Я говорила так быстро, что спотыкалась на собственных словах.

— Почему она не воспользовалась телефоном соседки, чтобы попросить помощи? Успела ли она сесть в машину или кто-то ее увез? Кейси, думаю, Вивьен была напугана. Где бы она ни была, она все время пыталась позвонить Нику Спенсеру на сотовый. Верила ли она сообщениям о том, что его видели в Швейцарии? И тот день, когда я с ней говорила, клянусь, она верила, что он мертв. Она не могла пять дней находиться в той машине. Почему я ей не помогла? Ведь догадывалась, что происходит нечто ужасное!..

Кейси меня остановил.

— Погоди, погоди, — сказал он. — Успокойся. Буду у тебя через двадцать минут.

Фактически у него ушло на дорогу двадцать три минуты. Когда я открыла дверь, он обнял меня, и по крайней мере на мгновение с моих плеч было снято ужасное бремя от сознания того, что я подвела Вивьен Пауэрс.

Думаю, в тот миг я перестала сопротивляться своей любви к Кейси, надеясь, что, может быть, он тоже меня полюбит. В конце концов, разве не самое весомое доказательство любви — быть рядом с человеком, когда он больше всего в этом нуждается?

— Это их бассейн, Энни, — сказал Нед. — Сейчас он закрыт, но, когда я работал здесь прошлым летом у мастера ландшафтного дизайна, бассейн был открыт. На террасах стояли столы.

Цветники были очень красивые. Вот почему я хотел, чтобы у тебя тоже все это было.

Энни улыбнулась ему. Она начала понимать, что, продавая дом, он не хотел ее обидеть.

Нед осмотрелся по сторонам. Темнело. В тот раз он не собирался заходить на участок, но помнил код для открывания служебных ворот, поскольку видел, как прошлым летом им пользовался специалист по ландшафтному дизайну. Именно так он вошел на территорию и поджег дом. Ворота были в левом дальнем углу участка, за английским садом. Богатые люди не желают смотреть на прислугу. Им не хочется, чтобы по их дорожкам громыхали какие-то жалкие легковушки и грузовички.

— Вот зачем они устраивают буферную зону, Энни, — объяснял Нед. — Они сажают деревья, чтобы только не видеть, как мы входим и выходим. Поделом им — ведь мы можем отплатить им той же монетой. Мы можем входить и выходить, а они об этом даже не узнают.

Бывая на участке, он работал на лужайке, мульчировал растения и сажал цветы вокруг бассейна. Поэтому знал там каждый дюйм.

Въезжая за ограду, Нед объяснял все это Энни.

— Понимаешь, когда я здесь работал, мы пользовались этими воротами. Видишь надпись: «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД»? Чтобы впустить разносчиков или других работников, домоправительнице приходилось звонить. И только специалист по ландшафту пользовался кодом. Каждый день мы ставили машины около этого гаража. Он используется исключительно для хранения садовой мебели и другого аналогичного хлама. Думаю, в этом году он не пригодится. Никто не захочет сидеть в таком месте, когда дома уже нет и вокруг по-прежнему кавардак.

— В задней части гаража есть маленькая ванная комната с туалетом и раковиной. Это для людей вроде меня. Ты ведь не думаешь, что меня впустят в особняк, даже в павильон при бассейне? Что ты, Энни!

— Этот мужик и его жена, которые прибирались в доме, были приятными людьми. Если бы я на них наткнулся, сказал бы примерно так: «Я вот как раз остановился, чтобы выразить свое сожаление по поводу пожара». Сегодня я неплохо выгляжу, так что это было бы нормально. Но у меня такое чувство, что мы их не встретим. Получается, я был прав. Похоже, они уехали. Машины нет. Дом, в котором они жили, не освещен. Жалюзи опущены. Теперь большого дома нет, и убирать нечего. Знаешь, они тоже пользовались воротами для прислуги. А все эти деревья здесь для того, чтобы господам не приходилось смотреть на ворота или гараж.

— Энни, пару лет назад я работал здесь на участке, когда услышал телефонный разговор этого типа, Спенсера. Он говорил кому-то, что вакцина действует — он это знает — и что она изменит мир. Потом, в прошлом году, когда я бывал здесь на протяжении тех двух недель, я все время слышал, как другие мужики говорят, что купили акции, и что стоимость их удвоилась и продолжает расти.

