С ростом городов, появлением богатых городских сословий, многочисленных рынков, в том числе и национального в Осака, изменился и характер керамических изделий. На смену простому и строгому декору приходит изощренный. Создаются дорогие, отделанные золотом, яркие керамические изделия со сложным орнаментом.

Вместе с тем мастера-керамисты продолжают искать новые сочетания красок, совершенствовать технику росписи. Великолепная керамика Сацума (феодальный клан на юге Кюсю) с надглазурной росписью эмалевыми красками, с яркими, четкими цветами и листьями, рельефно выступающими и свободно стелющимися по светлой глазури, — свидетельство этих поисков. Эта керамика обладала неповторимым очарованием. Огромную известность в стране стал приобретать фарфор, впервые появившийся в XVI в. Заслуженной славой пользовался фарфор арита (провинция Хидзэн, Кюсю) не только в Японии, но с конца XVII в. и в Европе. В начале XVII в. корейский мастер Лисан бэй обнаружил здесь белые глины, которые стали основой производства. В них в наибольшей степени воплотились черты национальной эстетики, особенности художественного восприятия японцем окружающего мира.

Подглазурная роспись кобальтом, цветной мелкий рисунок уваэцукэ (он наносился на ослепительно белый фарфор, покрытый прозрачной глазурью), яркая роспись, основа, подвергающаяся обжигу, определяли специфику арита. Высококачественные изделия Хидзэн с орнаментом нисики («парча»), которая представляла собой подглазурную роспись кобальта с зеленым и красным цветами, были известны в Европе под названием «Старая Япония». Однако имелся в Хидзэн и такой фарфор, который вывозить запрещалось — он шел только на внутренний рынок, преимущественно на Осакский. Это был дорогой фарфор, и покупали его богатые люди. Чрезвычайно популярен с конца XVII в. стал кутани-яки — фарфор из провинции Kaгa. Местные керамисты, заимствовав из Хидзэн методы росписи, создали свой стиль — яркую цветовую палитру эмалевых красок, соединяющую сочный синий цвет с зеленым и желтым.

Однако, как ни велик был ассортимент керамических изделий, представляемых торговыми рядами в Осака, часть их вообще никогда не попадала на полки лавок. Изделия старинных керамических мастерских в Орибэ, Киото и его предместьях — Аваита, Отоваия и других, — работы известных мастеров, таких, как Нинсэй, Киндзан, в основном попадали к главам феодальных домов. Фарфор с острова Хирадо (местечко Миковаси) — белоснежные изделия с тончайшим черепком и необычайно живописной кобальтовой росписью — предназначался только для семьи сёгуна и крупных даймё. Работы, широко представляемые ремесленниками на рынки страны и на осеннюю Осакскую ярмарку, отличали мастерство, вкус и безупречная точность в исполнении операций. На рынки попадали изящные изделия высокого качества. Как правило, знания и практические навыки ремесленника оказывались выше уровня развития техники.

Надо сказать, что подобными качествами обладали и привозные изделия, в частности китайские, ввозимые японскими торговцами с материка. В Осака в 1641 г. прибыл первый груз из Китая. Его доставили китайские купцы. С тех пор китайские торговые суда стали совершать регулярные рейсы в Японию. Большую часть груза составляли фарфор и атлас. На китайский фарфор в Осака был огромный спрос. Кроме того, японские ремесленники внимательно изучали стиль китайских росписей и часто интересовались у приезжих китайцев техникой производства того или иного заморского изделия. В частности, это касалось тончайших фарфоровых изделий, чашек и колокольчиков, тонкостенность которых определялась спецификой исходного сырья — тонкостью и просеянностью помола, плотностью и выдержанностью фарфорового «теста» и т. д. Специфика производства этих изделий в отличие от европейской состояла в том, что их расписывали не обожженными, а слегка подсушенными на воздухе.

