– Напоминаю, – начал Сэм, когда она потянулась через плечо в колчан, – ты так и не сказала, согласна или нет.

Она не ответила, просто приложила стрелу.

– Я имею в виду твои панталоны. Если проиграешь, снимешь их здесь же, где стоишь, и отдашь мне. И, чур, не увиливать! '

Ему удалось перебить Лидии весь настрой. Она повернулась, хотя и досадливо поморщилась.

– Я этого не сделаю. Это немыслимо! Ты не можешь требовать от меня такого… такого интимного поступка! Хотя это и не важно, соглашусь я или нет, потому что все равно выиграю, мне не нравится вести разговор на эту тему. Раз и навсегда – нет!

– Это нечестно.

– Вот еще!

– Конечно. Ты потребовала в случае проигрыша моего отъезда. Мне это совсем не по душе, и все же я принял твое условие.

– Боже! Мы будем состязаться или нет?

– Будем, как только ты ответишь согласием. – Лидия ограничилась свирепым взглядом. – Ты сама сказала, что твое согласие или несогласие не имеет значения. Ну что тебе стоит ублажить хотя бы мои дерзкие фантазии? Можешь даже не открывать рта, просто кивни.

Голова ее сделала одно короткое скованное движение вниз – вверх, с некоторой натяжкой это можно было принять за кивок.

– Отлично, можешь стрелять, – смилостивился Сэм.

Он умолк. Слова уже сделали свое дело, настала очередь многозначительного молчания. Он надеялся, что воображение Лидии разыграется – по крайней мере его собственное разыгралось не на шутку. Каково ей будет бродить без панталон и чулок, босиком и без головного убора здесь?

Он стоял и грезил наяву, не спуская взгляда с Лидии уже не потому, что наслаждался ее мастерством. Теперь ему было все равно, куда летят стрелы, пусть даже в белый свет, как в копеечку. Самым главным сейчас было видеть гордый поворот головы в изящной шляпке с пучком перьев, движение руки, натянувшей тетиву, легкое колебание всего тела, когда тетива отпущена. Он блаженствовал, размышляя над тем, в самом ли деле Лидия вскоре частично разденется для него. Неужели это и впрямь случится? Даже на пустошах, под простеньким дорожным платьем, ее нижнее белье было верхом изящества, сплошные ленты и кружева. Что ожидает его теперь? Но в любом случае оно будет хранить тепло ее пышных ягодиц!

Ах, эти ягодицы! С ним, должно быть, что-то не в порядке, иначе с чего бы постоянно думать на эту тему? Как бы то ни было, Сэм хорошо помнил данную часть тела Лидди: как она круглилась пониже поясницы, какой шелковистой и упругой была на ощупь и как восхитительно переходила в… о Господи!

Тем временем Лидия дважды попала в белый круг и теперь стояла, глядя на мишень и кусая губы от безмерной досады. Принимая лук, Сэм спешно подсчитывал, с чем ему придется иметь дело. Желтое, синее, черное и два белых. Если учесть выторгованную фору, оставалось выбить двадцать три очка.

Увы, позволив мыслям странствовать, он и сам растерял нужный настрой. Похоже, у него начиналась горячка, поскольку теперь день казался чуть не вдвое жарче. Первая стрела просвистела мимо мишени, две другие попали в черное и красное. Лидия поцокала языком, не скрывая злорадства. Сэм напомнил, что это все-таки десять очков, она отпарировала, что этого недостаточно для победы. Мысленно он был 287

полностью согласен, а если честно, вообще не мог понять, как ухитрялся попадать в цель – ведь голова у него шла кругом. Цель! Что за глупое название! У него совсем другая цель и совсем другое оружие, чтобы в эту цель попасть!

Однако оставалось еще два выстрела. «Ну, приятель, – приказал себе Сэм, – забудь о том, как снимают панталоны. Зарабатывай очки!» Он тщательно прицелился, выстрелил – и едва сумел попасть в синее. Лидди захлопала в ладоши.

– Похоже, победа будет за неженкой! – И она пошевелила перед ним пальцами в кожаных наконечниках.

«Господи, дай мне попасть в красное!» – взмолился Сэм.

