Сегодня мы все говорили речи, резали красную ленточку и пускали 'первый слиток' через блюминг и рельсопрокатный стан. На самом деле рельсы мы катали уже неделю, но первые четыре дня ушли на отладку оборудования и выверку режимов подогревательной печи. А первому дню Промышленного съезда империи я специально подгадал 'пуск' рельсопрокатного стана. Начальство это любит.

Так что торжественная часть открытия основного мероприятия не запланировано для высоких гостей переместилась на послеобеденное время.

Ремидий в первые ряды на заводе не лез. Разве что одновременно со мной и Лоефортом перерезал ленточку. А теперь на обед я ехал в герцогской карете.

— Пора тебя, Савва, официально на город ставить, — сказал герцог, когда карета тронулась.

— Только не это, ваша светлость. Только не градоначальником, — взмолился я.

— Каким градоначальником? — удивился Ремидий. — Градоначальника ты здесь сам будешь ставить. Отныне ты в Калуге мой наместник, — заявил герцог и передал мне кожаный тубус.

Внутри была хартия о наделении меня в городе Калуге и принадлежащем ему округе полноправным наместником герцога. В конце рескрипта звучала самая главная фраза 'и все распоряжения наместника исполняются так, как будто бы это я сказал'.

— Прокурор подчиняется мне? — только и спросил.

— И прокурор, и судья, и полиция, и все остальные гражданские и военные чиновники в городе Калуге и его округе, — заверил меня герцог. — Так что поздравляю тебя действительным статским советником.

— А чин-то зачем? — удивился я. — Я, конечно, польщен, но…

— Это чтобы тебя князь к себе в Химери не переманил, — усмехнулся герцог в свои седые 'буденовские' усы.

Герцог помолчал немного, глядя в окно кареты на проплывающий индустриальный пейзаж, потом сказал то, что его видно занимало последнее время.

— Ты опять на войну собрался, я погляжу, — не столько спросил, сколько утвердил Ремидий.

— Вроде нет.

— Ты не виляй… Был я и на аэродроме, и на тракторном заводе. Ты сразу скажи, на чем воевать собрался: на бронеходах своих или на этих аппаратах летательных тяжелее воздуха?

— Аэропланы еще только в зародыше, ваша светлость. Я только приоритет Реции в мире застолбил. А так чтобы сделать боевой самолет нужны, наверное, годы.

— Значит на бронеходах… — выдал герцог. — И как понимаю удерживать тебя бесполезно. Сбежишь сам. И бронеходы у тебя в этом случае будут твои собственные. Я верно излагаю?

— Под нынешним генштабом я воевать не собираюсь, ваша светлость. Только людей зря класть.

— А под Аршфортом воевать будешь?

— Под фельдмаршалом Аршфортом буду, — честно ответил я. — Он солдат бережет.

— Я так и думал. Третьего дня император назначил Аршфорта командующим западным фронтом.

— Вот это новость… — удивился я. — У них там, в Химери, небось, в лесу все медведи сдохли.

— Сколько собираешься своих бронеходов наклепать?

— Машин сорок. Меньше смысла нет.

— Полк?

— Лучше бригаду. Двухбатальонного состава пока. И минимум роту, а то и батальон штурмовиков к ней в усиление. Ремонтная рота. Рота снабжения. Полк же не будет иметь никакой самостоятельности на фронте.

— Добро, — согласился Ремидий. — На посту комбрига у тебя будет меньше возможностей сгинуть сдуру. Так что поздравляю тебя майором рецкой гвардии. Формируй свою бригаду. Рецкую гвардейскую броневую бригаду, — прокатал герцог эти слова на языке как гурман. — Нет. Рецкая гвардейская железная бригада. Так будет лучше звучать. Вальда тебе отдам с его ротой. На ее базе развернете батальон. Еще Бисер отдает, но только под тебя, свою саперно-штурмовую бригаду. Войдете все вместе в ударный корпус Бьеркфорта, который будет формироваться здесь, в Калуге. На охране пленных его меняют.

— А что восточный фронт? Оголяется?

— Там затишье. Теперь надолго. Молас гарантирует, что надолго. Туда перебросят уставшие войска с западного фронта на отдых. Но в достаточных количествах чтобы у царцев не было соблазна ударить исподтишка.

