Лорхер вскочил с кресла и, подойдя к письменному столу, перелистал какие-то бумаги. Наконец он поднял голову и бесцветным голосом сказал:

— Я выпишу тебе чек на тридцать тысяч, а двадцать дам наличными. Больше ты ничего не получишь!

— Согласен, — с готовностью откликнулся Крампен.

Лорхер выписал чек и с тяжелым сердцем подписал его, затем подошел к шкафу и, выдвинув из него ящик, отсчитал двадцать тысяч марок. Там остались всего лишь три купюры по пятьсот марок.

Крампен бодро встал: деньги всегда окрыляли его. Положив деньги и чек в карман, он протянул Лорхеру руку:

— Ну, всего хорошего тебе, Адольф!

Однако Лорхер держал руки за спиной, а сам смотрел мимо Крампена в окно, за которым шел густой снег.

— Больше здесь никогда не появляйся! — холодно потребовал Лорхер. — Я распоряжусь, чтобы вахтеры не пускали тебя на территорию!

Крампен лениво пожал плечами, а про себя подумал: «Если он решил, что я отказался от второй половины денег, то он глубоко заблуждается. Судебный процесс, затеянный Коринной Хойслер, еще впереди…»

Венцель сидел на краю кровати своей больной матери и думал о том, как бы поскорее уйти из больницы. Он не знал, о чем с ней сейчас можно говорить, а от запаха лекарств и средств дезинсекции у него разболелась голова.

Все его мысли были заняты биржевым курсом, который продолжал ползти вверх, а затем, разумеется, резко упадет вниз… Вот этого-то момента и ожидал Венцель, чтобы нажиться на одной биржевой спекуляции. Он намеревался еще раз встретиться с Лорхером, но интуитивно чувствовал какую-то опасность в связи с этой встречей.

Как только медсестра дала знать, что приемный час окончился, Венцель попрощался с матерью и поспешно вышел из больничного корпуса.

В ресторане-автомате он пообедал. Сидеть в одиночестве весь вечер у телевизора ему не хотелось, и все же он почему-то решил поехать домой.

Сумерки с каждым днем наступали все раньше и раньше — пришлось включить фары еще до поворота на свою улицу. Неожиданно ему захотелось поскорее сесть за письменный стол и еще раз хорошенько продумать все биржевые манипуляции, тем более что ему удалось установить контакт с одним серьезным маклером.

Подъехав к дому, Венцель, к своему удивлению, увидел чей-то «БМВ». За рулем сидел солидный мужчина, Венцель сразу же насторожился. Он подъехал к воротам и вышел из машины, чтобы открыть их. Незнакомец тоже вылез из своей машины.

Капитан Венцель расстегнул пальто и, засунув руку за пазуху, с облегчением нащупал там пистолет.

— Добрый вечер, господин Венцель! Моя фамилия Крампен. Я хотел бы поговорить с вами!

Солидный мужчина приветливо улыбнулся. На нем было узкое кожаное пальто, а на голове меховая шапка, И хотя было уже довольно темно, Венцелю показалось, что он где-то видел этого человека.

Венцель ответил на приветствие и спросил:

— А о чем, собственно, пойдет разговор?

— Я бы не хотел вести его вот так, на улице… — Крампен неожиданно замолчал, а затем добавил: — Разговор у нас будет долгий!

— Его вообще не будет, — холодно заметил Венцель, — если вы не скажете, по какому делу вы пришли.

— Дело касается фирмы «Лорхер и Зайдельбах», — приветливо ответил Крампен.

Удар ножом вряд ли оказался бы более неожиданным. Венцель вздрогнул. При имени Лорхера ему сразу же стало ясно, на кого похож этот толстяк.

— Входите! — пригласил Венцель, открывая садовую калитку. Затем он отпер входную дверь, думая о том, что непрошеный гость, видимо, не случайно пришел к нему по делам этой фирмы.

Воздух в коридоре был застоявшийся. Гость разделся и бесцеремонно огляделся. Венцель провел его в комнату и показал на кресло в углу.

— Что вам угодно? Постарайтесь быть кратким!

Сам хозяин остался стоять, а толстяк со вздохом опустился в кресло и с упреком сказал:

— Вы не должны так говорить со мной. Я пришел вовсе не за тем, чтобы потребовать у вас обратно те десять тысяч марок, которые вы получили от моего отца!