Своеобразен был и декор этих изделий. Монохромный, интенсивный цвет (например, так называемый «бычья кровь») глазурованных сосудов чередовался с многоцветьем различных росписей, особенно «потечных глазурей». До конца XVI в. изделия со случайными затеками считались браком. Вторую половину XVIII в. считают временем овладения китайскими мастерами сложной техникой — кусочки окислов металлов наклеивались на края черепка и при высокой температуре, во время обжига, текли по сосуду, создавая причудливые «пламенеющие» глазури[19]. В то время в Японию попадали даже такие знаменитые изделия с монохромными глазурями, как «пьяная красавица», «одежда старого монаха», с легкоплавкими глазурями красного, сиреневого и белого цветов — «белая, как зубы», «сладкая белая», «белая, как рыбий пузырь» и т. д. Завозили сюда и разнообразные декоративные сосуды с полихромной росписью в стиле «тысяча цветов». На этих изделиях сложный цветовой орнамент размещался на бело-желтом, черном или золотом фоне. Большим спросом у богатых городских семей пользовались предметы китайского фарфорового производства, совмещающие подглазурный рисунок кобальтом с надглазурной росписью эмалями, а также посуда и декоративные вазы, на которых наносился рисунок, повторяющий картины известных художников или узоры шелковых тканей.

В Японии, как известно, огромной популярностью пользовался также китайский шелк. Здесь он стоил в десять раз дороже, чем на материке. В отдельные годы знаменитый белый шелк, узорные шелка, всевозможные виды шелковых тканей, шелковый вельвет, бархат и шелк-сырец занимали первое место в торговле с Японией, несколько оттесняя другие товары, такие, как фарфор, чай, ценные породы дерева и изделия из них, металлы и жемчуг.

Когда в Осакский порт приходили китайские суда, то и без того шумная торговая часть города становилась еще более оживленной от съехавшихся со всех концов страны покупателей. Рынки, торговые улицы и кварталы, как правило, были ярко украшены цветными гирляндами, пестрыми бумажными фонарями. Над всем этим медленно плыли в воздухе громоздкие и важные храмовые фонари-колоссы. А ниже, прямо над людским водоворотом, сталкиваясь, суетились фонари-«простолюдины». Ветер раскачивал их, швырял из стороны в сторону, а они, легкие оранжевые, голубые и синие, собирая в гармошку свои гофрированные стенки, словно лукаво подмигивали начертанными на них танцующей вязью иероглифами…

Хотя торговая часть Осака была огромна, тем не менее жилые кварталы ремесленников и простолюдинов занимали в нем немалую территорию.

В результате эволюции японского жилища в разных частях страны было создано несколько типов жилого строения. Даже в одной климатической зоне в разных местностях складывались разные типы городской и сельской застройки. Для Киото, например, характерно замкнутое жилище. Внешние, выходящие на улицу стены дома, как правило, не раздвигаются, но имеют разнообразные, часто идущие вдоль всего фасада решетки. Осакский вариант жилого дома иной — он более открыт, а тесно составленные в узкие улицы двухэтажные деревянные строения имели раздвигающиеся стены на обоих этажах. В восточной, окраинной части застройки, в кварталах, где жили простолюдины, нередко на первом этаже размещалась маленькая лавка или мастерская, а на втором жил сам хозяин с семьей. Рано утром стены раздвигались, и глазам прохожего открывалась вся внутренняя жизнь дома: сидящий на татами продавец и весь нехитрый набор товаров или семья мастерового с разложенными вокруг орудиями и предметами производства.

Улицы в таких районах были очень узки (часто всего в несколько шагов), а специфика влажного и жаркого климата требовала постоянного проветривания помещения, поэтому и в Осака, и в Киото, в районах, где жили ремесленники, сложилась практика ограждения внутреннего пространства дома деревянной решеткой. Окна, различные проемы в строении, раздвигающиеся стены в узких улицах, где дома шли вплотную друг к другу, закрывались — ставилась решетка в метре перед раскрытым фасадом, которая служила своеобразным экраном. Такая решетка называлась бэнгаранури. Дворец феодала, жилище настоятеля монастыря и богатого купца широко раскрывали свои стены в сад, примыкавший к дому и составляющий с ним одно целое.