Рисн вскрикнула, ее восторг перешел в панику. Она извернулась и перегнулась вбок, к ней присоединилась Струна. Чири-Чири быстро исчезла в тенях, заплыв под скалы.

– Она последовала за спренами... – прошептала Струна. – Что-то происходит. Что-то странное... – Она прищурилась.

К борту подошла капитан.

– Вы знали, что она умеет плавать?

Рисн покачала головой. Ее пронзило чувство утраты. Что, если... Чири-Чири никогда не вернется? Что, если привезя ее сюда, Рисн непреднамеренно предложила ей свободу – и она ее приняла? Что ж... Рисн постаралась не унывать. Для Чири-Чири это лучше, чем болеть. И если она хотела свободы, Рисн не станет держать ее взаперти.

В то же время с ларкином связано столько воспоминаний. Медленное восстановление после несчастного случая, год подавленности, потом Рисн чуть не погибла от рук пустоносцев. Все это время Чири-Чири была с ней. В тот короткий миг, впервые подумав, что осталась одна, Рисн с испугом поняла, насколько она уязвима. В ней жило стремление прильнуть к тому, кого она любит, и никогда ни за что не отпускать.

Эгоистично? Сделка или обмен считаются успешными, если приносят выгоду обеим сторонам. Впрочем, не все сводится к сделкам и торгам. Иногда легко об этом забыть.

– Ребск? – позвала Длрвэн.

– Я... подожду здесь, капитан. Может, она вернется. – Рисн пыталась совладать с собой. – Пожалуйста, известите меня о ситуации на пляже, как только его осмотрят.

Лопен с героическим видом поставил ногу на нос маленькой лодки: копье через плечо, на другом плече Руа в точно такой же позе. Моряки за его спиной убрали весла, и шлюпка двигалась вперед сама по себе. Зачем заставлять парней грести, если есть сплетения?

К тому же Лопен видел, как под водой за ними следует тень. Здесь мелко, но тень держалась ближе ко дну. Небо затянули облака, и Лопену не удавалось разглядеть, что же это такое.

Тем не менее он был по-прежнему убежден, что тварь питается буресветом. И это вам не малышка Чири-Чири. Эта больше и другой формы. Более плоская? Трудно сказать. Лопен надеялся, что тень вынырнет на поверхность и попробует высосать буресвет, которым он зарядил шлюпку.

Тень не выныривала. Словно... боялась. Испугалась его, не хочет столкнуться в открытую. В общем, Лопен за ней приглядывал и попросил Руа о том же. Нелегкая задача, когда их поджидает столько всего интересного.

Впереди приближался каменистый пляж, густо усеянный шквальными светсердцами, словно камнепочками. Хитиновые останки большепанцирников наблюдали за ними огромными пустыми глазницами. Брошенная броня давно умерших чудовищ.

Пока они пересекали бухту, лодка Уйо догнала лодку Лопена и замедлилась до ее ленивой скорости. Кузен Лопена припал к скамье, напряженно сжимая копье.

– Не верится, да, старший кузен? – спросил Лопен. – Я буду первым, кто ступит на эту землю.

– Лопен, раньше здесь был город, – ответил Уйо. – И не просто город, а столица одного из Серебряных королевств.

– Это да. Но, само собой, тут должен быть участок, куда никто никогда не ступал?

– Я бы не был так уверен. Учитывая, сколько существовали Серебряные королевства и сколько народу в них жило.

– Ладно. – Лопен героически вытянул руку, и Руа повторил его жест. – Полный вперед, дабы ступить на землю, на которую никто не ступал много веков!

– Не считая команды того корабля, – возразил Уйо. – Наверняка они высадились на остров, если их не нашли на борту. И еще есть те, кто их, скорее всего, убил. Не считая их всех, мы будем первыми.

Вздохнув, Лопен глянул на Руа: тот в раздражении покатал головой с плеча на плечо, а потом она вообще отвалилась.

– Кузен, – сказал Лопен, – а знаешь, почему тебя так часто приклеивают к стене?

– Чтобы оценить относительную силу Сияющих в зависимости от уровня клятв, измеряя длительность сплетений и количество потраченного буресвета.

– Потому что ты зануда.

– Не, я решил, что это забавно. Когда висишь на стене, начинаешь совсем по-другому относиться к жизни.

