– О, это вряд ли, – сказал я и бросил взгляд сначала за Машку, заерзавшего на диване, потом на Алого, который, все еще стоя в дверях, не знал, куда глаза деть. – Скорее, под шумок пообщались на всесторонние темы. Вот наш Аленький и рискнул высказаться, я прав?

– Как всегда, – хмыкнув, объявил Машмул и расплылся в снисходительной улыбке, адресованной как Марфе, так и Алому.

Светлый пожал плечами, недовольно скривился, и сообщил, глядя на меня:

– Ир просил передать, что если ты не закончишь в ближайшее время и завтрак остынет, то узнаешь, почем фунт лиха. Последнюю фразу мой переводчик как-то странно перевел, так что я чисто цитирую.

– Это наше местное устойчивое выражение, – улыбаясь, как последний придурок, прокомментировал я.

Надо же, какая у меня в доме хозяюшка завелась. И, главное, не выгонишь теперь. Раньше я ему хоть какой-то альтернативой в лице Никиты мог пригрозить, но теперь все козыри на руках у Ира. Ничего, прорвемся. Где наша не пропадала?

– Так вот, о любовниках, – весело произнес я, окинув всех присутствующих эльфов задумчивым взглядом. – Расклад у нас с вами будет следующий. Приглашаете вашу Ингу на матч, я с ней там общаюсь, и честно пытаюсь обставить все так, чтобы и волки сыты и куры целы. Ведь, как я понял, если бы она не была такой холодной и недостижимой, ты был бы уже не так против общения с ней? – последний вопрос я адресовал Марфе.

Темный вздохнул.

– Она красивая, – сказал он, словно самому себе, не обращая внимания на постороннее присутствие. – Когда-то я искренне восхищался ей.

– Когда-то? – уцепился я за эту фразу.

– Когда еще не знал, что стану её мужчиной.

– Понятно, – выдохнул я и на какое-то время погрузился в раздумья.

Как оказалось, не так все гладко в Темном королевстве, хотя, если хорошенько подумать, у светлых тараканов не меньше, чем у темных, но с любовью у них все же как-то попроще будет. Беда просто. Я понимаю парня, я ему сочувствую, но и девушку, которой его на заклание отдали, тоже, наверное, можно понять. Если судить по нашей Иле, то темная Владычица изначально знает о своем окружении все. Поэтому, скорей всего, эта барышня, которую я с легкой руки окрестил Ингой, в курсе, как её нареченный отреагировал на известие о скорой свадьбе. И, скорей всего, её это задело, обидело. Возможно, она испытывает вполне себе человеческий букет эмоций. По крайней мере, я могу всех своих эльфов судить чисто с человеческой стороны. И, если она на самом деле видит себя отвергнутой и униженной таким его поведением, ничего удивительного, что она ведет себя с ним, как замороженная сука. По крайней мере, как я это понимаю. И единственный способ помочь обоим, это попытаться убедить их, что прежде чем разворачивать между собой полноценную холодную войну, нужно хотя бы попытаться поговорить друг с другом.

Пока я думал, Машка неожиданно виноватым голосом произнес:

– Ты извини меня, что так все получилось…

– А? – я растерянно взглянул на темного. Тот дернул плечом и принялся каяться дальше.

– Я сначала и Марфинусу сказал, что раньше понедельника ты с ним пообщаться не сможешь. Но вчера… – темный запнулся. – Вчера, когда все в холле собрались, я решил, что лучше сразу обо всем договориться. Поэтому и объявил Владычице, что ты с её мужчиной сегодня говорить будешь.

– Забей, Машуль, – расплывшись в улыбке, махнул рукой я. И выполз из кресла. – Ну что, пойдем дегустировать, что нам там Ир сварганил?

– Предлагаешь нам разделить с вами пищу? – подозрительно осторожно уточнил у меня Марфа.

Я смутился. Что-то не то было в его словах и в том, как он при этом глянул на Алого.

– А что в этом такого?

– Они светлые.

Ах, вот оно что!

– Подумаешь, – фыркнул я. – Видел бы ты, как у меня светлые с темными в футбол играют.

– Футбол?

– Ага. Так что приходи на матч, сам увидишь.

– Матч? А что это?

– Сейчас расскажем! – объявил повеселевший Алый и скрылся в коридоре.

Мы с темным последовали за ним.

