Голос капитана Сорью был все таким же тусклым, она явно приходила в себя после раскраивающей голову атаки, иначе вряд ли решила бы заговорить. Аянами поправила перекрутившийся ремень и забросила «Ружье» за спину. Как можно ответить пленнице — она даже не представляла, хотя бы потому, что Сорью до сих пор жила в том мире, который обитал по ту сторону периметра.

Аянами кивком показала рыжей двигаться вперед, и, двинувшись следом, попыталась вообразить, как бы выглядело все в отчужденных землях, если бы можно было все угрозы устранить оружием. Если бы странные явления закатывать в землю залповым огнем, а при малейшем шорохе поджигать запалы огнеметов и забрасывать мину в ствол.

«Убегай, не шевелясь», — вспомнила Рей. Конечно же, это был Аоба.

Аянами осмотрелась. Впереди — все та же спина, вокруг отчужденные земли, и нет никакого смысла задумываться о странном.

Тропинка подсыхала, туман уползал в ущелья, и впереди замаячили сначала чахлые стелящиеся деревца, а потом и кусты. С покрытых влагой листьев капало, и сами листья — по-осеннему прозрачные — чудом еще держались за ветви. Аска стискивала зубы: в висках все бились хрустящие удары, что-то невидимое из тумана осталось там, между лбом и затылком, и ощущение собственного бессилия, страх («в животе все окаменело») — это тоже никуда не спешило уходить.

Аска впервые поняла, что она не просто в плену, не просто в абстрактном гетто, где бегают голозадые грабители и отщепенцы. В голове она несла очень тяжелый и терпкий вкус голоса этих территорий, и организму больше совсем не хотелось мерзнуть: капитану было жарко.

«Тупая сука. Отмороженная. С оружием класса „А“ она могла в один момент прикончить это, чем бы оно ни было. Да хоть какое-то полевое образование — один черт».

Девушка не понимала, как можно терпеть, как можно застывать при малейшей угрозе, как можно… Аска злилась — как злилась на все, чего не понимала. Где-то в глубине души она чувствовала, что йокай могла оказаться права в своем поведении, что неизвестно, что случилось бы, выстрели красноглазка вверх. Капитан Сорью Аска Ленгли не была дурой, все она прекрасно понимала, но просто стоять и терпеть, пока тебе вскрывают мозги — это было выше ее понимания.

«С другой стороны, они здесь все почему-то не просто уцелели, не только бегают на наши колонны поставок, но и изобретают вот такие вот ружья».

Рыжая мотнула головой, разгоняя последние призраки скального грохота, и поймала солнечный зайчик, пробивающийся сквозь туман. Лучи блестели на желтой листве дерева, а под деревом расположилась группка людей в тяжелых плащ-палатках. Тропинка превращалась в исхоженную дорогу, за поворотом виднелись какие-то сооружения вроде тентов, и Сорью как-то отстраненно поняла, что вот отсюда уже пути назад не будет.

— Стой, — прошелестели сзади.

Рей обошла ее слева и выдвинулась вперед, от группки патрульных тоже отделился рослый человек, остальные же даже не пошевелились. Аска безучастно следила, как встречаются два повстанца, как звучат приветственные реплики.

«Ну, вот и все. Знаешь, дурак, я все-таки не смогла».

Аска вдохнула поглубже и задержала дыхание. Наступило утро, от снега не осталось и следа, а ей было холодно, она устала и чувствовала себя — никак. Можно, конечно, было броситься по дороге — прочь от лагеря, но постовые вряд ли ее стали бы убивать, Рей так точно постаралась бы прострелить ноги.

Любуясь природой, слушая отрывистый обмен репликами, Аска едва не пропустила момент, когда к наружному посту подошли новые повстанцы. Бегло оглядев новоприбывших, рыжая отметила опрятность формы и армированные подсумки, какие в NERV носили сотрудники полевых научных частей.

«Все воруют, суки, — скользнула ленивая мысль. Лица повстанцев расплывались, и только встрепанная голубая шевелюра йокая выделялась среди массы голов. — Когда она успела снять шлем?»

— Пилот Евы?

Аска очнулась от апатии, услышав удивленный вопрос. К ней подходили двое: конвоирша щурила свои красные глаза в блеклом свете утреннего солнца, а высокая женщина, шагающая с нею, убирала марлевую повязку с лица.

