— Переходим, господа, к следующему пункту! — потребовал Линдштедт. — Прошу вас, господин Виндиш, доложить о комплексе «Лорхер и Зайдельбах»!

Взоры пятерых господ устремились на шестого, в элегантном костюме, сидевшего в конце стола. В этом помещении строго соблюдалась должностная субординация. Директор Виндиш стал членом директорского совета лишь два года назад, являясь типичным представителем молодого, но энергичного поколения. Ему было тридцать с небольшим, и прежде он работал где- то за границей; великолепно владел тремя иностранными языками (в том числе русским), обладал завидной контактностью с людьми и таким самолюбием, которое необходимо для того, чтобы сделать карьеру. Три года назад Виндиш женился на дочери одного из акционеров «ВОМА», а год спустя уже пошел в гору.

— Господин генеральный директор, господа! — начал приятным голосом свое выступление Виндиш. — В свое время я лично обратился к господину Лорхеру с предложением скооперироваться с нами, однако получил решительный отказ. И все же мы не без интереса продолжали наблюдать за развитием фирмы!

Линдштедт прокашлялся и бросил коротко:

— Это касается операции «Степной барашек»! Все наши сотрудники были проинформированы об этом.

— Так точно! — подтвердил Виндиш. — О начальной стадии развития ослепляющей гранаты, о трудностях с кредитованием, при этих словах некоторые члены директорского совета переглянулись. — В настоящее время мы можем говорить о значительном форсировании работ… — Здесь Виндиш привел факты, подтверждающие его слова. — Громкий скандал и публикация о нем в прессе позволили фирме «Лорхер и Зайдельбах» получить внушительные преимущества.

— Добиться этого было не так-то уж и трудно, — заметил один из господ, — тем более что кредиты оказались под рукой!

Виндиш бросил на Линдштедта вопросительный взгляд. Генеральный директор поиграл золотой миниатюрной шпагой, предназначенной для разрезания бумаг и писем, затем взглянул на Виндиша и едва заметно кивнул.

В этом обществе было принято все секретные и важные дела совершать только с личного согласия Линдштедта. Получив молчаливое согласие директора, Виндиш начал более подробно докладывать о положении дел на пиротехнический фабрике, назвал имена кредиторов, которыми оказались два вполне авторитетных банка, затем он остановился на условиях договоров.

— Это вызвано нашим желанием, — продолжал Виндиш, — кредиты же были сторнированы. В настоящее время изоляция Лорхера нам мало чем поможет.

Далее Виндиш изложил разработанную им самим концепцию, и ему удалось убедить членов совета в ее правильности.

На фирме «Лорхер и Зайдельбах» развернулись работы по созданию огромной лаборатории, способной ускорить выпуск новой продукции. Товарные поезда строго по графику доставляли сырье, однако пройдет еще не одна неделя, пока оно будет пущено в производство. По мнению Виндиша, настало самое подходящее время для того, чтобы «повернуть кран, из которого текут деньги, в другую сторону». При этих словах Линдштедт скорчил гримасу — он не любил подобных выражений.

— Думаю, наше новое предложение о кооперации вряд ли будет отвергнуто фирмой, правда, его условия будут для фирмы менее благоприятны, чем в первый раз! — И, сделав особое ударение, он закончил свое выступление следующими словами: — При данных условиях!

А каковы были эти условия — предоставлялось дорисовать воображению самих членов директорского совета.

Генеральный директор демонстративно посмотрел на каминные часы: он привык рассчитывать время до минуты. Поскольку желающих высказаться не оказалось, он закрыл совещание. Господа поднялись со своих мест и, отвесив поклон генеральному, стали выходить из зала.

— Задержитесь, господин Виндиш, — произнес Линдштедт.

— Да, слушаю вас! — остановился Виндиш.

— Вы проконсультировали господина Бройера?

— Да, и он заверил меня в том, что его спецслужба обеспечит безопасность как лиц, так и самого объекта, и притом при сохранении строгой изоляции от других отделов. У «Лорхера и Зайдельбаха», к сожалению, было установлено сигнальное устройство.

