— Внук, ну долго ты там будешь собираться? — крикнул в комнату Василий Степанович.

— Да иду, иду, — Артем вышел навстречу деду в костюме белого цвета. — Мы же не опаздываем? — он на всякий случай глянул на часы.

— Нельзя невесту заставлять ждать, — выдал дед. — Тем более, в ее-то положении, — покачал он головой, укоризненно посмотрев на внука. — И что раньше-то не предложил пожениться? Балбес.

Артем хмыкнул. И правда, балбес. Но все так закрутилось-завертелось, когда они переехали из Москвы на Украину. Потом Вита вдруг передумала жить там, да и сам Артем понял, что им не дадут подняться. Слишком уж сильно Львов отличается от Москвы. И было принято решение переехать на Кипр. Там у деда завелась знакомая, да и как оказалось позже, у той самой медсестры, с которой Вита познакомилась в больнице, на острове живет сестра. Они мало общаются, потому что для Веры Степановны это немалые деньги — летать на Кипр, и Артем с Витой решили позвать женщину жить с ними. Но до этого было столько потрачено нервов, что Артему страшно было вспоминать. Покупка дома на побережье была самым проблематичным мероприятием. С трудом нашли хорошего юриста, который на удаленном доступе не обманул и провел сделку чисто. Тут опять же помогла сестра Веры Степановны.

— Ты долго будешь стоять истуканом, Артем? — в самое ухо крикнул дед.

Парень вздрогнул и засмеялся.

— Нервы, дед, береги, нам еще на церемонию ехать, — ответил он.

Артем стоял у алтаря, который был искусно украшен живыми цветами. Белые розы и лилии были расставлены в вазоны по бокам. Теплый бриз теребил полы костюма и волосы. Перед женихом стояли пустые кресла, лишь два были заняты — в них сидели дед со своей спутницей и живо о чем-то беседовали. Послышалась музыка, и пожилая пара, замолчав, посмотрела в ту сторону, откуда шел звук. А следом появилась и невеста. Артем смотрел на Виту, и с каждым шагом, с которым она приближалась к нему, понимал, что он самый счастливый человек на свете. Виту окутывало воздушное кремовое облако из легкой ткани, при этом подчеркивающее все изгибы ее изменившегося тела. Округлившийся животик был красиво обрисован, потому что платье облегало ее стан, переходя к низу в волны из кружев с замысловатым рисунком. Она не шла, а плыла. Ее лицо было прикрыто фатой, и он с нетерпением ждал того момента, когда сможет поднять ее и скрепить их клятвы поцелуем.

Вера Степановна, что сопровождала Виту, оставила ее перед пьедесталом, на который девушка взошла, придерживая подол платья.

«Люблю тебя», — одними губами сказал Артем.

Вита вторила ему.

Практически вслед за Витой вышел представитель местного муниципалитета. Встал перед молодыми. И произнес речь звонким торжественным голосом.

— Готовы ли вы быть вместе в горе и радости…

— Маленький мой, ну не плачь, не плачь до свадьбы все заживет, — Виолетта сидела на краешке детского стульчика и гладила по головке полуторогодовалого малыша. — Димочка, не плачь.

Мальчик, прижавшись к ней всем тельцем, рыдал в голос.

— Виолетта Андреевна, ну что же вы с ним носитесь, он потом, как почувствует слабость, проходу вам не даст, — женщина в годах с припухшими веками и толстыми губами смотрела на девушку, протягивая к ребенку руки.

— Я, Надежда Петровна, сама решу, когда и чего хватит делать, — строго сказала Ви.

Женщина поджала губы и отошла в сторону.

— Ух, какая бабушка злая, — погрозила Виолетта кулаком в сторону Надежды Петровны, чем немного успокоила малыша.

Он забрался к ней на руки, и она, покачивая его из стороны в сторону, разглядывала комнату.