— Ты пилот Евы?

Сорью не ответила: «Вот еще, очень надо. В плену — так в плену». Без маски говорящая оказалась женщиной уже немолодой, властной на вид и явно из ученых. Светлые каштановые волосы непослушно выбивались из-под капюшона, а глаза были очень внимательны: такие глаза не упускают деталей, подумалось Сорью.

И Аска с первой секунды зрительного контакта почувствовала странное раздражение, абсолютно неуместное и глупое. И это раздражение ей что-то напоминало. «Да что ж такое?» — думала Аска, получая неуверенную ничью в дуэли на взглядах. Женщина повернулась к голубоволосой девушке:

— Я хочу первая допросить ее, Рей.

— Да, — кивнула йокай. — Однако командир лагеря…

— Я улажу, — отмахнулась женщина. — Просто отведи ее, пожалуйста, в мою палатку.

«А этой Нулевой ведь нужно куда-то», — мелькнула злорадная мысль, но в следующий момент Аска поймала косой взгляд ученой, и разглядела там слабое отражение своего собственного смятения.

Потом ее бесцеремонно толкнули в плечо, и она, отдирая от себя липкие взгляды безликих повстанцев, пошла вперед. Лагерь был временным и его серьезным укреплением никто не озаботился — воткнули пару постов с пулеметами, выставили какую-то легкобронированную развалюху — вот и вся оборона. Палатки расположили как попало, они соседствовали с рабочими тентами, и Аска мельком увидела весьма странные занятия людей: повстанцы склонялись над грубыми столами-времянками, что-то очищали, складывали, измеряли.

«Черт, да это какой-то научный лагерь!»

Сорью забыла обращать внимание на окружающих. Завидев пленницу, отщепенцы отвлекались и провожали ее внимательными взглядами. Форменный комбинезон NERV стал душным и неуютным.

Все эти люди видели только скупые лычки. И, возможно, волосы — слишком яркие даже после этой ночи.

— Заходи, — распорядилась Рей, поднимая полог палатки. Аска без лишних слов пригнулась и вошла внутрь — в царство полевой лаборатории. Здесь было от чего растеряться: тусклый блеск приборов, их помаргивание, тихое жужжание — весь мирок в тканевом коконе неутомимо работал даже без хозяйки.

Аска вздрогнула, когда центрифуга прекратила гудеть и выдала из тонкую флэшку данных.

— Ее документы, — сказала Рей за спиной, и рыжая поняла, что женщина-ученый уже здесь.

— Спасибо, Рей. И я сообщила Валленвуду, что пилот NERV у меня, не волнуйся.

— Спасибо, Икари-сан.

«Икари?..» Аска развернулась так быстро, что едва не запуталась в собственных ногах. «Икари, черт возьми… Да у нее же его глаза. Или наоборот?» Это было невероятно, это было ужасно, и девушка едва понимала, где она находится.

Перед ней стояла женщина, на фотографию которой молился Синдзи. На снимке она не была такой постаревшей, здесь она не была такой счастливой — но глаза оставались теми же.

— Мы знакомы? — спросила Юй Икари, жестом выпроваживая Рей наружу. В голосе ученого прорезались тревожные нотки сомнения.

Аска молчала, потому что уже собралась: перед ней отщепенец, выдающийся ученый и без пяти минут гений, которую все считают погибшей. Даже влиятельный муж. Даже мямля-сын.

— Сорью? Сорью Аска Ленгли?

Рыжая моргнула: Юй оторвала глаза от документов и теперь, не мигая, смотрела на нее.

«Молчать. Она враг — кем бы она ни была в прошлом. Кем бы. Кем бы?..»

— Ты дочь Кьеко Сорью?

«Мама…»

Аска стиснула зубы: это оказалось хуже, чем пытки — встретить мать своего друга среди врагов, слышать от нее имя собственной матери… А еще — страстно желать заговорить в нарушение всех правил. Дерзить конвою — одно, говорить на допросе — другое.

«Это не допрос. Она же…

Заткнись. Это. Допрос».

Легче легкого — просто убедить себя, что это лишь метод психологического давления. Найти нужного человека, придавить прошлым — да, совпадение, но кто мешает повстанцам воспользоваться совпадением и расколоть ее?