— Когда? — только и спросил я.

— К новому году, — поделился со мной герцог сроками. — Но это тайна. Даже от генштаба. Даже от императора. Точнее от его доверенного окружения.

— Еще тягачи потребуются, — сказал я. — Корпусная артиллерия, как я понял, будет усилена?

— Обязательно.

— Финансирование?

— Любое, но все же в разумных пределах. Но на новое вооружение будет без ограничений как на войсковые испытания. С Лоефортом я уже все обговорил… в части его касаемой, — усмехнулся герцог, показывая мне, что и всемогущий канцлер не имеет полной информации.

— Даже так? Ваша светлость, вы с Аршфортом решили разом выиграть войну одним корпусом?

— Не совсем так. Скоро фельдмаршал приедет ко мне в горы на отдых. У тебя будет время пообщаться с ним напрямую. Тем боле, что он и сам этого хочет.

— А что Молас?

— Молас стал генерал-лейтенантом и возглавил военную разведку империи. Как и его отец когда-то.

Тут мы подъехали к отелю. Пора обедать как самым обычным людям. Силы еще потребуются впереди пара-тройка дней сплошной говорильни. И это требуется выдержать.

Для меня этот съезд важен не пленарными заседаниями, а кулуарами. Возможностью завести нужные связи среди промышленников. Я теперь не просто Савва с горы… За мной десяток труб зримо небо коптят. Промышленная империя из дюжины заводов.

С этими мыслями я вслед за Ремидием вошел в холл отеля.

Два дня в конференц-зале отеля 'Экспресс' кукушки хвалили петуха, а петух раздавал комплименты кукушкам.

Если послушать патриотически-настроенных ораторов не вдумываясь, так получается все у нас в империи безоблачно и гладко, несмотря на войну. Наоборот война подстегнула развитие индустриализации и нивелировала многие связанные с ней социальные проблемы. Безработицу в городах и 'лишних людей' на селе 'съела' мобилизация. Наметился даже некоторый дефицит рабочих рук.

По сравнению с первым таким совещанием в оперном театре Будвица самые животрепещущие проблемы с пленарных заседаний ушли в кулуары. Каждый из фабрикантов предпочитал сам напрямую договариваться с правительством по расшивке узких мест своего бизнеса. Как показал опыт так результативней. Да и решающие вопросы чиновники предпочитали теперь не уголовно наказуемые денежные откаты, в прямое свое вхождение в акционированный бизнес с анонимными акциями.

Меня также осторожно прощупывали на предмет такого 'сотрудничества', но отмазка у меня была железная — два электора в пайщиках. Договаривайтесь, ребята, сначала с ними. Решалы быстро поняли, что поляна занята большой рыбой и ушли в тень.

Наметился также некоторый тренд к сращиванию банковского капитала с промышленным и образование вокруг такого 'материнского' банка разнопрофильных концернов. Горизонтальная интеграция, к которой стремились акулы имперского капитализма до войны, не оправдала себя. Трест оказался очень неуклюжей и малоповоротливой деловой машиной. А сил, чтобы полностью монополизировать какую-либо отрасль промышленности в размерах всей империи и диктовать рынку свои цены ни у кого еще не было.

Так что кулуарные разговоры, если и давали пищу для ума, то не такую уж питательную. Но заседания в зале не давали этого. Разве что там довели до бизнес-сообщества экономическую политику имперского правительства в условиях военного времени.

Гораздо интересней был статистический справочник, который был издан малым тиражом специально под этот съезд и роздан делегатам. Инфляция пока не зашкаливала, в среднем была семь процентов в год. И далеко неравномерно распределялась по группам товаров. В основном дорожал импорт, большая часть которого попадала на рынок контрабандой. Понемногу дорожало продовольствие, но плавно и не настолько, чтобы вызывать раздражение. Все больше посевных площадей отдавалось под технические культуры. В области товаров народного потребления стало заметно оскудение ассортимента в текстильной промышленности, но не настолько, чтобы нечего было носить. Все больше увеличивалась доля готового фабричного платья и обуви. Фабрики по производству военной формы первыми освоили этот бизнес для тыла.