Черный «найтхок» имеет длину пятьдесят шесть футов, высоту – шестнадцать футов и размах крыльев – сорок футов. Принятые на вооружение в 1982 году «найтхоки» F-117A были приписаны к 4450-й группе тактической авиации, располагавшейся на базе ВВС США возле Неллиса, штат Невада. На этой базе первое подразделение «найтхоков», названное «Furtim Vigilans» («Тайные мстители»), сначала заняло самую далекую взлетно-посадочную полосу в северо-западном углу испытательного центра. После войны в Персидском заливе F-117A стали использовать в разных уголках земного шара. «Найтхоки» транспортировали на большие расстояния с демонтированными крыльями в грузовом отсеке военно-транспортного самолета С-5А. Дозаправка в воздухе исключалась, потому что радиолокационные установки могли заметить заправочный шланг.

На предельной скорости, равной скорости звука, «найтхок» преодолевает пятьдесят миль за четыре минуты и имеет радиус действия около четырехсот миль. Его толкают два турбовентиляторных двигателя GE F403-HB, которые, не имея системы форсажа, развивают тяговое усилие в двенадцать тысяч пятьсот фунтов.

Один из таких самолетов находился на палубе авианосца «Халси», который в состоянии повышенной боеготовности отошел от берегов Филиппин, взял курс на север и вышел в Восточно-Китайское море. F-117A взлетел с авианосца и, постепенно набирая высоту, направился вдоль западного берега Южной Кореи, потом повернул на северо-запад. На высоте десять тысяч футов «найтхок» набрал скорость, почти равную скорости звука, и со стороны Желтого моря проник в воздушное пространство Северной Кореи. Отброшенные назад косые крылья и прямое хвостовое оперение F-117A легко разрезали ночной воздух.

Радиолокаторы обнаружили сигнал почти сразу. Оператор радиолокационной станции вызвал старшего, который подтвердил, что сигнал, скорее всего, отражен от самолета, и сообщил на командный пункт. На это ушло семьдесят пять секунд. Срочно разбуженный командир базы объявил боевую тревогу. С момента обнаружения сигнала прошло две минуты пять секунд.

Военно-воздушная база была защищена зенитными орудиями со всех четырех сторон, но только восточная и западная установки были полностью укомплектованы личным составом. По сигналу боевой тревоги к четырем зенитным орудиям – по два на восточном и западном рубежах – помчались двадцать восемь зенитчиков. Через минуту двадцать секунд возле каждого орудия стоял расчет – семь зенитчиков. Один из них надел наушники – прошло еще пять секунд.

– Юго-западное орудие готово. Курс нарушителя? – спросил командир расчета.

– По нашим данным он приближается курсом 2777, быстро снижается, идет на скорости...

Издалека донесся грохот разрыва. Это выпущенная с борта «найтхока» противорадарная беспилотная ракета «тэсит рейнбоу» АВМ-136А нашла и уничтожила антенну радиолокатора.

– Что это было? – спросил зенитчик.

– Мы его потеряли! – ответили с вышки.

– Самолет?

– Радиолокатор!

Зенитчикам оставалось воспользоваться последними известными координатами самолета-нарушителя. Тяжелые черные стволы еще двигались в поисках цели, когда мощный звуковой удар преодоленного звукового барьера возвестил о прибытии непрошенного гостя – стреловидного «найтхока».

Пилот F-117A, вооруженный лазерным радиолокатором переднего обзора и телевизионным экраном ночного видения, быстро нашел истребитель, который атаковал «мираж». МиГ стоял на взлетно-посадочной полосе рядом с двумя такими же машинами.

Пилот протянул руку влево и нажал на красную кнопку, расположенную рядом с его коленом на желтом с черными диагональными полосами квадрате. Моментально раздалось оглушительное шипение запущенной ракеты АВМ-65 с оптической системой наведения. Изящной ракете хватило двух секунд, чтобы преодолеть пять тысяч футов, отделявшие F-117A от цели.

