Еще он принес кувшин отличного сидра, который мы с ним оба любили значительно больше пива. Когда же я разомлела от еды, толстяк вдруг повел такую речь:

— Милая моя Динь, совсем мы с тобой одни остались. Учитель нас оставил и теперь придется нам строить жизнь без его мудрых советов.

Что это он о нас заговорил? Нет нас, есть он и есть я. Учитель его давно из учеников выпустил, а меня только третьего дня. Он уже давно жизнь строит на свой страх и риск, а у меня на нее совсем другие планы. Не нравятся мне такие речи.

А Лей продолжал разливаться соловьем. Сначала хвалил меня, затем стал расписывать свои достоинства и заключил уже ожидаемым:

— Не следует ли нам дальше идти по жизни вместе?

Ага, размечтался. Вот только этого любвеобильного прохиндея мне для полного счастья и не хватало. Ведь не я ему нужна, а деньги и книги Вэня. Хотя и от молодого тела пузанок не откажется. А он схватил мою руку и стал покрывать ее поцелуями. Б — ррр! Меня аж в дрожь кинуло от омерзения.

Отняв руку, я вскочила и быстро выговорила:

— Спасибо за лестное предложение, но я пока не готова его принять.

— А когда будешь готова? — задал он вопрос.

Хотелось крикнуть: "Никогда!", но я промолчала, только пожала плечами и убежала в комнату, которую сама себе приготовила. Заперлась изнутри, села на постель и задумалась. Придется бежать. Здесь оставаться нельзя. А если бежать, то завтра, в крайнем случае послезавтра. Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы добраться до долины Ласерн, а перевалы закроются совсем скоро. Пусть я ведьма, но против снежной лавины ничего не могу. Дорогу в горах находить, опять же, не умею, хотя знаю одного типа, который этому обучен. Бак, мой ослик! С ним и уйду.

Следующий день я потратила на подготовку. Первым долгом закупила еды, как будто в дом. Отдельной тратой стал мешок морковки самого лучшего качества. Это для Бака. Еще я купила себе шубу, шапку и меховые сапожки. Впереди зима, а в горах она суровая. Все эти траты не были чем‑то необычным. Я покупала только то, чему могла найти оправдание.

Лей за мной приглядывал, опасаясь, что уйду, но был уверен: если что, я пойду по дороге обратно. Путь через Ласерн он даже не рассматривал. По горным тропкам повозка, даже такая маленькая и легкая, не пройдет. Он не знал всех волшебных качеств повозки своего учителя. А она теперь была моя и все ее секреты были мне открыты.

Ушла я на следующий день. Нашла предлог, чтобы выпроводить Лея. Для этого пришлось пожертвовать частью денег. Попросила положить их в банк на мое имя и выразила желание его сопровождать. Прохиндей тут же нашел резон, по которому мне следовало остаться дома. Ясен пень, положит на свое имя. Но мне не жалко, для этого и дала.

Стоило ему выйти за порог из парадного входа, как мы с Баком просочились на улицу с черного. Это была совсем другая улица, не широкая, прямая, ведущая к ратушной площади, а узкая, извилистая, идущая по задворкам и выводящая за город в сторону гор. Об этом я узнала еще вчера, забравшись на чердак и посмотрев на город глазами зазевавшегося голубя.

Знаменитая повозка претерпела последнее предусмотренное конструкцией изменение размеров. Она превратилась в двойной, соединенный посередине петлями, наподобие дверных, ящик. Его следовало упаковать в узорную тряпичную сумку и пристроить на круп осла поверх подушек, чтобы не натереть ему спину. Там еще оставалось место для седла. Взрослому мужчине моей расы оно не подходило, ноги бы по земле волочились, но я не слишком большого роста.

Заставить ослика идти куда мне нужно было несложно, если знать, как взяться за дело… Если бы я попыталась его тянуть или толкать, он бы орал на весь город, привлекая всеобщее внимание. Оно мне надо? Так что за ворота я выманила Бака, показывая ему морковку из рук. На улице просто положила ее в карман, чтобы поганец это видел, и пошла вперед. Он радостно потрусил следом. По дороге нам никто не встретился.

В городе я не пыталась сесть на Бака верхом, да и за городом тоже. Только отойдя лиги на три, забралась в седло и вывесила морковку перед его мордой… Перед нами лежала дорога на перевал Ласерн.