— Благодарю вас, я так и думал. — Линдштедт по- дружески улыбнулся. Виндиш склонился в почтительном поклоне и вышел.

В коридоре генерального директора ожидал фон Венген. Линдштедт принял его на этот раз более холодно, чем обычно. Отставной генерал сожалел об этом, хотя и находил вполне понятным, считая, что уж такова судьба любого командира, проигравшего бой. Он решительно отказался говорить об этом, заметив, что это была всего-навсего неудачная операция, и не больше.

Если бы операция не провалилась из-за подлого предательства, тогда майор Вольноф на своем «БМВ» прикатил бы в гараж фон Венгена в Кобленце и оставил там похищенные документы. Однако сто тысяч марок, обещанные за это, так и не попали в кассу спецслужбы. Когда-то еще удастся получить подобный заказ!

Все крупные операции в мире, как правило, субсидируются секретными фондами, которые создаются отнюдь не без ведома тех, кто организует эти операции. Организаторы же в случае провала обычно заявляют, что не были информированы относительно того, какими методами и средствами выполнялись эти операции. Фон Венген ценил Линдштедта в этом отношении как исключение. Однако его все же интересовало, чувствовал ли Линдштедт хоть частичку моральной вины за смерть Хойслера. Сам он винил во всем майора Вольнофа, который на этот раз допустил просчет. К сожалению, с Линдштедтом нельзя было поговорить о расходах.

Однако генеральный директор опередил фон Венгена и, показав ему недавно приобретенное старинное ружье, как бы мимоходом потребовал:

— Отзовите своих людей, господин фон Венген! И не предпринимайте никаких шагов в этом направлении!

Отставной генерал с облегчением вздохнул. Однако перед Линдштедтом он все же предстал как человек, который потерпел крах; ничто не остается в памяти так долго, как постигшая тебя неудача.

— Известные затраты мы рассматриваем как кредит, — проговорил директор, как бы ставя на этом вопросе точку.

— Не следует ли это понимать, что дело лишь на время откладывается?

— Да, именно так, — подтвердил Линдштедт.

— Я говорил с господином Ролем из федерального ведомства, — заметил фон Венген, стараясь продемонстрировать уязвленное самолюбие.

— Даже так? — Директор с любопытством посмотрел поверх очков на генерала, затем открыл одну из витрин и, вынув из нее дуэльный пистолет, прикинул его на руке.

— Полковник придерживается мнения, что ослепляющее оружие еще не отвечает нужным условиям и что необходимо кое-что доделать!

— Это сделают сами компаньоны фирмы «Лорхер и Зайдельбах», мой дорогой фон Венген, — с усмешкой заметил Линдштедт, — а мы с вами не станем мешать им в этом! Пока не станем!

Взглянув на фрау Грайлин, майор Вольноф по выражению ее лица понял, что он пришел не в самое лучшее время. Отставной генерал довольно небрежно поздоровался с майором за руку. Он подошел к стене с книжными полками и незаметно нажал на кнопку. Отворилась замаскированная дверь в специальный кабинет, где сразу же загорелся свет. Оба уселись за узкий стол.

Вольноф не знал, зачем фон Венген вызвал его к себе; в разговоре по телефону тот даже не упомянул о полученных деньгах, которыми майор, уверенный в успехе, распорядился довольно легкомысленно.

— Что нового, господин Вольноф?

Майор наморщил лоб. В приказном тоне вопроса чувствовалось, как изменились между ними отношения; фон Венген уже не старался быть доброжелательным.

— У «Лорхера и Зайдельбаха» вовсю идут работы по созданию новой лаборатории с самым современным…

— Это мне известно, — перебил его фон Венген. — Меня интересует вот что: где у них самое слабое место? — Он изучающе смотрел на Вольнофа.

— К сожалению, господин генерал… — Вольноф как- то жалко поднял плечи.

— Итак, не знаете! — фон Венген нервно забарабанил пальцами по столу. — В вашем союзе засел предатель! — со злостью выпалил он.