письмо писали: ведь подожгут, черти ненормальные! А вместо того нашли однажды Аркашку мертвого, по дорожке кровавой нашли. Кто-то его бутылкой ли, поленом прибил… Он зимой-то и не дополз до дома, замерз. Вон там, у березок… — Тетя Нюра достала скомканный платочек, вытерла глаза. — Такие у нас дела. Голодный, Ваня? Пошли ко мне, что тебе в своей комнатушке куковать?

Когда умерла мать, Иван поменялся комнатами с соседом Арменом. У того была совсем крохотная, а жена как раз родила двойню, вот Ваня и потеснился. Ему и проще было: легче убираться. Питаться он стал ходить в столовую у «новых» домов, которым на самом деле было уже лет пятнадцать. О будущем не думал — его ждала армия, а уж потом, за ней, виделась какая-то совсем другая, светлая жизнь. Происходившие в стране и поселке перемены Ивана не сильно-то задевали, хватало своего горя. Ну и, конечно, у него была Света.