Известие, принесенное Бентанором, вернуло радость в души его друзей. Однако уже на другое утро Рени Дейга заторопился домой, ссылаясь на неотложные дела.

— Я имею тесные торговые связи с церковниками, мессир, — украдкой объяснил он Иигуиру при прощании, — а они в последнее время очень косо смотрят на посещение мест, подобных этому. Я сделал для вас, что мог, теперь не стоит портить отношения с такой влиятельной силой, как Церковь. Поеду назад, в Гайшат-Ру, заодно порадую вашего капитана.

За последующие дни Иигуир с Эскобаром, ведомые неугомонным Басо, посетили все уголки поселка и его окрестностей. Сам проводник в этих прогулках играл не последнюю роль. В каждой фразе Басо сквозила искренняя заинтересованность, почти влюбленность в таинственных чудо-воинов. Юноше уже многое было известно, но он продолжал жадно впитывать новые подробности.

— Я заметил, господа, одну печальную закономерность, — как-то вечером, греясь у очага с кружкой пива, разоткровенничался Басо. — Чем дольше мы живем рядом с хардаями, тем скуднее наши познания о них. Они будто отходят постепенно в мир преданий и мифов, возможно, через двести-триста лет никто вообще не поверит в их существование. Мало ли по миру сказок о могучих богатырях? Поэтому у меня и родилась мечта написать когда-нибудь книгу, по-настоящему честную книгу о хардаях, об их жизни, взглядах и подвигах. Не красивые легенды, а подлинные факты... покуда они еще доступны.

— Что ж, прекрасная мысль, сын мой, — кивнул Бентанор. — Искренне жаль, что не могу прочитать твой труд уже сегодня.

— Ну, для этого одних фактов недостаточно, еще предстоит научиться как следует владеть словом... А ведь вы тоже что-то постоянно пишете, мессир? Путевые заметки? Правда, в последние дни по большей части сидите в задумчивости над пустым листом. Неужели не находите, о чем вам здесь писать?

— О чем? Нет, здесь море интересного... А не нахожу я, стоит ли об этом писать вовсе.

— Как это?! — оторопел Басо.

— Видишь ли, сын мой... хардаев, как я многократно слышал, уже плохо понимают даже на Диадоне. Для Гердонеза же это будет нечто совсем странное, неестественное, непонятное...

— И пугающее? Уверяю, мессир, в вашей стране от хардаев не прибавится зла.

— А добра? И потом, не все зло творится по чьей-то черной воле, иной раз достаточно простого человеческого недопонимания. Или неверно истолкованных слов. Однажды на моих глазах из-за скверного переписчика целый город впал в ересь, что закончилось огромной кровью. А ведь там, сын мой, была ошибка в одной фразе, тогда как здесь...

— Но ведь это немыслимо, мессир! — воскликнул юноша, едва не опрокинув кружку. — Вам выпала драгоценная возможность лично познакомиться с уникальными людьми, а вы страшитесь это записать? Ну, придумайте что-нибудь, тайнопись там или еще что!.. Поймите, мессир, они уходят. Грозные, непобедимые воины неумолимо исчезают с лица земли! Да, сейчас их больше, чем когда-либо, но каких усилий это потребовало от нашего государя? Ведь хардаи вымирали на глазах! Едва же стихнут военные бури... Думаю, кто-то, пока не поздно, должен донести до потомков знание о таких необычных и славных людях.

Старик печально посмотрел на Басо:

— Ты не боишься недовольства Церкви, сын мой?

— Я, мессир, считаю себя верным единотворцем, — встрепенулся юноша, — но никак не могу согласиться с той лютой ненавистью, что изливает Церковь на хардаев. Наши духовные отцы вообще, похоже, готовы растоптать любое инакомыслие, какое бы количество добрых дел оно ни порождало.

— Это происходит не только на Диадоне, — вздохнул Иигуир.

— Вот вы, мессир, поставили себе большую и благородную цель. Так неужели чьи-то косые взгляды способны вас остановить? Что для меня воркотня епископа, если я убежден в своей правоте? Ни для кого не секрет, сколько раз ошибались наши иерархи. Однако и после этого они продолжают требовать лишь слепой покорности их воле!.. Кстати, вас не пытались отговорить от задуманного? Наверняка еще попробуют...

За короткие зимние дни гости успели прикоснуться к самым разным сторонам жизни хардаев. Увидели тренировки воинов, как опытных, так и учеников, их невероятное, виртуозное умение. Снова наблюдали странный, завораживающий танец, когда десяток человек синхронно выполнял тончайшие пассы с мечами. Равномерный стук барабана задавал нужный ритм, и, повинуясь этому ритму, взлетали, кружась, узкие змеи отточенной стали. Эскобар мог часами, в немом восторге наслаждаться таким фейерверком мастерства. Иигуир, досконально разбиравшийся из военных наук, пожалуй, только в фортификации, решил полностью положиться на оценку друга. Зато ему неожиданно представилась возможность оценить способности хозяев в других, более знакомых областях.

Неутомимый Басо с утра до вечера таскал старика по извилистым стежкам, временами заглядывая и в маленькие островерхие домики. Обычно они оказывались безлюдными, что, впрочем, не останавливало Басо в его рвении. Реже гостей встречали семьи хардаев: миниатюрные скромные женщины, шумная детвора или благообразные старцы. Три таких визита особо запомнились Иигуиру.

Как-то, посещая один из домов, он увидел необыкновенной красоты картину, выполненную на длинном листе тончайшей рисовой бумаги. Простые штрихи черной краски сплетались в дивный завораживающий речной пейзаж, скупые линии оживали, обретали объем и плоть. Иигуир надолго застыл у висящего на стене творения великолепного мастера. Заметив это, Басо, не колеблясь, увлек старика на другой конец поселка. Они оказались в не менее изящном, чем картина, саду, прошли по дорожке мимо опушенных снегом можжевельников к домику. На веранде их встретил перепачканный в краске юноша.

— Здравствуйте. Можем ли мы видеть господина Ано? — заговорил с ним Басо. — Мой друг прибыл из далекой страны и хотел бы познакомиться со знаменитым художником.

— К сожалению, учителя сейчас нет, господа, — ответил юноша невозмутимо, будто общение с чужеземцами вошло у него в привычку, — он в отъезде. Но, если желаете, я могу проводить в его мастерскую.