Плохо быть одной! Некому по тыкве настучать и сказать по — доброму: "Куда поперлась, дура?!" Потому что идти в одиночку через перевал, который может в любой момент закрыться, может только такая наивная, не знающая жизни кретинка, как я. Если бы не Бак, мои косточки так бы и сгнили где‑нибудь под камушком.

Поначалу все шло хорошо, даже замечательно. Мы быстро поднимались в горы, погони не было, погода благоприятствовала… По карте я определила расстояние до долины примерно в сорок лиг. Если идти пешком по ровной местности, за два дня как раз можно дойти, не слишком надрываясь. Но тут горы, значит, время надо увеличить раза в два. Ну пусть не в два, в три. Шесть дней — тоже, в сущности, немного.

Ага, размечталась. Для начала мы с Баком заблудились. Тропинка, по которой мы так уверенно двигались, становилась все тоньше и незаметнее, а затем и вовсе потерялась среди камней. Пришлось слезть с ослика и пойти рядом, надеясь на то, что он сам отыщет дорогу.

Отыскал, болезный. Как раз к самым задворкам Сиразы меня к вечеру вывел. Хоть смейся, хоть плачь. Одна выгода — ночлег под крышей. Я забралась в чей‑то сарай, предварительно убедившись, что он пуст, привязала к морде Бака сумку с овсом, и устроилась спать на груде какой‑то ветоши. Животных хозяева не держали, ценных вещей тоже в пределах видимости не обнаружилось, так что до утра нас никто не потревожил.

Проснулась от холода: огня‑то развести было нельзя, так что за ночь промерзла я знатно. Баку все ничего: торба с овсом есть — он счастлив. Я снова применила трюк с морковкой и осторожно вывела его из деревни. В одном месте остановилась в тени высокой стены, пережидая, когда люди пройдут, и услышала:

— Ой, и хитрая хотейка! Небось с дороги сошла и по лесам ховается. А главное, собакам даже след взять не от чего, все свое до ниточки с собой забрала.

Произнес эти слова дребезжащий тенорок. Ему ответил гулкий бас с хрипотцой:

— Ну, ты скажешь тоже. Она свое взяла, ничего не украла. Чего ж ее искать‑то? Конечно, если платят, то почему бы не побегать по дорогам? Особенно кому делать нечего. А я вот думаю — на перевал она подалась.

— По твоему, эта хотейка — сумасшедшая? Кто в этакое время на такое рискнет? Еще дней пять — шесть и там здоровому мужику не пробраться, а не то что юной девице.

Из их разговора я вынесла одно: дней пять — шесть у меня в запасе имеются. Ищут меня не в той стороне, как я и предполагала, что внушает надежду. Нечего мешкать, надо торопиться. И еще. Ищут хотейку. Лей, будучи магом опытным, представляет себе, как я выгляжу на самом деле, а вот Летицию он никогда не видел. Значит, пора ей появляться на свет. А Бака тоже стоит прикрыть иллюзией. Пусть будет большим ремольским волкодавом. Размер подходящий.

Конечно, я не Армандо и не Антонио, тем более не Вэнь, но простой человек мою иллюзию сходу не раскусит, а больше мне и не надо. Отойдя от Сиразы совсем чуть — чуть, спряталась в кустах и превратилась в Летицию. Да я бы и прямо на дороге это сделала, если бы не необходимость переодеться. Удобные штанишки Динь пришлось сменить на обычное в этих краях платье. Потом зачаровала ослика, на что он не обратил ни малейшего внимания. Ему достало той информации, что и в новом виде я прячу морковку в кармане.

Некоторое время мы двигались по той же тропке, что и вчера, а затем я заметила не увиденную мной в прошлый раз развилку. Возможно, это и есть нужная дорога? Как понять? Я выросла в местности, где горы были видны на горизонте, но никогда в них не была. Я имею в виду, в настоящих горах. Наши холмы не в счет. Так что опыта у меня не было.

Вспомнив, что можно воспользоваться зрением птицы, стала искать подходящую. Всякие там заблики и пеночки не в счет, они мелкие, летают низко, а при попытке внедриться в их разум и посмотреть их глазами, скорее всего не выживут. Ворона бы подошла, но где ее взять?