Адъютант Суна протянул руку к заднему сиденью джипа, достал два пистолета, передал один полковнику, другой оставил себе. Что пистолеты заряжены, Сун проверил еще на берегу. Сун доверял полковнику Око, но лишь в известных пределах. Их отцы вместе провели детство, служили в армии единой Кореи, бок о бок сражались с японцами. Конечно, можно восхищаться человеком, который не моргнув глазом готов послать своих солдат на смерть ради какой-то идеи, но доверять ему во всем нельзя.
А разве я веду себя иначе, задумался Сун. Пока с ним и майором Ли работали только добровольцы, но что можно сказать о тысячах, возможно, даже о десятках тысяч тех, кто погибнут в грядущей войне? Они определенно не будут добровольцами.
Тем не менее то, что они задумали, нужно довести до конца. Полковник Сун был убежден в этом с 1989 года, когда впервые сформулировал свои мысли в опубликованном анонимно памфлете «Юг – это Корея». Памфлет вызвал бурю негодования в стане интеллектуалов и сторонников объединения, что лишний раз подсказало Суну – он выбрал верный путь. В своей брошюре он доказывал, что объединение двух корейских государств в одно было бы культурной и экономической катастрофой, что оно разрушило бы жизни, деловые карьеры и политические устремления гражданских чиновников и военных по обе стороны границы. Уже одно это обстоятельство может привести к хаосу, потому что такие солдаты, как полковник Око, не расстанутся просто так со своим положением, с тем, что они завоевывали всю свою жизнь. Военные совершили бы государственный переворот, в результате чего весь полуостров был бы втянут в гражданскую войну, намного более кровавую и разрушительную, чем спланированная Суном и его сообщниками сравнительно мелкая конфронтация. Кроме того, отказ от надежд на объединение Кореи предотвратил бы повторение жестоких столкновений вроде того, которое произошло в 1994 году в Сеуле, когда в уличных схватках десяти тысячам сторонников объединения противостояли семь тысяч солдат; тогда было ранено больше двухсот человек. Подобные столкновения только участятся, если правительство США будет по-прежнему прилагать усилия для замены северокорейских ядерных реакторов с графитовым замедлителем и помогать КНДР построить новые, более совершенные реакторы. Новые реакторы не позволят КНДР производить плутоний для атомных бомб, следовательно, северокорейское правительство охотнее пойдет на заключение договора о взаимной помощи с Южной Кореей.
Если смотреть далеко вперед, то план полковника Суна и его друзей выигрывал во всех отношениях. Пусть президент США настаивает на переговорах, на заключении мирного договора между двумя корейскими государствами. Скоро правительства США и союзных государств убедятся, что их победа была пирровой.
Приближался рассвет. Нужно торопиться. Полковник Сун и капрал Конг спрятали пистолеты стволами вверх под левую руку. В темноте они неслышно подошли к палатке Ки-Су. Часовой, грудь которого украшали медали, а лоб прорезал глубокий шрам, придававший его лицу зловещее выражение, четко отдал честь.
Отбросив брезентовый полог, полковник Сун вошел в палатку. У него не оставалось ни малейших колебаний, хотя он не мог не сочувствовать Ки-Су. Сун прочел его личное дело и искренне уважал этого ветерана северокорейской армии. Он родился во вторую мировую войну, его отцом был японский солдат, а матерью – корейская проститутка. Ки-Су приложил немало сил, чтобы смыть пятно позора и преодолеть комплекс неполноценности. Он получил диплом инженера связи, потом был призван в армию, где сделал неплохую Шфьеру. Печально, что ему суждено в лучшем случае умереть, в худшем – быть обвиненным в измене. У Ки-Су были жена и дочь, поэтому полковник Сун надеялся, что северокорейский офицер проявит достаточно благоразумия. Из кобуры, висевшей на стуле, адъютант Суна вытащил пистолет ТТ-33 и сунул его себе за пояс, а Сун опустился на колено возле койки Ки-Су, одной рукой оперся на подушку, а другой приставил пистолет к левому уху офицера северокорейской армии.
От толчка стволом пистолета Ки-Су мгновенно проснулся.
– Не двигайтесь, полковник.