Напоминаю. На кухне у меня два стула. Всего два. Так что за стол посадили Марфу, как гостя, и Ира, которого никто не рискнул подвинуть, а мы с Алым и Машкой, которые сели по обе стороны от меня, облюбовали пол под окном, причем так удачно пристроились, что мало того, что схарчили все за один присест, так еще и похихикали над Иром, так и норовящим к нам присоединиться, но видящим, что места у батареи все заняты.

Марфа смотрел на нас всех квадратными глазами. Конечно, где еще увидишь, как темный в лице Машки внаглую отбрехивается от беззлобных дружеских нападок двух светлых. Причем Алый все так же припоминал ему про какую-то там обещанную нежность, на что Машка скалил зубки и объявлял, что прежде чем понять, в чем разница между светлой нежностью и темной, нужно попробовать. И, конечно, предложил светлому устроить пробы прямо здесь. Алый тут же демонстративно оглядел мою куцую, честно скажу, кухню. И заявил, что кроме пола для этого дела ничего не подойдет, но на полу он не согласен. На что Машка нарочито смолчал, видимо, дожидаясь, когда все присутствующие вернутся к еде, но в первую очередь Алый. И именно поэтому светлый подавился, когда Машка снисходительным тоном многоопытного мужчины заявил, что для таких нежных мальчиков, как наш Душистый, вполне подошел бы и стол. После таких нервных потрясений, с горем пополам откашлявшись (мне даже пришлось хлопать беднягу по спине), светлый начал икать. Вот смеху-то было! Причем он фыркал, бросал в нашу сторону возмущенные взгляды, но мы с Машкой продолжали нагло хихикать. Ир улыбался и сверкал глазами, все еще стараясь держать марку перед старшекурсником, которого, конечно, никто не посвящал в тонкости нашего уже общего бытия, а Марфа хмыкал в кулак, судя по всему, тоже стесняясь проявлять свои чувства так открыто. Но в целом завтрак прошел весело. Мне кажется, всем понравилось. Даже Марфе, который, уже выходя из квартиры вместе с колокольчиками, вдруг обернулся ко мне и сказал:

– Весело тут у вас, – и почти тут же скрылся в черной дыре портала. Машка только и успел ему крикнуть, чтобы к трем часам к полигону коммандос подходил.

Оставив Алого и Машку в классе кормить наших оголтелых кисок, подбежавших к ним с таким видом, словно их сутки, а то и двое не кормили, я закрыл дверь и, несмотря на то, что по времени еще не было даже полудня, понял, что устал. Да, все эти эльфийские проблемы с утра пораньше просто так мимо не проходят. Наверное, в этом есть и моя вина. Я пропускаю все через себя. Я ведь не профессионал, и по образованию ни разу не психолог. Если бы не принимал бы чужие проблемы так близко к сердцу, возможно, было бы легче. И даже не возможно, а скорей всего. Но как тут не принимать, если у них там все так запущено? Да и не могу я иначе. Они же мои друзья. Пусть младшие, хотя в плане возраста, это еще спорный вопрос, и все же.

– Ир, а ты массаж головы делать, случайно, не умеешь? – рискнул я окликнуть мерцающего из прихожей. Конечно, это была неудачная попытка пошутить, но из кухни неожиданно донесся голос Ира, прозвучавший вполне благосклонно:

– Посуду помоешь, сделаю.

Вау! А он что, правда, умеет? И сделает?

Ир

Мир медленно сходит с ума, а я ощущаю себя многомудрым старцем, наблюдающим этот процесс со стороны. Но на самом деле не так уж я и мудр. И уж тем более, не так уж стар. Правда, если сравнивать наш с Андреем возраст… становится плохо. Точнее, грустно. Когда сегодня по моей вине мы оба вспомнили вчерашний разговор, стало не по себе. Причем, что мне, что, как я сразу понял, ему. Никогда бы не подумал, что жить можно так мало. Хотя, если вспомнить, какая у них тут атмосфера, дым, гарь и прочие неблагоприятные для жизни факторы, могу понять, откуда такая крохотная продолжительность жизни. И все же, это уму не постижимо. Как он сказал – два курса? Максимум два. И я на самом деле оказался не готов к этому известию.

Зато теперь многое становилось ясно. Особенно, отношения Андрея ко всем нам и к окружающему его миру. О чем это я? О том, что он воспринимает нас, как что-то временное – маленький, непродолжительный этап в своей жизни. И не боится смерти, потому что по нашим меркам она и так ходит за ним по пятам. Ужас какой. У меня кровь стынет в жилах, когда я об этом думаю. И становится только хуже оттого, что я пока не знаю, что с этим делать. Но очень надеюсь на это спасительное слово – 'пока'.