В дверь постучались, и мужчина, отбросив все мысли, посмотрел на того, кто зашел. Но в дверь лишь только протиснулась голова одного из его охранников.

— Вячеслав Константинович, — позвал Денис. — Там звонят ребята Валерия Петровича, говорят, этот гонщик бушует, что с ним делать-то?

Мужчина глянул на парня и махнул головой, тот скрылся за дверью. Слава вздохнул. Ну что же как маленькие? Почему ему-то звонят? Звонили бы Валерке. Он направился к выходу. И когда его рука коснулась ручки, он услышал тихий стон, а следом:

— Слава?!

Удивленный и тихий хрипловатый голос, такой знакомый, что у него невольно задрожали руки, и он медленно повернулся на звук.

Глаза Виолетты были прикованы к лицу мужчины, они смотрели на него, и он тонул, тонул в их глубине. Девушка охнула и откинулась обратно на подушку, глаза закатились, и она начала часто-часто дышать. Мужчина подбежал к кровати, нажал тревожную кнопку, а сам, не зная, что делать, только шептал хаотично успокаивающие слова, но девушка их не слышала. Уже через несколько минут в палате была целая бригада врачей и медсестер. Славу отодвинули от кровати, и за спинами в белых халатах он уже не видел, что творится с Виолеттой. Он стоял возле двери и смотрел за всем этим с замиранием сердца. До этого и не знал, как это сердце может замирать в ожидании. А вот теперь понимал. И ждал. Только чего ждал, пока не мог понять. Но вот от группы врачей, которые склонились над Виолеттой, отделился ее лечащий, подошёл к мужчине, улыбаясь, и эта улыбка дала большую надежду, которую Слава лелеял глубоко внутри, не смея надеяться на лучшее.

— Вячеслав Константинович, — врач уже не скрывал радостной улыбки, — теперь все пойдет только на улучшение. Будем надеяться, что в скором времени вы с женой уже покинете стены нашей больницы.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал мужчина и не узнал свой голос, потому что внутри все бурлило от радости.

— Ну, вот и славно. Теперь нужно только время, — доктор замолчал, посмотрел внимательно в глаза Славе, — и желание жить дальше.

Слава промолчал. Он до сих пор не знал, как так получилось, что Виолетта упала с моста. Очевидцы, которых ему удалось найти, сказали, что девушка просто перевалилась через перила и упала в воду. Слава тогда подумал, что она тронулась головой, раз решила покончить жизнь самоубийством. Сначала ему подумалось, что из-за этого упыря, ее гребаного работодателя, который распустил свои сраные руки, и если бы Слава оказался в тот момент рядом, он бы его убил. Потом выяснилось, что он уволил ее с работы, и сразу погибли ее родители. Тогда мужчина подумал, что это от горя. Но его ждала другая новость: оказалось, что Виолетта была в стельку пьяна, и как предположили следователи, которых прислал, Валера она могла свалиться с моста случайно.

— Ну, что же, Вячеслав Константинович, — сказал врач, прерывая его воспоминания, — подождем-с, как говорится, что зависит от нас, мы все сделаем. Вы же постарайтесь нести психологическое спокойствие вашей жене. Психолог к Виолетте Георгиевне тоже придет, поговорит с ней, — он похлопал успокаивающе мужчину по плечу. — Пойдемте, пусть отдыхает, сегодня она больше не проснется, ей вкололи успокоительное. Такое резкое пробуждение тоже не очень хорошо может подействовать на психику.

— Ну что там, Денис, с этим гонщиком?

Слава на улицу вышел первый, а за ним здоровый детина. И глядя на этого верзилу, народ расступался перед Славой, а тот даже не замечал ничего и никого, его мысли сейчас были заняты другим. Во-первых, его волновал нерешенный вопрос с Артемом Белым, его нужно было уже закрыть и наконец-то закончить с этим парнем. Денег он однозначно должен, и Валера должен их получить, иначе он сгнобит пацана, но сейчас Славе хотелось больше созидать, нежели разрушать, тем более, после таких новостей. Виолетта занимала все остальное его сознание.

— А что с ним не так может быть, Вячеслав Константинович? Пацаны связали его и бросили в лесу.

Мужчина даже остановился.

— Они что, совсем охренели?

