В стрекочущий хор насекомых время от времени вплетался странный крик — или, скорее, вой, долетавший из чащи леса. Встревоженная Сара испуганно прильнула к Анвару.

— Все в порядке, — успокоил он ее. — Это всего лишь какая-нибудь птица. — Но все же юноша срезал с ближайшего дерева парочку толстых ветвей и сделал из них дубинки, думая при этом, как отнеслась бы волшебница к такому использованию своего клинка.

В одном месте ручей был запружен, и образовалась маленькая, но достаточно глубокая заводь. По берегам ее растительность расступалась, оставляя полоску голой земли, а почва вся была усеяна следами животных, приходящих сюда на водопой. Анвар остановился рассмотреть их. Маленькие лапки грызунов, копыта небольшого оленя, одиночные извилистые полосы, оставленные змеями — и что это? Похоже на отпечатки рук — крохотных человеческих рук! Анвар почувствовал покалывание в затылке. Ему показалось, что в лесу полно невидимых глаз. Юноша торопливо заровнял следы башмаком, пока их не увидела Сара.

От жары и морской воды, которой наглотался Анвар, у него разыгралась жажда, и упав на землю, он принялся жадно пить, смачивая прохладной свежей водой свое покрытое солью лицо. Утолив первую, отчаянную жажду, он огляделся по сторонам, внезапно испугавшись, что заблудится в лесу, но тут же рассмеялся собственной глупости, вспомнив, что им надо всего лишь спуститься вниз по ручью.

Если Ориэлла передумает… Но нет, после того, как он с ней обошелся… Анвар жалел о резких словах, сказанных прошлой ночью. Теперь он понимал, что не сдержался оттого, что почувствовал себя виноватым. Неужели она бы не поняла…

Боги, как он голоден! Скорее бы наполнить ноющий желудок, но где в этом незнакомом месте раздобыть еду? Сара, должно быть, думала о том же.

— Анвар, я должна что-нибудь съесть. — Это был откровенный приказ, и юноша пришел в бешенство. Ориэлла никогда с ним так не разговаривала, а ведь он был ее слугой.

Стараясь говорить спокойно, он ответил:

— Я тоже. Дай мне немножко подумать.

— Но мне хочется есть! Я хочу чего-нибудь прямо сейчас! К счастью, на помощь пришли воспоминания детства. Дед, бывало, частенько рассказывал мальчику о своей юности в деревне, и когда Анвару исполнилось девять, он был отличным знатоком ловли форели — по крайней мере, теоретически.

— Идем, — сказал он Cape. — Мы наловим на обед рыбы Но на практике это оказалось куда сложнее. В открытом море рыба будто обладала какими-то сверхъестественными способностями. Вот уже, кажется, схватил ее, а она вдруг исчезает, оставляя несчастного ловца с горстью морской воды, Анвар метался по пояс в воде и с каждой секундой все больше и больше выходил из себя. Почему эти проклятые создания не стоят спокойно? Он так пристально вглядывался в сверкающую воду, что у него заболели глаза, а солнце безжалостно пекло незащищенную спину и голову. Юноша не мог избавиться от ощущения, что рыба просто издевается над его неуклюжими потугами. Когда он вытащил руки из воды, то кожа на пальцах побелела и сморщилась.

— Анвар! Анвар! — завопила с берега Сара. Что ей еще нужно? Вдруг он сообразил, что она уже давно зовет его, и быстро повернулся. Сара стояла перед ним и, смеясь, протягивала ему самодельную сумку, сложенную из подола одной из ее многочисленных нижних юбок. Сумка билась и дергалась у нее в руках.

— Смотри! Я наловила рыбы!

Будь она рядом, Анвар с радостью придушил бы ее. Потом наконец до него дошел смысл ее слов, и, поднимая множество брызг, он пошлепал по мелководью к берегу.

— Как тебе это удалось? — спросил юноша, стараясь не выдать своего негодования.

Сара опустила свою шевелящуюся ношу на белый песок и закинула руки ему на обожженную шею. Анвар поморщился.

— Легко, — подмигнула она. — Ты гордишься мною?

— Еще бы, — сердито сказал он, гладя ее, и Сара смягчилась.

— Разве ты не заметил? — спросила она. — Начался отлив. — Она махнула рукой в сторону рифа, который выступил из воды и, словно палец, указывал в океан. — Там полно рыбы, она попала в ловушки между камней.