Теперь это ее кабинет и, если так можно выразиться, крепость. Три месяца назад, когда она прошла курс восстановительной терапии, Слава, видя ее отчаяние, вдруг неожиданно предложил взять под свою опеку один из сиротских домов в Подмосковье. Виолетта была настолько шокирована его предложением, что не сразу ответила и думала над этим несколько дней. Просто мотивация мужа ей была понятна, он хотел ее выдернуть из той череды ужасных событий, что произошла с ней со времени их развода, и, возможно, какую-то свою вину хотел загладить перед девушкой, показать, что то, на чем был основан их развод — неспособность Виолетты родить детей, больше не проблема для него. И заместить отсутствие своих решил сполна.

Слава сильно изменился за то время, что они жили порознь, стал более мягким по отношению к Виолетте. Старался во всем, что связанно с девушкой, принимать участие. Виолетта, растерянная и разбитая после случившегося, не знала, как себя вести, что делать, да и вообще, как жить дальше. И вот когда настал день выписки, Слава приехал за ней. Виолетта сидела на кровати. Он подошел, сел на корточки перед ней и, смотря в глаза сказал:

— Виолетта, прости меня, я придурок, — он взял ее ладони в свои, — я, понимаешь, все это время просто не жил без тебя. Я не знаю, как мне перед тобой извинятся. Наверное, только мои поступки смогут тебе доказать, как я хочу вернуть все обратно, начать с чистого листа.

Виолетта, высвободив руки, встала с кровати и прошла к окну.

— Я и сама была во многом не права, сама тебе давала свободу, — она повернулась к мужчине, посмотрела задумчиво на него. — Я подумаю.

Слава встал, взял ее сумку.

— Отвези меня домой, — попросила девушка.

Вот тогда-то все и началось. Каждый день к ней приходил курьер, приносил цветы и записки в этих цветах. В основном, там были стихи, но обязательно про любовь и про то, как человек может много совершить ошибок.

Виолетта, когда обвыклась дома и стала хоть мало-мальски интересоваться окружающим, поняла, что Слава действительно изменился, хоть и непонятно в какую сторону. И чтобы не наделать ошибок вновь, она не спешила. Но встреча с подругой расставила все точки над «и». Надя с упоением ей рассказывала, как Слава на себе волосы рвал, когда Виолетта лежала в больнице, что мужик за несколько дней поседел, и она бы не удивилась, если бы еще и запил. Но он не из таких, об этом знала и Виолетта, трудности его не сломят и не заставят скатиться под откос.

И вот после этой беседы, которая утомила Виолетту больше, чем когда-либо, она приняла решение.

Полтора месяца назад она позвонила ему сама.

— Я согласна попробовать все сначала.

В ответ тишина, потом звонок оборвался, а девушка сидела и не знала, что думать. Потом пришло осознание того, что возможно, он и не ждал ее звонка, и что зря она ему позвонила, ведь после разговора в больнице они так больше и не общались.

Девушка сидела, пила чай, мучилась раздумьями, и когда позвонили в дверь, вздрогнула от неожиданности. Оглянулась по сторонам, как будто у кого-то хотела спросить: «Вы ждете кого?»

Но спрашивать было не у кого, кроме как у самой себя. Девушка встала и пошла открывать. Посмотрев в глазок, увидела цветы. И куда же их ей ставить? Она щелкнула замком.

— Давайте внесем ясность, — начала она с порога, но когда букет опустился, и она увидела Славу, то замерла на полуслове.

— Какую? — мужчина приподнял бровь, а в глазах застыла радость. — Какую? — повторил вопрос он.

— Вы передадите отправителю, что мне больше некуда ставить цветы? — она невольно улыбнулась.

— Так я найду место, — сказала Слава, протягивая ей букет.

Виолетта приняла цветы и отошла в сторону, мужчина шагнул внутрь. И после этого ее жизнь потекла в другом русле.

Она переехала жить обратно к Славе три дня спустя. И закрутилось-завертелось все в бешеном ритме. Девушка еле поспевала за всеми событиями, но, входя во вкус, понимала, что скучала, скучала по тому, что не нужно оглядываться назад и смотреть, правильно ли ты сделала и как на это отреагируют окружающие, ведь теперь с ней рядом был мужчина. И хоть он предал ее однажды, она постарается его простить.

— Виолетта Андреевна, — вырвал ее из раздумий грубоватый голос Надежды Петровны, — давайте мне Димку, я его отнесу в кроватку.