— Если ты едешь со мной, пусть эта гнида живет. Если нет… Считаю до трех… Жоголь!

Настя увидела, как громила приставляет ствол пистолета к голове Жени.

— Да!

— Смотри, если попробуешь соскочить, козла твоего грохнут, как последнюю падлу!

— Я согласна.

Настю заколотило от ужаса. Хорошо, если у Сластика найдется средство от омерзения, которое он вызывал. Она примет дозу, и ей станет легче… А если не будет ничего? Если ей придется отрабатывать Женин долг наживую? Она же с ума сойдет от отвращения… А если ее будут держать где-нибудь в холодном подвале. Посадят на цепь, как собаку…

— Тогда поехали.

Сластик взял Настю под руку, вывел ее из дома, на улице к ним подъехала черная «Волга». Он открыл дверь, показал ей на заднее сиденье, подсел к ней сам:

— Как там в песне, «девчонки любят марафет»…

Он вдруг стал расстегивать ширинку. От страха

Настя закрыла глаза. Сейчас эта мразь схватит ее рукой за шею, наклонит к себе…

— Эй! — Сластик взял ее пальцами за щеки, повернул к себе лицом.

Настя успела заметить, что ширинка у него застегнута.

— А чего не побежала? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Куда?

— Дверь открыта.

— А Женя?

— Правильно соображаешь… Касыга!

Водитель, лохматый мужик с выпирающей нижней челюстью кивнул, и машина тронулась с места.

— Значит, марафет любишь?

— Да нет, — мотнула головой Настя.

— И что, закидываться не станешь?

— Ну, если есть…

Она не могла признаться себе в том, что наркоманка. Да и не так уж тянуло ее на это дело. Очень хотелось — до мелкого дрожания в пальцах. Но ломки как таковой не было. И не похожа она была на того торчка, который этим летом попался им по дороге к морю.

— Есть-то оно есть… А отец узнает, меня сдашь, да?

— Нет, не сдам.

— Я ведь и тебя тогда грохну, и Женю твоего…

— Я понимаю.

— А как с отцом объясняться будешь? Я ведь на неделю тебя похищаю…

— Ну, не знаю…

— Ничего ты не знаешь… — скривился Сластик. — Скажешь отцу, что тебя реально похитили. А кто, не скажешь… Ты меня поняла?

Настя кивнула. Она все понимала. Но ей бы сначала через эту страшную неделю пройти, а там уж она что-нибудь придумает. Лишь бы домой вернули. Да и с марафетом надо бы вопрос решить.

— Смотри, я ведь и твоего папашку грохнуть могу, — сказал Сластик.

— Не надо.

— А тебя могу трахнуть.

Настя промолчала. Для этого ее куда-то и везли. И она уже фактически согласилась на унижение.

— Ты не бойся, тебе понравится.

Сластик просунул руку между ее коленками. Настя инстинктивно сжала ноги, но тут перед ее глазами качнулась ампула с заветным лекарством. Ноги разжались сами по себе. Но стоило Сластику протолкнуть руку вверх по бедрам, Настя снова сжала их. И мотнула головой. Нет уж, сначала укол, а потом уже все остальное…

Походка у Олеси — это нечто. Если приделать к ее заднице крылья и хорошенько разогнать — взлетит как миленькая. Впрочем, она и сама по себе неплохо разогналась, Сева едва поспевал за ней. Но поспел. И увидел мужчину, который ждал ее возле своей машины. И это был Женя.

Она поцеловала его с ходу — в щеку. Он ответил ей тем же, но так вяло, как будто делал одолжение. А Сева продолжал идти, не собираясь останавливаться.

Женя увидел его, напрягся, нахмурился. Олеся уловила перемену в его настроении, обернулась, навела на Севу взгляд, испуганно дернулась. И вид у нее был как у жены, которую муж застукал в объятиях любовника.

Только какая она ему жена? Ну пожалел он эту дрянь, забрался к ней в койку. И сдуру признался во всем Насте. Несколько ночей подряд они провели вместе, потом Олеся куда-то исчезла. А когда вернулась, как ни в чем не бывало запрыгнула к нему в постель. Потом остыла, стала его избегать, а сейчас вот он застукал ее вместе с Женей. И непонятно, чего она это так испугалась? Неужели Олеся всерьез считает себя его подружкой? Или даже невестой.