— Отлив? — Анвар чувствовал себя дураком. Конечно, он слышал это слово, но родившись нищим городским жителем, а затем превратившись в раба, никогда толком не понимал, что оно значит.

— О, — вдруг догадалась Сара. — Ты ведь никогда раньше не был у моря, правда?

— Интересно, как? — едко спросил Анвар. — Волшебный Народ, знаешь ли, не дает своим слугам отпусков на побережье. А ты-то откуда все это знаешь?

Сара на мгновение отвела глаза. т — Ваннор возил меня к морю каждое лето,

— Анвар нахмурился, и она поспешно сменила тему. Сейчас ей никак нельзя его терять. — Как бы там ни было, — оживленно добавила она, — толку от меня мало. Может, я и поймала их, но убить не могу. А что до этой ужасной чешуи, то меня от нее всегда тошнит.

Судя по всему, ей удалось найти правильные слова, потому что Анвар улыбнулся.

— Этим займусь я. В Академии я научился готовить. Сара вздрогнула. Ей бы не хотелось, чтобы он то и дело напоминал о своем рабстве. Живя с Ваннором, она привыкла иметь вокруг себя слуг и перестала думать о них как о человеческих существах. Они просто.., ну, были — вежливые, безличные, готовые явиться по первому зову, и оттого, что приходилось заниматься любовью с одним из них, девушка чувствовала себя запятнанной. И все же с этим надо было мириться. Взяв себя в руки, Сара наградила Анвара своей самой очаровательной улыбкой, от которой Ваннор был без ума.

— Хорошо, когда рядом умелый человек. — сказала она. — Боюсь, я просто безнадежна. Ты знаешь, как развести огонь?

Прежде чем приняться за свою неудачную рыбалку, Анвар оставил огниво и кремень — а также рубашку, о чем он пожалел позже, когда обожженная спина начала болеть, — на раскаленном солнцем валуне, чтобы все это высохло. На песчаной полосе валялось множество деревянных обломков; — и Анвар мигом развел костер. Чтобы почистить рыбу, он снова воспользовался кинжалом Ориэллы и опять почувствовал вину, зная, что клинок ему дан для более важных дел. Он испек рыбу на плоских камнях, разложенных у самого костра, и они с Сарой устроили пиршество в тени у ручья, где раскидистые кроны защищали их от полуденного солнца.

Анвар проснулся уже в сумерках. Закат догорал за высокими утесами. Над берегом, охотясь на насекомых, привлеченных светом костра, носились летучие мыши. Осмелевшие крабы приканчивали остатки рыбы. Анвар вздрогнул и поспешно поднялся на ноги, поморщившись от ужасного жжения — спина его порядком обгорела. «Это все те ночки на корабле, вместе с Ориэллой», — подумал он, стряхивая с себя остатки сна. — «Я, должно быть, уснул прямо с куском во рту».

Тут юноша с ужасом сообразил, что Сары рядом нет. Анвар поспешно огляделся. Конечно, она не настолько глупа, чтобы отправиться куда-то в одиночку. Выбрав из кучи хвороста ветку подлиннее, он ткнул одним концом в угли и при свете этого «факела» осмотрел место их трапезы. Никаких следов борьбы — значит, ее не утащили лесные звери. Потом он увидел отпечатки ног, ведущие к ручью и дальше, в сторону леса. Анвар с проклятием нырнул в темноту, следуя изгибам ручья.

Ночью лес был куда страшнее, чем днем, под яркими лучами солнца. Корни извивались, хватая за ноги, лианы, до жути похожие на змей, хлестали в лицо, и юноша едва не выронил факел. Ветки цеплялись за одежду, а за каждым деревом чудилась страшная морда, ухмыляющаяся в мерцающем свете факела. Трава стала скользкой от вечерней росы, а из гниющих бревен торчали отвратительные светящиеся грибы, которые напомнили Анвару ужасную чашу, откуда Миафан выпустил своих призраков. Сердце юноши бешено колотилось, дыхание стало прерывистым. Что там впереди? Странный, мерцающий, призрачный свет. Замедлив шаг, Анвар осторожно приблизился к полянке, окружавшей маленький пруд, и замер, зачарованный.

В неподвижных темных водах купалась нимфа. У нее была бледная кожа и золотые волосы. Ей прислуживала свита упавших звезд, танцующих над водой, образуя серебристую корону. Анвар затаил дыхание. Блуждающая звезда закружилась и возле него, и тут он понял, что это всего-навсего жук-светляк. Потом нимфа обернулась — обнаженная, в очарованном пруду, с золотыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Сара!