Ки-Су дернул головой, попытался подняться, но Сун прижал его к койке.
– Я сказал – не двигайтесь.
Ки-Су Прищурился, в полумраке с трудом разглядел лицо.
– Сун?
– Да. Слушайте меня внимательно, полковник.
– Я не понимаю, что...
Ки-Су еще раз хотел было приподняться, но ствол пистолета только сильнее уперся ему в ухо.
– Полковник, у меня нет времени на пустые игры. Мне нужна ваша помощь.
– Помощь в чем?
– Мне нужно знать код изменения координат цели для запуска «нодонгов».
– Но в ваших бумагах ничего не говорится о...
– Полковник, поступил новый приказ. Без вашей помощи его будет трудно выполнить. Вы можете облегчить нам работу и спасти себе жизнь. Ваше решение?
– Мне нужно знать, кто отдал вам приказ.
– Ваше решение, полковник?
– Я не могу направить ракеты, не зная, куда они полетят! Сун встал, но его пистолет был нацелен в голову Ки-Су. Он поступает так, как и следует поступать хорошему офицеру, подумал Сун. Нужно отдать ему должное.
– Они будут нацелены не на эту страну, полковник. Больше я ничего не могу сказать.
Ки-Су перевел взгляд с Суна на его адъютанта.
– Кто вас послал?
Полковник Сун сделал короткое движение правой рукой. Раздался негромкий хлопок, а потом послышалось шипение расширяющихся газов – звук выстрела из пистолета с глушителем. Левую руку Ки-Су швырнуло к постели, он вскрикнул и правой рукой зажал кровоточащую рану.
Через несколько секунд возле палатки зашуршали чьи-то шаги. Сун увидел, что в соседней палатке зажегся свет.
– Что случилось, товарищ полковник?
Капрал Конг встал у входа в палатку, направив на проем ТТ-33 и свой «браунинг».
Полковник Сун снова нацелил пистолет в голову Ки-Су.
– Скажите своему адъютанту, что у вас все в порядке, – прошептал он.
Подавив желание застонать от боли, Ки-Су откликнулся:
– Я... Я просто споткнулся.
– Вы что-нибудь ищете, товарищ полковник? У меня есть фонарь.
– Нет! Благодарю, ничего не нужно.
– Слушаюсь, товарищ полковник.
Адъютант вернулся в свою палатку.
Сун бросил взгляд на северокорейского офицера:
– Конг, разорвите простыню и перевяжите руку полковнику.
– Не подходите ко мне! – прошипел Ки-Су. Он стянул с подушки наволочку и прижал ее к ране. Сун выждал с минуту, потом сказал:
– Следующий выстрел будет не в руку. Полковник, мне нужен код.
Ки-Су отчаянно пытался сохранить самообладание.
– Пять-один-четыре-ноль в нижнем ряду... Этот код даст вам доступ в систему наведения. Ноль-ноль-ноль-ноль в среднем ряду.., стирает старые координаты цели и позволяет их изменить. После этого цифры, введенные в нижний ряд, будут означать координаты новой цели...
Координаты. В Южной Корее это слово по отношению к «нодонгам» звучало издевкой. Американские системы наведения управлялись встроенными топографическими картами и фотографиями, поступившими со спутников и самолетов-шпионов. Ракеты с такими системами наведения могли отыскать нужный джип в огромном военном лагере, их можно было направить так, что они упали бы на колени одному из пассажиров. Что же до «нодонгов», то они могли лететь только по одному из трехсот шестидесяти направлений, а угол подъема ракеты устанавливали в зависимости от того, как далеко располагалась цель. Навести ракету на определенный квартал города было невозможно.
Но Суну и не нужно было подвергать ракетному удару определенный квартал. Он хотел атаковать огромный город, а где именно в этом городе упадет ракета, ему было неважно.
– Когда происходит смена караула на холмах? – спросил Сун.
– Их.., сменят.., в восемь.
– Начальник караула доложит вам? Ки-Су кивнул.
– Я оставляю здесь капрала Конга, – сказал Сун. – Палатка должна быть закрыта, вы никого не будете принимать. Если вы не выполните любое распоряжение Конга, он вас тут же убьет. Мы пробудем недолго, потом вы снова сможете командовать своими установками.