— А чего ты шуганулась? — язвительно спросил Сева. — Я тут чисто мимо проходил…

— Ну, давай, вали! — Женя повел головой в сторону вещевого рынка, с тыльной стороны которого они находились.

— А это мне решать, куда и как идти! — набычился Сева.

Женя показал себя неплохим бойцом, но раз уж дело идет к драке, он готов набить ему морду снова.

— Сева, я тоже мимо проходила, — зачастила Олеся.

Она подошла к нему, взяла его под руку.

— Не оправдывайся перед этим, — пренебрежительно глянул на нее Женя.

— А в глаз?

— Настя с тобой? — спросил вдруг Женя.

— Настя?! Со мной?! — Сева посмотрел на него, перевел взгляд на Олесю.

Что это за маневры такие? Перевод стрелок с одних путей на другие? И это ради того, чтобы вернуть Олесю? Или на уме у Жени что-то другое.

— Ее уже два дня нет.

— И на занятиях нет… — в раздумье проговорила Олеся. И резко, с подозрением глянула на Севу: — Она что, с тобой?

— Чего вы мне тут муть на баламуть наводите? — нахмурился Сева.

Он, конечно, заметил, что Насти уже второй день нет в университете. Но ведь она пропадала и раньше. Что-то с ней не то происходит, ощущение такое, будто она с катушек съехала. И куда только делась серьезность и степенность примерной студентки? Порою в поведении Насти явно проглядывалась прожженная профурсетка. И во всем этом Сева винил козла, который стоял перед ним.

— Ну нет и нет, — пожал плечами Женя.

И, как-то странно глянув на Олесю, повернулся к ним спиной. И не прощаясь, направился к своей машине. Олеся растерянно хлопала глазами ему вслед. А когда он уехал, она с досадой глянула на Севу. Она должна была сейчас быть с Женей, но почему-то осталась с ним. Действительно, почему?

— И почему ты не уехала?

— Так я просто мимо проходила.

Олеся, казалось, разрывалась на две части. Одной половиной она тянулась к Жене, а другой — тяготела к Севе. Но лучше бы она сейчас каталась с Женей. Именно так она думала, потому и во взгляде сквозила досада.

— Я тебя не держу. Догоняй! — Он кивком показал в сторону, в которой скрылась вишневая «девятка».

— Э-э… Да я не должна с ним…

— Где Настя? — Сева внимательно смотрел на Олесю.

Странная ситуация. Козе понятно, что Олеся шла на свидание с Женей. Но почему же она сама все переиграла? А сделала она это потому, что так нужно было Жене. Такое вот впечатление сложилось у Севы. Отсюда и подозрения…

— Я откуда знаю?

— Но ты же знаешь, что ее в универе нет.

— Я знаю? — задумалась Олеся.

— Знаешь.

— Нуда, знаю…

— Откуда?

— Ну, заметила…

— А может, Женя сказал?

— Ну, он со мной про эту сволочь… А как еще ее назвать?.. Чем она лучше меня? А все вы на нее — как мухи на говно…

— И все-таки, где Настя?

Само чутье подсказывало Севе, что у Насти большие проблемы и Олеся в курсе. Но ведь не скажет же…

Дом добротный — кирпичный, с обстановкой, как в городских квартирах. А отопление печное. И удобства во дворе. Но во двор Настю не выпускали. Принесли вчера пару ведер воды, поставили таз — мойся. И это после того, как Сластик справил в нее нужду.

Печь небольшая, чтобы в доме было тепло, в ней нужно постоянно поддерживать огонь. Дрова есть, но сгорают они быстро. Не успела Настя забросить одну партию, как уже требуется другая. А на душе тревога. Нервы натянуты как провода, они чешутся, а успокоить их нечем. Вчера Сластик удружил ей с Марфушей и на ночь оставил склянку. До самого утра все было хорошо, а сейчас ей снова нужно разогреться, или эта чесотка в теле доведет ее до истерики.

Дверь открылась, появился Симон, кряжистый мужик с плоским широким носом. Он принес охапку дров, сгрузил их перед печкой. И сальным взглядом прошелся по Насте, которая лежала на кровати. Она уже привыкла к такому его поведению. Видно, что мужику охота, но сказать он об этом вслух боится. Потому как Сластик уроет его, если он позарится на Настю.