— «Кемити Кэпитэл».
— А что с документами этих? — помощник указал сигаретой себе за плечо.
— Пока пусть полежат у нас, описывать не надо.
— Передадим в экономическую полицию?
— Возможно, Итимиру. Посмотрим.
Помощник кивнул и пошел к машине. Кадзи посмотрел ему вслед и подумал, что не ошибся с выбором. Молчун и тайный поклонник средневековой поэзии Итимиру не задавал лишних вопросов, зато работу делал на пять с плюсом. Во всяком случае, помощника не слишком напрягал тот факт, что Кадзи приказал разгромить пятнадцать компаний по всему Токио, в то время как на самом деле ему нужны были всего две.
Мисато сидела в офицерском ресторане и хмуро напивалась.
Последний раз она пила столько после смерти отца, и хоть сегодняшнее настроение и близко не подбиралось к тогдашнему, майору было очень плохо. По крайней мере, чувство полной беспомощности очень напоминало ощущения осиротевшего подростка. Кацураги залатала все дыры, образовавшиеся после провала, довершила разгром насквозь прогнившего «Мардука», доложила трем комиссиям и лично Комитету.
«Я подставила задницу везде, где только можно. Но следующего Ангела, увы, одной задницей не остановить».
Акаги клятвенно пообещала, что не будет спать, пока не соберет новую Еву. Хотя и намекнула на то, что ждать придется долго. Инженерные войска клятвенно пообещали, что все нужные части сбитой машины будут доставлены быстрее, чем это возможно. Хотя и они тоже намекнули. Все сцепили зубы и работали, а от отстрелявшегося майора оперативного командования уже больше ничего не зависело. Ей только и оставалось, что ждать и делать ставки, кто справится раньше.
N^2-ракетоносцы теперь несли вахту круглосуточно, а на Особом предприятии возобновили производство новых боеголовок. Кацураги до хрипа орала на совещаниях, показывая карту: с каждым разом Ангелы подбирались все ближе к густонаселенным районам, где даже взрыв самого пришельца будет иметь чудовищные последствия, не то что удар ракетами. Мисато требовала эвакуации, мобилизации сил дальнего сдерживания и закладки новых Ев. На фоне всего этого никто не отменял операцию «Ясима» и подготовка к зачистке зоны отчуждения шла прежними темпами. Если это не называть безумием — то тогда Мисато не понимала значения этого слова.
Комитет молчал и — на удивление — молчал Икари. И Мисато наконец перестала мучиться совестью. «Горите в аду, сволочь-сан. Не знаю, какая большая политика мешает вам пожалеть людей, но это уже перебор».
«Перебор… — Мисато покачала перед лицом полупустой стакан с виски. — Вот где перебор».
— Позволите?
Женщина подняла глаза и обнаружила стоящего напротив Кадзи.
— Инспектор?
Редзи бросил плащ на спинку стула и сел. Кацураги приоткрыла было рот, чтобы сходу обложить руганью обнаглевшего особиста, но потом передумала: «А какого, собственно, черта? Удачное дополнение в общий котел дерьмовости. Может, мне в следующем воплощении этот вечер зачтется».
— Я так понимаю, повод у вас не один, — сказал инспектор, изучая стаканы и бутылки. — Полагаю, вы все же запиваете, а не пьете?
— Да ну? С чего вы взяли? Мы ведь победили, Кадзи-сан!
Кацураги подняла стакан и двумя глотками отправила в себя порцию напалма.
— Конечно, — согласился инспектор. — Победа — это всегда победа. Даже когда дальше воевать нечем.
Майор повозила пальцем под носом и прищурилась:
— Если вы пришли за этим, то лучше подите вон. Я такое долго слушать не буду.
Инспектор улыбнулся, потирая кулаком уголок глаза:
— Ну, я пришел к вам. Так, поговорить.
— И вы же понимаете, что это не ваш хваленый бар, — напомнила Мисато. Тонкий намек ей показался очень веселым.
— Понимаю. И не собираюсь здесь пошлить. Как же, вашему брату только дай повод выдворить особиста.
«Он вообще понял, о чем идет речь, или нет? — озадачилась майор. Утяжеленные выпивкой мысли неспешно ползли к цели. — Наверное, да. Какой-то странный инспектор. Зачем он пришел? Он же понимает, что о деле нельзя разговаривать».
— Вот и хорошо, что вы все поняли. Тогда — всего доброго.