МиГ нелепо поднялся и развалился на части в гигантском огненном шаре, который превратил ночь сначала в ясный день, а потом в зловещие сумерки. Стоявшие слева и справа от него истребители перевернуло взрывом, и они упали, подняв шасси к небу, обломки МиГа разбросало на сотни метров во все стороны, на вышке, в ангарах и в большинстве из стоявших на поле двадцати двух самолетов вылетели стекла. Куски горящего пластика вызвали небольшие пожары в зданиях и в зарослях кустарника возле взлетно-посадочной полосы.

Один зенитчик был убит – ему в спину вонзился десятидюймовый осколок. Командиру базы удалось поднять в воздух четыре уцелевших истребителя, но к тому времени F-117A уже повернул к морю и взял курс на «Халси».

Директор КЦРУ Им Юнг-Хун устал. Сейчас бы чашку крепкого кофе, подумал он, и еще можно было бы поработать. Только вот дождется ли он кофе.., и доклада из лаборатории. Отпечатки пальцев у этого сукиного сына сняли пятнадцать минут назад, и тут же ввели данные в компьютер.

Директора уверяли, что эта чертова машина работает со скоростью света, если не быстрее.

Юнг-Хун потер тонкими длинными пальцами глубоко посаженные глаза, потом отбросил со лба длинную прядь седеющих волос и обвел взглядом свой кабинет.

Он возглавлял один из самых современных разведывательных центров мира, в штаб-квартире которого четыре надземных и три подвальных этажа битком набиты приборами, оборудованием, новейшими данными. И тем не менее все шло не так.

В базе данных КЦРУ хранились отпечатки пальцев тысяч и тысяч граждан Северной Кореи, эти отпечатки снимали с полицейских квитанций, дипломов колледжей, даже с авторучек, очков и телефонных трубок. Агенты Юнг-Хуна умудрились даже отвинтить дверные ручки на нескольких северокорейских военных базах.

Сколько же времени можно искать? Зазвонил телефон. Юнг-Хун нажал кнопку громкой связи.

– Да?

– Господин директор, это Ри. Я хотел бы переслать эти отпечатки в вашингтонский Оперативный центр. Юнг-Хун тяжело вздохнул.

– Вы не нашли ничего похожего?

– Пока ничего. Но ведь убийца мог быть и не из Северной Кореи, возможно, он приехал из другой страны, возможно, он вообще нигде не значится как преступник.

Зазвонил второй телефон – директора вызывал его помощник Риу.

– Хорошо, – сказал Юнг-Хун, – посылайте. Он отключил первый телефон и нажал кнопку другой линии.

– Да?

– Господин директор, из штаба генерала Сама только что сообщили: несколько минут назад американский истребитель атаковал военно-воздушную базу в Саривоне.

– Один истребитель?

– Да, господин директор. Мы полагаем, что «найтхок» уничтожил тот МиГ, который атаковал американский «мираж».

Наконец-то хоть одна добрая весть, подумал Юнг-Хун.

– Отлично. Как состояние Ким Хвана?

– Ничего нового, господин директор. Он еще в операционной.

– Понимаю. Кофе не готов?

– Закипает, господин директор.

– Риу, почему у нас все делается так медленно?

– Наверно, потому что не хватает людей.

– Чепуха. Один человек атаковал базу в Саривоне и добился успеха. А мы жалуемся. Все наши беды из-за того, что мы обросли жирком, обленились и потеряли инициативу. Возможно, нам необходимо что-то изменить...

– Как только кофе будет готов, я подам, господин директор.

– Вы правильно меня поняли, Риу.

Директор отключил телефон. Ему очень хотелось кофе, но то, что он сказал Риу, – чистейшая правда. Управление что-то утратило, даже лучшие сотрудники занимаются черт знает чем. Юнг-Хун был очень зол, когда узнал, что натворил Хван. Надо же – поймать шпионку и просить ее помочь. Это уже из ряда вон! Но, возможно, сейчас и нужно работать неординарными методами...

Демонстрируй свое сострадание и доверие там, где от тебя ждут гнева и сомнений. Встряхивай людей, выбивай их из равновесия.

Юнг-Хун – воспитанник старой школы, а Хван молод. Если его заместитель выживет, наверно, стоит подумать о переменах в управлении.

А может быть, всему виной усталость. Посмотрим, не изменится ли взгляд на мир после кофе. Пока же Юнг-Хун, подняв правую руку, отдал честь американцам за то, что они сделали свое дело, – выбили северян из равновесия.