— Дык… это, — затараторил парень, — так Валерий Петрович сказал, пацаны че и звонили, хотели узнать, нормально это? — он нахмурил лоб. — Вроде как мороз обещают сегодня, не замерзнет он там? Жалко все-таки пацана.

— Ну, Валера, ну дает, — покачал головой Слава и продолжил путь. — Девчонке позвонили?

— Да, позвонили. Да и Вадим в курсе, как я понимаю, почему не сказал им, что Валерий Петрович шутить не любит?

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Слава.

Они сели в джип, и он, плавно выехав с парковки, покатил в сторону банка.

Артем пошевелил затекшими руками. Пальцы ничего не чувствовали. Холодно. Очень холодно. Он перекатился с одного бока на другой, но это мало чем помогло для согревания, а вот боль, что пронзила ребра, отрезвила и заставила парня застонать.

Эти гребаные мордовороты отбили все, что только можно было отбить под ребрами, только вот он так и не понял, для чего все это надо было. Ведь чтобы отдать деньги, у него было еще два дня, и он им объяснял это, но они как будто не слышали Артема. Их рожи застыли маской, а глаза смотрели сквозь него, и только одно вылетало изо рта:

— Ты что, конь, решил соскочить? Так это не получится у тебя!

Удар ногой в живот, потом в голову. Они били, не глядя. Парень мог бы попытаться отбиться, все-таки тоже был не из хлюпиков. Рост и вес позволяли постоять за себя. Но ему и не предоставили такой возможности, выволокли на снег, как только Артем очухался от удара, что схлопотал в подъезде. Он только успел оглядеться и понять, что они уже в лесу, и ощутить, что мороз жжет рану, которая, видимо, и не затянулась еще. Парня тут же толкнули в снег лицом. Артем хотел встать, но тут же первый удар в живот заставил задохнуться, выбив из легких воздух. Он завалился на бок, но и это их не остановило. Артем сначала корчился от боли, но потом все ушло, и он скорее всего потерял сознание, потому что пару раз получил ботинком по голове. Но его возвращала обратно боль, что простреливала в разных местах.

Он не помнил, когда это закончилось и сколько времени его били эти мудаки, но вот слова, которые они бросили напоследок, сейчас разъедали его нутро.

— Видимо, твоей крале деньги жалко отдавать, — сказал один из мордоворотов. — Жалко, конечно, тебя, вроде и нормальный мужик, но бабу ты себе выбрал жадную, продала хату за семьдесят мультов, и что, не могла добавить тебе? — он задал вопрос скорее просто в воздух.

— Да пошел ты, — сплевывая кровь, сказал Артем.

— Да тут и ходить никуда ни надо, все и так понятно, — мордоворот скрутил ему руки и направился к машине, оставив парня лежать на холодном снегу.

Машина дала задний ход и, чуть не наехав на Артема, с юзом уехала прочь. На лице остался снег, и сейчас он таял от соприкосновения с теплой кожей.

Время текло очень медленно, и зыбкое небытие уволакивало парня за собой. Он проваливался в сон и, понимая, что это может закончиться для него плачевно, открывал глаза и пытался хоть как-то себя расшевелить, но это ему с каждым разом давалось все труднее и труднее. Зимний воздух и холод уже давно остудили его кровь, и теперь в нем где-то на краю сознания теплилась призрачная надежда, что его могут найти. Но с каждой минутой нахождения в лесу он понимал, что это маловероятно, кто его будет искать здесь?

Холод в конце концов погрузил парня в сон, и он больше не смог бороться, осознавая, что после всего пережитого замерзнуть в лесу — это просто смешно. Эти ублюдки — конченные уроды. Так нельзя поступать с людьми, ведь им должно же быть понятно, что его ждут дома. Злость заставила забурлить кровь, и Артем вновь пошевелился, ему казалось, что еще немного и у него-таки получится подняться на ноги, вот сейчас только полежит и сможет встать.

Но это ему только казалось, а на самом деле Артем спал, и его постепенно покрывал мелкий снежок, который ветер то и дело скидывал с веток деревьев. Близился вечер, и лес звенел от надвигающегося мороза. Воздух становился обжигающе холодным, и уже не было слышно ни птиц, что изредка щебетали на ветвях, ни других звуков, а только хруст ветвей, в которые вгрызался холод.