Арджана

Стоило въехать на территорию казарм, как послышалось со всех сторон: «Птичка вернулась!»

Терпеть не могу это прозвище! Но нарра с два кто догадается об этом. Эмоции стоит прятать глубоко, а страхи — еще глубже. Пусть глотку дерут, кому не лень, мне на это плевать.

Плевать, я сказала!

Бросив поводья Красавчику, коротко ему кивнула, приветствуя. Уважаю этого пожилого воина. На войне с Аррантовой империей он лишился глаза, лицо расчерчено глубокими шрамами, на одной руке не хватает двух пальцев, но не помышляет об отставке, проведя всю жизнь на службе. Конюшни при нем блестят как лысина нашего главного на солнце, и конюхами он командует не хуже, чем тот — солдатами.

Время раннее, но сон для слабаков. Молодняк бежал кросс после разминки, а я лишь мазнула взглядом по ним. в воздухе привычно пахло кожей, лошадьми и тоской новобранцев. Ничего, последнее из них выбивают очень быстро.

— Красотка, пойдем на свидание вечером! — крикнул один из таких на бегу, когда я проходила мимо.

— Дыхание береги, дурень! Эта тебе зубы обломает, — хмыкнул сержант Кений, идущий навстречу. — Не обращай на него внимания. Молодо-зелено, — обратился уже ко мне.

Темные, как и у всех орков, глаза смотрели весело и слегка лениво. Чтобы в них заглянуть, мне приходилось запрокидывать голову. Даже сейчас, когда я стояла в двух шагах от него. Орки — ребята мощные. Среди людей такие редко попадаются, но есть, да.

— Где наш? — спросила у Кения.

— Ты лучше к капитану загляни, — посоветовали мне, оценив зверское выражение лица.

Сердце пропустило удар, но я лишь сильнее стиснула зубы:

— Где он?

— Нам молодую кровь пригнали, натаскивает.

Поняв, куда идти, я немного изменила направление, свернув к тренировочным площадкам. Их легко можно найти по пыхтению и периодическим крикам.

Риграсс обнаружился в плотном круге из новобранцев, один против шестерых. Все были настолько увлечены боем, что моего приближения и не заметили. Салаги! И чему их в академиях учат? Я бы уже уложила десятерых, пока бы они поняли, что происходит.

Риг любит лично выбивать дурь и самоуверенность из новеньких, а то мнят себя непонятно кем, как будто корочка диплома много значит. И пусть к нам на практику присылают лучших, но что они могут против опытного воина, закаленного в реальных схватках?

По себе знаю: могут немногое. По статистике, в периоды войн из новобранцев выживет лишь четвертая часть.

Я залюбовалась, как Риграсс играючи уходит от ударов. Любимая забава капитана: один выбывает, а на его место приходят двое. Вот и сейчас он уложил на землю двоих, а в круг вступили четверо. Товарищи оттащили с места боя корчащихся на земле курсантов. Ничего, целители их поправят, а это самый быстрый и действенный способ выбить дурь и заработать авторитет. Лучше здесь и сейчас, чем потом будут считать выбитые зубы. В армии не любят умников.

Друзья подначивали дерущихся, уверенные, что теперь-то уж они обязательно надерут зад Ригу, но на деле нападавшие лишь мешали друг другу. Опыт, опыт — наше все.

Пусть я и горела желанием поговорить с Риграссом по душам, но вид его полуобнаженного торса действовал на меня завораживающе. Кажется, я могла бы смотреть бесконечно на то, как перекатываются мускулы под загоревшей кожей или как массивная фигура танцующе двигается между противниками. Риг любому орку мог бы дать фору. Высокий, мощный и при этом удивительно спокойный.

Лучше Риграсса в рукопашном бою только Риграсс с палашами. Он словно был рожден с холодным оружием. Я завидовала его мастерству, несмотря на то, что в поединках мы обычно на равных. Но только у меня это результат ежедневных тренировок в течение многих лет, а он никогда всерьез не задавался целью победить в наших схватках.

За это я еще больше восхищалась им. В моей жизни встречалось слишком много мужчин, желающих утереть нос выскочке, то есть мне, и показать, что бабе не место в армии. Ну а к слухам, что свое звание я заработала одним местом, уже привыкла. Будь проклята моя внешность полукровки! Ни высокого роста, ни мощной фигуры орчанок — прирожденных воительниц, как и валькирии. Наградили же боги округлыми формами и внушительным бюстом человеческих женщин, с которыми я только мучаюсь.

