— Лучше вообще не говорить о нем, — предупредила она. — Такие разговоры ослабляют мою волю, так что давай выбирать какие-нибудь посторонние темы.

Анвар застонал.

— Невозможно не думать о нем, — пожаловался он. — А о чем же нам побеседовать, госпожа? Ориэлла пожала плечами.

— Погода? — печально предложила она. — Это займет нас на пару минут.

— Может, представить, что мы едем куда-нибудь в совершенно другое место,

— предложил Анвар. — Это может его запутать, если что-нибудь просочится сквозь твой щит. Знаешь, госпожа, мне действительно хочется уехать — далеко-далеко, подальше от этих бед. А ты знаешь что-нибудь о заморских странах?

Ориэлла и в самом деле кое-что знала, — ей рассказывал Форрал, который в юные годы был разведчиком на юге (именно эта миссия так долго держала его вдали от дома после гибели Джеранта). Гарнизон нуждался в этих сведениях, так как воинственные южные народы служили постоянным источником угрозы для Нексиса. Радуясь возможности отвлечься, она выложила Анвару все, что знала.

За унылыми холмами южного побережья простирался океан, за которым лежали могущественные Южные Царства. Оба материка почти ничего не знали друг о друге, хотя шпионы, если им вообще удавалось вернуться, подтверждали воинственность и превосходящие силы жестоких обитателей большого южного материка. К счастью, южане опасались могучего Волшебного Народа, и пока это сдерживало их воинственный пыл.

Было известно, что на юге существует по меньшей мере три царства, а за ними лежит пустыня, которую сменяют непроходимые джунгли. Остальная часть материка была окутана тайной. Горный массив у северного побережья, по слухам, населял легендарный Крылатый Народ, отважно охраняющий свои неприступные замки на вершинах гор, а там, где горы постепенно переходили в зеленые, поросшие соснами долины, лежало царство Ксандим. Зажатые между горами и морем, его жители нуждались в новых территориях и, как поговаривали, зарились на северные земли с их обильными пастбищами, которые как нельзя лучше подошли бы для замечательных лошадей — гордости ксандимцев. К югу от гор была пустыня, а за ней — страна казалимцев, жестокого воинственного народа, которым управлял неистовый тиран. И вовсе не удивительно, что с такими соседями за морем правящий Совет Нексиса позаботился создать сильные укрепления на южном побережье.

— Интересно, неужели южане действительно настолько опасны? — спросил Анвар.

— Говорят, они не питают особой любви к моему народу, — сказала Ориэлла,

— так что я бы не стала это выяснять. Но я понимаю, что ты хотел сказать. Мне самой хотелось бы повидать новые земли и попытаться оставить прошлое позади. Но для меня это невозможно, а вот ты можешь когда-нибудь попробовать.

— Я? — Глаза Анвара невольно упали на клеймо, горевшее У него на руке. — Но я всего лишь слуга, и не могу рассчитывать…

— Чепуха, — возразила Ориэлла. — Что значит :

— слуга? Почему ты должен быть ниже из-за той работы, которую выполняешь? Да ты гораздо лучше, чем кое-кто из Волшебного Народа. Если бы я была Верховным, я бы…

— Ориэлла вздрогнула от отчаяния, неожиданно осознав, от чего отказалась.

— О, Анвар, ведь у меня был такой шанс, правда? Я могла бы все повернуть в лучшую сторону…

— Разве ты никогда об этом не думала? — с изумлением спросил Анвар.

— Даже в голову не приходило! Мне не нужна была власть, и я, как дура, ни разу не задумалась о той пользе, которую могла бы принести, а когда Форрал стал моим любовником, я вообще позабыла обо всем. Боги, да ведь все наши несчастья из-за меня. Форрал даже предупреждал меня… — Ориэлла трясущимися руками закрыла лицо.

Анвар, испугавшись, что, увлеченная самобичеванием, она может ослабить щит, потянулся и отвел ее руки.

— Госпожа, — твердо сказал он, — не мучай себя. Владыка несет зло. Все смертные Нексиса всегда боялись и ненавидели его. Что бы ты ни делала, он все равно захватил бы власть, и результат был бы тот же. Тебе пришлось бы бороться с ним — тебе и Форралу, и Ваннору, и Финбарру. Они погибли не зря. Благодари богов, что ты жива и можешь сражаться. Не сдавайся, ибо ты нужна нам. Ты нужна всем нам.

На мгновение лицо Ориэллы осветила надежда, и она вздохнула.

— Добрые слова, Анвар, но если бы мы с Форралом не… Анвар схватил ее за плечи.

— Не говори так, госпожа. Даже не думай об этом! То, что случилось между вами, было неизбежно. Любой дурак видел, что вы любите друг друга, и если бы Миафан дорожил тобой, он был бы только рад. Скажи мне честно, знай вы все наперед, неужели ты или Форрал поступили бы иначе?

— Нет, — после долгого молчания призналась Ориэлла. — Ты прав, Анвар. По крайней мере у нас было, то что было, но…

— Тогда прекрати себя жалеть и подними этот проклятый щит! — рявкнул Анвар. Волшебница вздрогнула, словно ее ударили, и в глазах у нее сверкнул гнев. Потом она вдруг засмеялась тихим смехом, и плечи ее опустились.