— Как всего доброго? У нас же есть общие знакомые, — строго сказал Кадзи. — Капитан Сорью вот, например.
Кацураги положила локти на стол, наклонилась вперед и твердо произнесла:
— Оставьте ее в покое, Кадзи, ясно?
— Да вы что, майор? — удивился Редзи. — Я совсем не в том смысле. Думал узнать у вас, как она. Чем занята, как поживает. Она ведь у вас остановилась?
«Вот урод. Прекрасно знает ведь, что мне не до Аски было».
— Вы ее пытали, говнюк вы эдакий, — сварливо сказала Мисато. — А теперь что-то…
— Ну, вдруг она подралась на работе, — сказал Редзи, глядя в потолок. Пальцы он сплел перед грудью, и вообще был весь из себя мечтателен и расслаблен. — Вдруг там до нее домогались, и она дала кому-то по роже. До полусмерти, прямо скажем, надавала. Всякое ведь бывает.
Кацураги прищурилась, постепенно улавливая суть.
— И… Как она?
— Ну, вроде неплохо. Наверное.
— А откуда такая…
— Забота, майор? Да никакой заботы, — вдруг жестко сказал Кадзи. — После ваших танковых набегов на «Мардук» оттуда массово отчисляются. Двоих уже ищет контрразведка, но там родители серьезные. Следующих перспективных пилотов, которые хотят служить, подготовят через полгода-год. Намек понимаете?
— Понимаю, — сказала Кацураги со злостью. — Но Аска вручную Ангела не уделает.
Кадзи встал.
— Это понятно. Но смотрите, чтобы город не уделал вашу Аску.
Майор, громко хохоча, откинулась на спинку стула. Наличие нескольких посетителей ее совсем не смущало.
— Кадзи, вы сволочь. Это не вы настояли на отстранении Сорью, случаем?
Инспектор запустил руку в тарелку с солеными орехами, утащил оттуда горсть и улыбнулся:
— Вы знаете, в моем «хваленом» ресторане закуска получше.
Жуя по одному честно украденные орехи, инспектор ушел, оставив Кацураги в компании с раздражением, пьяным недоумением и удивленными офицерами по углам пустого зала.
Рей уже начинала теряться во времени: не могла сосчитать дни, прошедшие со времени убийства беловолосого йокая. Частицы Ангела подействовали на нее весьма и весьма скверно: организм, уже шедший на поправку, засбоил. Легкий жар, легкая слабость, легкая недоболезнь. Аянами предпочла бы сутки проваляться с температурой сорок, чем несколько дней брести по лесам в полубреде, да еще с напарницей, которую перестаешь воспринимать.
«— Рей, ты в порядке?
— Да.
— Рей, может, привал?
— Нет, надо идти.
— Рей, завтра мы будем в городе.
— Да, я знаю.
— Рей.
— Да.
— Рей?!
— Что?
— Рей… Рей… Рей…»
— Ты заснула, что ли? — толчок в бок привел девушку в чувство.
Сквозь прицел было хорошо видно окраину города. Патрули и блокпосты остались где-то позади — Аянами даже не помнила, как они прошли сквозь них.
«Проклятые частицы».
Холод неприятно сковывал пальцы, делая их жутко непослушными, а изо рта валил густой пар.
«Зима догнала меня».
— Мы сможем пройти туда?
— Думаю, да, — пробубнила Рей, рассматривая канализационную трубу с выломанной решеткой. — Что это?
— Система ливневой канализации, — быстро ответила Майя. — Там в паре мест заварено, потом там есть…
— Мы сможем пройти? — оборвала ее Аянами. «Где я это уже слышала?»
— Да. Только нам надо двигаться быстрее. Как окажемся внутри, я поведу нас на точку встречи, будь позади и не отставай, — бодро протараторила Майя.
«Вот мы и поменялись ролями», — подумала Аянами.
— Да, и еще кое-что. Спрячь оружие — тебя тут не знают все же.
«Я тут тоже никого не знаю». Рей осторожно сместила тугие крепления и отсоединила ствол «Ружья». Провернувшись в креплениях, ствольный блок прижался к казеннику и прикладу. Получившийся обрубок все еще выглядел диковинно, но хоть из-за спины не торчал. «Закутаю в тряпки. А лучше найти какой-нибудь футляр или чемодан», — подумала девушка, смаргивая белесую пелену с глаз. «Ружье» всегда очень капризно отзывалось на складывание.