С детства приходится доказывать, что я ничем не хуже. Упорство и твердость характера достались мне от отца. От матери, как он говорит мне, внешность. Ну и еще кое-что.

Хорошо, что со временем многие недоброжелатели вынуждены были заткнуться. Лучшая в академии, успела отличиться на войне, за что и присвоили звание капрала. Многих мужланов просто выворачивает наизнанку от необходимости подчиняться женщине, но я умею с такими справляться. Зато сердце греет воспоминание одобрения и гордости в глазах отца, когда приезжала навестить его. При полном параде, с наградами. Все те, кто злословили насчет меня и пророчили дорогу в дом наслаждений, позеленели от злости. Даже матушка забияки Ракшата, моего кошмара детства, язык прикусила и попросила замолвить словечко за сына. Он-то до сих пор в рядовых и прозябает в провинции.

— Бой окончен, — остановил поединок Риг, заметив меня среди поредевших рядов новеньких.

Молокосос позади него или не услышал, или не захотел услышать. Набросился, но Риграсс отступил, уходя от атаки, и сам ударил в ответ, ломая ребра и ударом ноги укладывая на песок. Наступив ему на голову, обвел взглядом собравшихся и рыкнул:

— Всем, у кого проблемы со слухом, я уши прочищу. Обращайтесь.

Молодчик взвыл, когда его мордой повозили по песку, и через стоны выдавил из себя извинения.

— Теперь ты слышишь меня, сынок? — ласково поинтересовался Риг, убирая ногу.

— Так точно!

— Тогда и к целителю тебе ни к чему.

Молокосос хотел возмутиться, но, натолкнувшись на взгляд капитана, промолчал. И правильно сделал. Это он еще легко отделался. На будущее будет наука — слышать и беспрекословно выполнять приказы командира.

— Развлекаешься? — изогнула я губы в улыбке, когда он распустил оболтусов и подошел ко мне, отряхивая руки.

Я была в гражданке и ограничилась кивком головы, приветствуя его. И тут же перешла в наступление:

— Риг, что за шутки? Я в честно заработанном отпуске, а вы дергаете меня. Что за срочность?

— Дипмиссию перенесли. Выдвигаемся сегодня.

— Издеваешься?!

— Если бы. Император в подарок дикарям отправляет танцовщицу, тебя, как женщину, прикрепили к ее охране. Сама понимаешь: то да се, красивая девка.

— Мне с бабой носиться? — округлила глаза я.

Кто такое издевательство придумал, а?

— Ну не нам же ее в кустики провожать. Учитывая твой боевой опыт, тебя назначили ответственной за охрану ценного дара.

— Риг, если она склонна к истерикам, я же ее сама под кустиком прикопаю.

— Не думаю, что императора это обрадует. Все же ценный подарок, танцовщица, красотка — лично для акифа, их правителя. Поговаривают, что она его последняя фаворитка. Императрица что-то заподозрила, и дамочка поспешила убраться из страны, изъявив желание послужить отчизне.

Я выругалась сквозь зубы, обдумывая ситуацию. Поехать с дипмиссией я хотела, засиделась на месте, а интересных заданий не было. Последние несколько лет в империи выдались на удивление мирными. Но ублажать всю дорогу бывшую фаворитку — увольте! И вообще, у меня отпуск.

— А почему я, а не Аррша?! — задала резонный вопрос.

С этой орчанкой у нас давнее соперничество. Мы даже в звании одном, и Арршу это неимоверно бесит. Еще бы, какой-то полукровке удалось продвинуться. А я не упускала случая ткнуть ее носом, что ничем не хуже чистокровной орчанки. Но на этот раз я бы уступила, пусть подтирает сопли фифе. Хотя не представляла Арршу в этой роли. Риг тоже.

— Шутишь? Эта бешеная дура ее ночью придушит и скажет, что так и было. Она нам все задание сорвет. У тебя больше выдержки, — польстил мне он. — Мы обязаны доставить этот груз, танцовщица — ценный подарок. Аррша поедет тоже, но не в ее личной охране.