- Венеция будет ослаблена… сначала, - произнесла Изабелла. обращаясь даже не к инфанту, а просто… к самой себе, наверно. – Она уже ослабела, лишившись немалой части флота. Достаточно прочитать о потерях в битве при Лефкасе и захваченных трофеях. Возьми этот лист, сынок. Вот там, слева, придавленный статуэткой рыцаря, что из слоновой кости. Взял? Теперь посмотри.
- Двадцать семь кадырг, одиннадцать галиотов, около полусотни малых судов…
- Это трофеи, доставшиеся победителям и разделенные, как было сочтено правильным. Довольны все, кроме венецианцев. Им не досталось почти ничего. Понимаешь причину?
- Борджиа не видят в республике союзника.
- Это мотив, Хуан. А для всех причина такого дележа трофеев прозвучала иначе и была убедительной. Использованная капитаном венецианского флота стратегия оказалась опасной, рискованной и неудачной. Гримани уже отступал… Нет, даже бежал, и это видели слишком многие. Теперь Антонио Гримани никто для союзников и даже в республике у него увеличится число недругов, а семья лишится немалой части влияния.
- И как поступит дож и сенат?
- Дож, сенат, советы и прочие обдалающие властью в республике будут спорить, сориться, пытаться найти лучший выход… и тем самым потеряют время. Что это даст Борджиа? Это ты расскажешь мне завтра. Как и о том, что думают о Крестовом походе те страны, что не приняли в нём большого участия или вообще остались в стороне.
Дождавшись того момента, когда инфант покинет кабинет, а зверь за ним закроет, испанская королева позволила себе немного ослабить тот стальной стержень, который словно бы постоянно находился внутри. И без него нельзя. но и с ним сложно, слишком легко надорваться, пытаясь поднять слабо посильную для её женских плеч ношу. Потому она и хотела как можно скорее воспитать из сына такого наследника. Чтобы быть спокойной за то, что в дальнейшем станет со столь тщательно и заботливо собираемым королевством. Изабелла понимала, что муж может завоёвывать новые земли, но не скреплять их с теми, что были изначально. А вот Хуан… Промелькнула мысль и о том, чтобы попробовать одну из младших дочерей выдать замуж не за представителя королевских домов за пределами Испании, а за какого-то подающего надежды юношу из приближенной к трону знати. Ту дочь, которая покажет себя более способной впитывать даваемые знания и в то же время станет более походить на неё, Изабеллу. Сами получаемые знания мало чего стоят без готовности их применять и жёсткости духа. Или крепости? А может как первое, так и второе. Мысль была не совсем обычной, но обдумать её стоило.
Не только эту мысль. Война с османами пусть и была важной. судя выгоды политические и не только, но имелась и другая проблема. Новый Свет! После того, как этот Христофор Колумб открыл новые земли, а она сумела заручиться поддержкой Святого престола и даже получила буллу, весьма выгодную для королевства, ожидания были… высокими. Только вот отправившийся во вторую экспедицию уже с гораздо большим числом людей кораблей и всего прилагающегося Колумб не смог выполнить столь щедро высказанные испанской короне обещания. Какие? Предоставить куда больше золота и иных ценностей, конечно! Слыша разочарованные голоса некоторых придворных и даже мужа, Изабелла подумывала было разорвать договор короны с Колумбом и уж точно не выделять новые и немалые средства, но…
Опосредованная, но настойчивая поддержка этому генуэзскому авантюристу пришла со стороны Борджиа. Обоих, короля и понтифика, что вдвойне заставляло принять во внимание начертанные на бумаге слова. И если понтифик ограничивался общими словами, то Чезаре довольно подробно раскрывал свои мысли по поводу необходимости продолжать поддержку колумбовских экспедиций. Вместе с тем добавлял, что «особость» генуэзца «подкармливать» тоже не следует, а то подобные люди способны возомнить себя совсем уж незаменимыми и начать делать разного рода глупости. Зато если чувствуют соперничество с не менее способным конкурентом… тогда порой и горы свернуть способны.