Крампен смотрел на Венцеля, как на подопытного животного, которому только что сделали укол и теперь ожидают, какова же будет реакция.

— Выходит, вы сын?..

— Да, я сын Лорхера, — подтвердил Крампен, — хотя и ношу девичью фамилию моей матушки. А чтобы облегчить наше взаимопонимание, напомню вам о пароле: «Автостоянка Амзельгрунд!»

Антипатия Венцеля к этому типу, который так грубо демонстрировал свое превосходство, быстро росла. В голове у Венцеля роилось множество вопросов: «Где и какую ошибку я совершил? Как меня разоблачили? Неужели я был так неосторожен? Почему же тогда меня столько времени не беспокоили?.. Чего они теперь хотят от меня?..»

Крампен напомнил Венцелю отдельные моменты той памятной встречи, лишив тем самым хозяина дома иллюзии, что гость знает лишь немногое. Более того, Крампен пересказал все то, что он слышал от Лорхера о ходе всей операции.

Теперь Венцель уже не сомневался в том, что его гость знает все и вся.

— Моего папашу вы не обидели, — сказал Крампен, — просто он хотел знать, кому же именно он заплатил десять тысяч марок!

Венцель проигнорировал иронический тон этих слов, надеясь, что сын Лорхера всего лишь проследил за ним, по его шаткая надежда тут же рухнула.

— Не скрою, я был изумлен тем, что столь умный делец является капитаном военной контрразведки.

«Все, — подумал Венцель, — все пропало! Если эта жирная свинья собирается донести на меня, то за это дело не возьмется ни один суд: общественность не должна знать того, что связано с бундесвером… А с изменниками, как известно, расправа недолгая!» — Венцель медленно запустил руку под мышку и нащупал рукоятку пистолета.

Крампен внимательно наблюдал за ним.

— Прежде чем перейти к делу, мы должны разобраться в двух вещах. Если со мной здесь что-нибудь случится, то мой адвокат кроме моего завещания найдет в моем сейфе кое-что еще. И второе: в свое время я говорил отцу, что я потерял ваши следы! — соврал Крампен не моргнув глазом.

Венцеля раздирали опасения, любопытство и надежда.

— Вы хотели перейти к делу? — твердо спросил он.

— И немедленно! — пообещал Крампен, разочарованный тем, что Венцель так спокойно слушает его. — Вы можете сказать, почему я умолчал перед своим стариком о вашей идентичности?.. Скажите, у вас нет ничего выпить?

Венцель кивнул:

— Вам виски, коньяку, вина или пива?

— Коньяку и пива!

Когда Венцель наполнял бокалы, рука его нисколько не дрожала. Мысль о том, что он находится на краю гибели, уже не казалась ему такой страшной. Верх взяло любопытство.

Когда они выпили, Крампен стал говорить о своих скверных отношениях с отцом, который в любой момент может потребовать свои деньги обратно, как только узнает, кто такой его осведомитель.

— Ну а теперь моя очередь высказаться! — потребовал капитан. — То, что вы сделали с Хойслером, самое настоящее убийство!

— Я очень сожалею, но я не смог помешать Лорхеру, — соврал Крампен, пожимая плечами. — Я готов и теперь высказать ему свое мнение!

— А я-то что должен делать?

— Вы должны помочь мне, — лаконично ответил Крампен, — для вас это очень важно! — И он рассказал о том, что он хочет предупредить крах фирмы «Лорхер и Зайдельбах» и завладеть ослепляющим устройством, прежде чем оно исчезнет в общей массе имущества несостоятельного должника. Речь идет о новом варианте операции, которую пытался провести Хойслер, но уже со стопроцентной гарантией успеха, так как на этот раз Лорхер не получит предупреждения. — А чтобы быть уверенным в том, что при этом не взорвется очередное ослепляющее устройство, мы возьмем к сейфу и моего старика! — пояснил Крампен. — Сто тысяч вам гарантировано!

— А почему вы не оставляете их для себя? — недоверчиво спросил Венцель. — Вы могли бы сделать все и один!

Крампен махнул рукой:

— Я не такой человек, мне нужен умный партнер.

Венцель решил, что с ним говорят вполне откровенно.