От ледяной воды заболел зуб, который давно уже пора было вырвать. Скривившись, девушка подождала, пока боль отпустит, после чего слизала остатки концентрата с ладони и пальцев. Желудок воспринял такую маленькую порцию как насмешку и издевательство над собой и недовольно заурчал.

«Много есть на завтрак вредно».

— Идем, — сказала Рей Майе, испуганно озирающейся при каждом взрыве.

Артиллерийская канонада и свист реактивных снарядов — все это уже давно слилось в сплошной рев, на который даже Майя перестала обращать внимание. Куда больше раздражали вороны, сидящие над их головами на лысых ветках. Наглые создания громко выражали свое недовольство пришедшими на их территорию людьми. Поросший изломанными деревьями холм дрожал от подножья до вершины, но здешних птиц это уже не пугало.

Взрывы подсвечивали туман далеко на западе.

— Когда же они закончат, — прокричала Майя.

— Как только Ева сможет вступить в бой…

«Если, конечно, есть кому вступать».

— … так все и закончится.

«Даже если Аска не дошла, есть еще второй Евангелион и Синдзи. Тот пилот, которому она ничего не расскажет».

— Скорее бы!

Майя сделала еще шаг, как вдруг резко схватилась за уши и закричала. Рей почувствовала легкое головокружение и слабость во всем теле. Ноги и руки потяжелели, и стало клонить в сон. Сделав пару шагов, девушка уперлась в ствол дерева руками.

«Вот и все, кажется», — подумала она, слегка отстранившись.

Развернувшись буквально на месте, она резко осела и припала спиной к стволу. Перед глазами все плыло, Рей едва различала даже упавшую на колени Майю. Женщина явно кричала, но Аянами крика не слышала.

«Зона отчуждения — свалка для частиц Ангела».

Рей кивнула себе, закрыла глаза и расслабилась.

— Аянами?

Рей открыла один глаз и увидела перед собой Майю. Небо над встрепанной шевелюрой женщины основательно расчистилось, и абсолютно неправдоподобный ветер гнал там облака. Судя по виду облаков, их кто-то уже жевал.

— Ты как? — Ибуки приложила руку ко лбу Аянами. — У тебя все еще температура.

— Тихо, — прошептала Рей и снова закрыла глаз.

Ветер уныло завывал в изломанных макушках деревьев, но среди этого завывания Рей отчетливо слышала звуки редких выстрелов. Ворон в кронах уже не было.

Стащив с плеча «Ружье», Аянами под писклявое: «Аянами, что ты делаешь?», — навела его в небо. Открывать глаза не требовалось — оружие было ее глазами. Болезнь никак не повлияла на синхронизацию, и отлаженное и откалиброванное «Ружье Лонгиния» ждало приказа. Рей осталось только вставить обойму с патронами, предназначенными для бронетехники, и ждать.

Ожидание не отняло много времени. Среди облаков, закладывая непонятные виражи и поливая неизвестно кого огнем, появилась фиолетовая Ева.

«Эта Ева… Я видела ее».

Казалось, что пилот обезумел. Он явно сражался с призраком и сражался яростно.

«Людям не место в зоне отчуждения. Это территория йокаев».

«Цель захвачена», — отрапортовало оружие.

«Я предупреждала тебя, Аска».

Палец мягко надавил на крючок, и лишь когда отдача ударила по плечу, Рей открыла глаза и посмотрела на Майю, выглядывающую из-за дерева.

— Ибуки-сан, вы точно знаете маршрут до Токио?

Та неуверенно кивнула.

— Тогда идите в том направлении. Я вас догоню, — пробормотала Рей, встав на ноги.

Она посмотрела в небо через прицел и увидела падающую Еву.

«Туда».

— Куда ты? — крикнула женщина. Синевласка убегала обратно в глубину территории отчуждения.

— Я должна убедиться, — крикнула Рей, а потом шёпотом добавила:

— …что для пилота все кончено.

Рей торопилась. Хотя она и знала, что пилот завел свой Евангелион просто непозволительно глубоко, но все же не стоило рассчитывать на медлительность подмоги от NERV.

«В прошлый раз Аска срезала путь. И мы были на самой границе. А сейчас в этом полете нет ни капли логики», — думала Аянами.