Уйо ухмыльнулся, а потом оба они резко повернулись. Тень сменила направление и заскользила к более глубоким водам. Она явно не хотела приближаться к поверхности, чтобы ее рассмотрели.

Сплетение Лопена иссякло ровно в тот миг, когда лодка заскребла по камням и выскочила на берег. Воспользовавшись инерцией последнего рывка, Лопен качнулся вперед и шагнул прямо на пляж. Вот это стильно. Он оглянулся проверить, заметил ли кто-нибудь. Жаль, что Струна осталась ждать на корабле, пока моряки вернутся из разведки.

Моряки выпрыгивали из больших шлюпок и брели вброд до берега. Руа наблюдал за ними с грустью.

– Если хочешь, иди пробегись по воде, нако, – сказал Лопен.

Руа зыркнул на него, по-прежнему сидя на плече, и склонил голову набок.

– Ну, да. – Лопен всегда знал, что Руа имеет в виду, таков был порядок вещей. – Если я ступаю на берег с элегантностью, достоинством и уверенностью, это вовсе не значит, что у наших парней не хватает изящества бежать по волнам. У них моряцкий стиль, а у меня стиль Лопена. – Он щелкнул Руа по носу. – Никогда не позволяй другим говорить, что чувство стиля ограничено, словно оно может иссякнуть, как буресвет. Стиль – лучший ресурс в мире, потому что его можно произвести сколько хочешь, и его, само собой, всем хватит.

Он упер руки в бока и оглядел берег, потом подбежал помочь Рушу сойти с лодки. Стиль ревнителей со всеми их бумажками не сочетается с тем, чтобы вымокнуть.

– Спасибо, Сияющий Лопен, – поблагодарила Рушу, сунув блокнот под мышку. Шедший следом моряк нес ее даль-перо и другие вещи. – Итак, что тут у нас?

– Деньги. – Лопен ткнул копьем в сторону бриллиантового светсердца. – Валяются прямо на шквальной земле.

– Да, любопытно, – проговорила Рушу.

– Мертвое... место? Место мертвых? – Уйо выругался под нос на гердазийском, отчаявшись подыскать правильные слова на алети.

– О! – воскликнула Рушу. – Держу пари, это место, куда приходят умирать большепанцирники. Я читала о таком. Нужно написать светлости Шаллан, она изучает жизненные циклы большепанцирников.

Подошел Кстлед с прямой, словно мачта, спиной, зазубренным копьем на плече и коротким мечом на поясе.

– Полагаю, они прокляты, – он указал на сокровища, – и нужно запретить моим парням побаловать себя?

– Что за глупости. – Рушу сделала пометку в блокноте. – Мы здесь, чтобы грабить, старпом Кстлед. Пусть ваши люди возьмутся дружно, или как вы там говорите, и покончим с этим. Сегодня я хочу лечь в постель с безмерной наживой.

– Разве вы не... ревнительница? – удивился Кстлед. – И следовательно, вам запрещены личные вещи?

– Это не значит, что леди не может полежать на огромной куче самосветов. Есть такие сказки. Мне всегда было интересно, насколько это неудобно.

Рушу подняла голову от блокнота и, посмотрев на всех, сделала большие глаза.

– Что? Я серьезно. Вперед! Соберите все! Нас отправили за местными артефактами, и эти самосветы очень даже считаются. Хотя все же напомните морякам, что они получат стандартную долю от добычи и разбогатеют, когда вернутся, – если только не рискнут что-нибудь припрятать или обокрасть остальных.

– Выдели мне несколько твоих лучших парней, Кстлед, – сказал Лопен. – Как только светлость Рушу одобрит, мы отправимся на разведку. Посмотрим, что удастся найти в глубине острова.

То есть удастся ли отыскать Клятвенные врата. Но об этом болтать не следует. По словам Рушу, королева хочет, чтобы они все сделали по-тихому, хотя Рисн явно в курсе.

Все очень переживали насчет здешних Клятвенных врат, потому что до них могли добраться сами-знаете-кто. Конечно, можно запереть врата со стороны Уритиру, так что непосредственной опасности нет. Но все равно...

Лопен не до конца понимал, что делать, если они их найдут. Живого клинка нет ни у него, ни у Уйо. Он посоветовал Каладину отправить с ними Тефта, но ответ его удивил.