Нед взглянул на Энни. Иногда он видел ее очень ясно; в другое время, как сейчас, словно видел ее тень.

— Как бы то ни было, вот так все случилось, — сказал он.

Он потянулся за ее рукой и, хотя знал, что она там есть, не почувствовал прикосновения. Нед был разочарован, но не хотел этого показывать. Может быть, она все еще немного на него сердится.

— Пора идти, Энни, — сказал он наконец.

Нед миновал бассейн, английский сад и, пройдя через рощу, вышел к служебной дорожке, где раньше ставил машину перед гаражом, в котором хранили садовую мебель.

— Энни, хочешь взглянуть, прежде чем уйдем?

Дверь гаража не была заперта. Чей-то недосмотр, подумал он. Но это не имело значения. Он мог бы легко выбить стекло. Нед вошел в гараж. Здесь хранилась садовая мебель, но было также и место, куда домоправители ставили свою машину. На стеллаже, в задней части гаража, были сложены подушки для мебели.

— Видишь, Энни. Тебе понравился бы гараж для работяг. Чисто и аккуратно.

Он улыбнулся ей. Она понимала, что он шутит.

— Ладно, милая. Теперь поедем в Гринвуд-Лейк и позаботимся о тех людях, которые плохо к тебе относились.

Гринвуд-Лейк находится в штате Нью-Джерси, и у Неда ушло на дорогу час десять минут времени. В новостях он ничего не слышал о миссис Морган, так что полиции о ней еще неизвестно. Но он пару раз слышал, что нашли подружку Николаса Спенсера. Жена и любовница, подумал Нед. А чего еще от него ждать?

— Подружка совсем больна, милая, — сказал он Энни. — Совсем больна. Она тоже получила по заслугам.

Ему не хотелось приезжать в Гринвуд-Лейк слишком рано. Чета Харников и миссис Шефли ложились спать после десятичасовых новостей, поэтому Нед не хотел быть там раньше. Он остановился у закусочной и съел гамбургер.

Было ровно десять часов, когда он, проехав квартал, остановился перед тем местом, где был их дом. У миссис Шефли свет еще горел, а вот дом Харников был погружен во тьму.

— Немного покатаемся вокруг, дорогая, — сказал он Энни.

Однако и в полночь Харников все еще не было дома. Нед решил, что не может больше рисковать, поджидая их. Просунув винтовку в окно миссис Шефли, он легко прикончит старуху, но тогда не сможет вернуться.

— Придется подождать, милая, — сказал он Энни. — Куда мы теперь поедем?

— Обратно в особняк, — услышал он ее голос. — Поставь машину в гараж и устрой себе постель на одной из этих длинных кушеток. Там ты будешь в безопасности.

В пятницу утром я первая приехала в офис «Уолл-стрит уикли». Мы с Кеном и Доном договорились встретиться в восемь, чтобы просмотреть все материалы до интервью с Адрианом Гарнером, назначенного на половину десятого. Парни прибыли на несколько минут позже меня. Зажав в руках кружки с кофе, мы вошли друг за другом в кабинет Кена и сразу приступили к делу. Полагаю, все трое с самого начала почувствовали, что ритм событий изменился, и не просто потому, что «Джен-стоун» закрыла двери. Мы интуитивно понимали, что события развиваются стремительно и нам необходимо держать ситуацию под контролем.

Я начала с рассказа о том, как помчалась в больницу, узнав, что там находится Вивьен Пауэрс, и поведала, в каком состоянии ее застала. Оказалось, что Кен и Дон тоже имеют свежий взгляд на расследование, но их выводы в корне отличаются от моих.

— Начинает вырисовываться некий сценарий, — сказал Кен, — который мне совсем не нравится. Вчера вечером позвонил доктор Челтавини и попросил меня встретиться с ним у него дома. — Он взглянул на нас, помолчал, а потом продолжил: — Доктор Челтавини тесно связан с научным сообществом Италии. Несколько дней назад до него дошли слухи, что некоторые находящиеся там лаборатории получили финансирование из неизвестного источника и продолжают заниматься разными этапами исследований противораковой вакцины, проводимых в «Джен-стоун».