— Ax, Анвар, ты знаешь, как со мной обращаться, — сказала она. — Если кто-нибудь и сможет провести меня через все это, то только ты. Я рада, что ты со мной.

Каким-то образом им удалось протянуть и эту ночь. Как только один из них начинал задремывать, другой будил его.

Царапая на полу мечом Ориэллы, они перепробовали все детские игры и все головоломки, которые могли припомнить. Когда это стало слишком трудно, они обратились к шуткам, перепели (тихо, чтобы не разбудить Сару) все старые песни и баллады, которые знали. И все время они постоянно ощущали непреклонную волю Миафана, беспрестанно исследующую океан в поисках их суденышка.

Когда рассвет пробрался в каюту через маленькое окошко, глаза Ориэллы слипались, а голос сорвался и охрип. Она бросила петь, и Анвар последовал ее примеру. Он потер глаза и потянулся, зевая во весь рот.

— Слава богам, светает, — сказал юноша. — Знаю, нам предстоит еще долгий путь, но, по крайней мере, мы преодолели еще одно препятствие. Знаешь, несмотря ни на что, я замечательно провел ночь. — Он выглядел застенчивым и взволнованным, словно не был уверен, что сказал то, что нужно.

Ориэлла улыбнулась.

— И я тоже. Ты хороший товарищ, Анвар.

— И ты, госпожа, — отозвался тот. — Жаль только, что я не понял этого раньше и был слишком занят своими горестями и обидами…

— Рано же вы вскочили!

Изумленная Ориэлла повернулась и увидела, как Сара хмурится на своей койке.

— А мы и не ложились, — огрызнулась волшебница, выведенная из себя ее тоном. — И раз уж ты проснулась, уступи койку Анвару, — добавила она. — Ему надо поспать. А я немного погуляю по палубе, чтобы не заснуть.

— Это нечестно, — запротестовал Анвар. — Я спал прошлой ночью…

— Анвар, впереди по крайней мере еще две ночи, — мягко сказала Ориэлла, тронутая его заботой. — Как я могу рассчитывать, что ты сможешь разбудить меня, когда сам будешь валиться от усталости? А если ты сейчас отдохнешь, то, может, мы и справимся. — Она порылась в мешке, и достала маленький пакетик. — Однако прежде не мог бы ты заставить этого ужасного кока приготовить мне немного тэйлина? Может, это меня поддержит. — И вдруг, уже протянув ему пакетик, остановилась. — Ну вот, — печально сказала она. — После всего, что я тут наговорила, я все еще обращаюсь с тобой как со слугой. Я схожу сама, Анвар. А ты спи.

— Нет. — Анвар взял пакетик и встал, — Ты слишком устала, и я хотел бы сделать для тебя гораздо больше. Сара кисло посмотрела ему вслед.

— Вечно преданный слуга, — фыркнула она. — Единственное, на что он годится.

— Что ты имеешь в виду? — Ориэлла вспыхнула от негодования.

Сара пожала плечами.

— Спроси Анвара, — только и ответила она.

Ориэлла устало провела рукой по лицу. Как все это не ко времени!

— Сара, нам ни к чему неприятности, — вслух сказала она. — Если ты не в состоянии достойно обращаться с Анваром, просто оставь его в покое. — И она вышла из каюты, не в силах больше оставаться в обществе Сары.

Устроившись на корме, Ориэлла прихлебывала тэйлин и смотрела, как рассвет окрашивает океан в золотисто-розовые тона. Прошло уже много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала присутствие Миафана, и теперь гадала, спит ли он, или, возможно, занят городом, который, должно быть, охвачен паникой из-за этих его мерзких тварей. Ориэлла попыталась представить, что происходит сейчас в Нексисе, но потом выкинула эти мысли из головы. У нее не было уверенности, что Миафан сдался, и, значит, она не имеет права отвлекаться. Чтобы не заснуть, девушка поднялась на ноги и принялась расхаживать взад и вперед по узкой качающейся палубе, не обращая внимания на любопытные взгляды тех немногих членов команды, которые, несмотря на ранний час, были уже на ногах. Через некоторое время ветер посвежел, и Ориэлла решила прогуляться вниз, в грязную тесную кухню, чтобы выпросить у судового кока новую порцию его ужасной бурды. Но едва она услышала этот до отвращения знакомый запах, ее желудок стремительно сжался. Стиснув зубы, чтобы побороть наступающий приступ тошноты, она метнулась вверх и еле успела добежать до борта. Ее вырвало. Ей было так плохо, что она даже не слышала издевательского хихиканья матросни. Когда приступ прошел, девушка бессильно опустилась на скамейку у борта, прихлебывая остывший тэйлин прямо из кувшина и утирая рукавом вспотевший лоб. «Боги, — подумала она, — а ведь это не морская болезнь!» — И впервые задумалась, о трудностях, присущих беременности, да еще когда приходится спасаться бегством. Она коснулась своего живота, где дремала крохотная новая жизнь, спокойная и беззаботная, и вздохнула.