Не только слова, но и нечто большее. Напомнив о том, что большая часть войск и практически все корабли королевства участвуют в Крестовом походе, Чезаре выражал готовность помочь тем, чего у Италии и Святого Престола пока что имелось в достаточном количестве – золотом и серебром. Конечно, не по доброте душевной, хотя некоторым не особенно вникающим в суть предложения это и могло показаться таковым. Взамен король Италии намекал, что будет очень признателен, если в отправляемые в Новых Свет отряды будет включён и кое-кто из воинов Ордена Храма, чьей основной задачей будет отнюдь не вмешиваться в дела испанской короны, а найти одно-два подходящих места для будущего построения твердынь Ордена на новых землях.
Можно ли было отказаться от такого? О нет отказаться то можно, но вот только к чему? Совершенно естественное для союзника желание – узнать о происходящем по ту сторону океана со слов собственных верных людей, а к тому же заложить основы будущих владений. на которые, к слову, права имелись. Изабелла. конечно, понимала, почему Борджиа отправляют туда именно тамплиеров… чтобы не противоречить булле «О Новом Свете», конечно. Пусть так. Если всё пойдёт по её далеко идущему замыслу, то все усилия Борджиа первым делом принесут пользу именно Трастамара. Обновлённым Трастамара, усилившимся свежей кровью и теми землями, на которые совсем недавно ещё и претендовать не могли.
Вот только помимо богатых даров Новый Свет уже преподнёс и иные «подарки». Точнее «подарок», внушающий тем, кто видел и тем более соприкоснулся с ним. откровенный ужас. Болезнь, которая поражала тела путь куда медленнее чумы и оспы, но также опасная, пугающая, заразная. Та, как только слухи о ней просочились в народ и достигли ушей некоторых слуг Господа, была объявлена некоторыми чуть ли не «наказанием небес за тяжкие грехи наши».
Изабелла всегда относилась в вере с глубоким почтением, будучи абсолютно искренней и твёрдой в преданности Отцу небесному, но вот некоторые его служители… Некоторые, да. Ей в таких случаях вспоминался не только Савонарола с приспешниками, чьим именем с недавних пор пугали детей во многих городах италийских земель, но и иные, помельче. Особенно те, которые до сих пор чуть ли не проклинали Борджиа… всех. Антихрист на Святом Престоле, аптекарь сатаны, забывшая о девичьей чести и скромности «блудница вавилонская»... Эти эпитеты, естественно, относились к трём наиболее важным представителям рода Борджиа – Родриго, Чезаре и Лукреции – и были отнюдь не единственными, просто наиболее распространёнными. Интереснее же всего было то, почему каждый из троицы получил столь неблагозвучные по отношению к себе слова, бывшие далеко не всегда хоть в некоторой мере подходящими.
Самым несправедливым, причём явно, было обвинять в чём-либо юную Лукрецию, едва вышедшую из детского возраста и только-только вступившую в полную событий и сложностей взрослую жизнь. Блудницей она точно не была… в отличие, к примеру, от той же Санчи Трастамара, которая с самых юных лет меняла любовников и даже любовниц куда чаще, чем наряды, коих у неё было немалое количество. Что же до «девичьей чести и скромности» - нечто подобное испытала на себе и сама Изабелла. Очень многие никак не могли принять то, что она, женщина, не только оказалась на престоле сперва Кастилии. а затем и объединённой Испании, но и отказалась быть всего лишь носящей корону, а не правительницей. Она справилась. Справилась Катарина Сфорца, Львица Романии и Тигрица из… уже не Форли, а Милана. В Форли же теперь был другой владелец… Владелица. Бьянка де Медельяччи, странная девушка, пользующая полным покровительством Борджиа, особенно Чезаре. но не являющаяся ни их родственницей, ни любовницей короля Италии. Просто подругой, советницей, не более того.
Да, Лукреции должно быть легче оставаться той, кем она явно хотела быть. А злословие со стороны некоторых служителей Господа – оно могло заставить печалиться, но не должно было оказаться тем, что способно сломать.Первым, идущим по какому-либо пути, всегда сложнее. Лукреция… не первая среди сейчас живущих и занимающих высокое положение, хотя и в числе оных. Ей будет немного, но легче. Должно быть легче.