Пробежка кончилась возле бурелома, который образовался на месте падения Евы. Десятки вековых деревьев оказались сломаны, как спички, и свалены в огромную кучу. Сама Ева потеряла свои крылья и один пилон и зарылась носом в землю, а сверху ее укрыл все тот же бурелом. Рей прищурилась, рассматривая повреждения: с одного борта фиолетовой птицы едва виднелась маленькая аккуратная дырочка, а с другого зияла рваная дыра. Патрон своей вибрацией собрал много внутренностей Евы и вынес их наружу.

«Надо было бить по кабине пилота», — подумал Рей.

Аварийный выход машины был распахнут.

Аянами спряталась за дерево и осмотрелась, вытаскивая пистолет: судя по звукам, выживший летчик не ушел далеко. Выглянув из-за массивного ствола, Рей посмотрела на пилота. «Не Аска», — поняла она с первого взгляда. Прогнав странное, какое-то совсем неуместное облегчение, Рей двинулась ближе под прикрытием поваленных стволов.

По бурелому карабкался высокий парень, его шатало из стороны в сторону при каждом движении. Он подходил к одному бревну, заграждающему дорогу, падал, поднимался вновь и перелезал через него, потом шел к следующему. На очередной преграде пилот потерял шлем, и под осенним ветром оказались спутанные седые волосы. Пилот все падал, поднимался и уходил по новой на свой почти бессмысленный цикл. Спешно осмотрев его, Аянами приметила отсутствие табельного оружия в кобуре пилота.

«Аварийный разрыв синхронизации. Нет оружия. Очень легкая цель».

Девушка сняла оружие с предохранителя, безбоязненно вышла из-за укрытия и твердым шагом обошла перемолотый ствол и остановилась там, куда должен был упасть пилот.

Парень перелез бревно и выпрямился.

«Красные глаза», — стрельнуло в голове Рей, когда она посмотрела ему в лицо.

Пилот явно ее видел, потому что остановился и, судя по всему, пытался сфокусировать на ней мутный взгляд.

— О, йокай! — воскликнул он наконец.

«На себя посмотри», — Аянами почему-то ощутила обиду, услышав это слово от такого, как он. Парня шатало, как пьяного, да и в его улыбке было что-то от сильно напившегося человека.

— Как тебя зовут? — спросила девушка, подняв пистолет.

— К… Каору.

«Белые волосы. Каору. Это не напарник Аски».

— Знаешь… — Каору хитро прищурился и улыбнулся еще шире. Слова давались ему с трудом. — Мы похожи.

— Нет, — тихо ответила Рей, — …

Последние ее слова потерялись в звуке выстрела. Вороны, слетевшиеся на место аварии, черным фейерверком плеснули в небо.

Командный джип подпрыгивал на кочках, не пропуская ни одной неровности дороги. Скрипящий кузов жаловался на свою судьбу чуть ли не громче, чем выл мотор, и бледный свет, льющийся из запотевших окон, падал на усыпанный бумагой салон. Майор Кацураги сортировала отрывистые полустраничные отчеты оперативного отдела. Впереди ее ждало увлекательное занятие по превращению сотни коротких бумажек в одну расплывчатую по сути, но страшно важную. Техническими подробностями и хронометражем следовало заменить всего одну емкую фразу.

«Мы обосрались».

Телеметрия давала — по уже устоявшейся привычке — круглые нули. Инженеры осторожно предполагали, что произошло «замещение ролей» в системе «пилот — машина», и сыпали какими-то терминами. Мисато поняла только, что это что-то из психологии. А еще женщина отлично знала: так много непонятных слов пишут тогда, когда на самом деле ни черта не ясно.

«Акаги в кристально ясном случае обходится двумя матюками».

Ругались, кстати, все и так, даже ничего не понимая, — от отчаяния, шока, страха. Особенно боялись те, кому предстояло совершить марш-бросок к останкам рухнувшей машины. Кацураги хорошо понимала своих подчиненных и инженеров, но ничего поделать не могла: в потрохах упавшей машины помимо нужных запчастей мог содержаться такой нужный ответ. Майор не колебалась ни секунды, отряжая партию на поиски — в конце концов, если бы Ева на радарах не начала падать, ответы искать было бы негде.