Его последняя стрела вонзилась в желтый круг. И он сам, и Лидди на миг остолбенели, потом он захохотал диким восторженным смехом. До этой минуты он не сознавал всей силы владевшего им напряжения, но теперь, когда оно разом отхлынуло, весь покрылся испариной. Он хохотал, сознавая, что это низкий, грязный смех, что весь его радостный подъем низок с точки зрения настоящего джентльмена, но был не в силах остановиться, да и не хотел.

– . – Твои панталоны теперь принадлежат мне, – сказал он Лидди, как только успокоился. – Снимай!

– Шутишь? – спросила она с надеждой.

– И не думаю.

– Но ведь, по существу, победила я! Если бы черное и белое засчитывалось…

– Ты сама предложила фору, так что и обсуждать нечего. Лидия огляделась с таким видом, словно за каждым кустом кто-то прятался.

– Нас могут увидеть.

– Можешь раздеться в роще. И поживее, я жду свой выигрыш!

– У тебя нездоровый интерес к нижнему белью, – заявила Лидия, подбоченившись.

– Что же в нем нездорового? – резонно осведомился Сэм.

– Требовать белье в виде выигрыша нелепо и постыдно!

– Правда? А я почему-то не чувствую стыда. Короче я делаю немедленно получить все то, что мне обещано: чулки, подвязки, туфли, шляпку… – Он нарочно помедлил и со вкусом произнес: – И панталоны.

Он отвесил поклон и сделал широкий жест в сторону рощи, думая: ради таких минут и стоит жить! Лидия испепелила его взглядом. Он ничуть не смутился.

– Прошу покорно проследовать в рощу, миледи! Под деревьями вам будет удобно без помех избавиться от нижнего белья. Можете не торопиться, этим вы только доставите мне удовольствие.

«Помнится, отец говорил о том, что мужчина нуждается в поощрении», – подумала Лидия с едкой иронией.

– Ни туфли, ни шляпку ты не получишь! – заявила она. – Если их у тебя увидят, то люди п – п – подумают…

Бог знает почему, это ужасно развеселило Сэма. Когда он несколько успокоился и отер глаза, то сказал:

– Ладно, я не жадный, оставь туфли и шляпку на себе. Могу уступить еще подвязки и чулки. Меня устроят одни панталоны.

– Нет!

В улыбке Сэма появилось что-то опасное, хищное, отчего Лидия попятилась.

– Вот что, милая! Я пошел на большой риск, когда принял твое условие, ведь мне пришлось бы объясняться с госдепартаментом Соединенных Штатов, не говоря уже

о президенте Мак-Кинли. Если помнишь, я был близок к проигрышу. Одним словом, не ломайся и честно плати по счету. Я бы так и поступил.

Она попробовала отшутиться:

– В таком случае ты честнее меня!

– Ах вот как ты заговорила! Что ж, значит, мне предстоит сделать тебя честной женщиной. А теперь снимай их, не то я сам это сделаю.

– Ты не посмеешь! Это уж слишком, Сэм. Довольно и того, что ты по-прежнему будешь маячить у меня перед глазами. – Она все еще не могла постигнуть все значение собственного проигрыша. – И зачем только я дала тебе фору!

– Жалеешь? Не стоит, я ее тебе верну. У тебя есть пять секунд времени на то, чтобы задать стрекача. Если поймаю, панталоны мои.

– Боже мой, нет! – Раз.

– Я не хочу! – Два.

– Это нечестно!

– Три.

– Дьявольщина!

Лидия сорвалась с места и бросилась к роще, за которой был дом. Слово «четыре» она уже не услышала, просто потому, что Сэм его не сказал. Он рванулся следом.

– Мошенник! – крикнула Лидия на бегу. – Мошенник, мошенник, мошенник!

Она вложила в бегство все свои силы, но под первым же деревом была схвачена за подол. Ноги запутались и подкосились, мужская рука обвилась вокруг талии, и Сэм на ходу прижался к ней сзади всем телом. Толчок заставил Лидию окончательно потерять равновесие. Она повалилась вперед, крича: «Мошенник!»

Еще в падении Сэм попробовал повернуть ее лицом к себе. Еще бы, ведь он хотел опрокинуть ее на спину и навалиться сверху! Лидия поклялась себе, что не допустит