Но чувство облегчения тотчас исчезло, когда она села в постели, еще полусонная, стараясь натянуть повыше покрывало, чтобы не дать Солу увидеть низкий вырез ее ночной рубашки, едва прикрывавшей грудь.

— Как прошла встреча? — с напускной веселостью спросила она.

— Прекрасно!

Сол выглядел подтянутым и отдохнувшим, лицо гладко выбрито, темные волосы еще влажные после душа, от него приятно пахло дорогим одеколоном.

— Конечно, мне нужно будет детально изучить эти разработки, но основная черновая работа уже проделана очень тщательно. Даже вчера вечером я видел, что можно усовершенствовать.

Чувствуя скрытое волнение за этими спокойными рассуждениями, Пенни радовалась за него. Лучше делить с мужчиной силу своего разума, чем мускульную силу! Ирония судьбы в том, что она пошла на попятную, что человек, за которого она вышла замуж, имеет более чем достаточно и той и другой силы.

Сол обогнул кровать и подошел к окну. Пенни следила за его движениями. Она не ожидала, что он извинится за вчерашнее поведение, и потому не была разочарована, когда он действительно этого не сделал. Она настроилась считать, что его порыв был вызван рядом обстоятельств и в некоторых из этих обстоятельств повинна она сама. Ей следовало учесть, что мужчина, подобный Солу, легко возбуждается в присутствии женщины, она должна была соответственно себя вести. Больше она не повторит подобной ошибки. К счастью, завтра вечером они возвращаются в Англию, так что ей предстоит провести еще только одну ночь в этой двусмысленной ситуации, говорила она себе, получая удовлетворение от этих трезвых умозаключений, наблюдая, как Сол расшторивает окна, открывая лучам осеннего солнца доступ в комнату.

— Ты крепко спала, когда я вернулся, — сказал он, поворачиваясь к Пенни; в уголках его губ пряталась улыбка. — Я боялся разбудить тебя, ты была так далеко в своих снах.

Она не обращала внимания на то, что улыбка, теперь уже сиявшая на его лице, была явно вызвана забавным видом ее закутанного в покрывало тела. Больше она не даст ему повода для неверного понимания ее действий. Она и в самом деле не слышала, когда он вернулся. Пенни страшилась самой мысли, что она делила с ним постель, но, если бы не смятая подушка и не его аккуратно сложенная на ней пижама, она даже не узнала бы, было ли это на самом деле.

Неожиданно теплая волна благодарности поднялась в ней — она была признательна Солу за ту роль в ее жизни, которую он согласился играть. Она растроганно посмотрела на него и встретила уже знакомую насмешливую улыбку.

— Я... я хочу поблагодарить вас... тебя за то, что ты делаешь для Люси... для меня, — проговорила она искренне. — Пойми, мне важно, чтобы ты знал, это не эгоизм с моей стороны. Я действительно уверена, что это именно то, чего Таппи и Майкл хотели бы для Люси, и...

— Продолжай. — Стоя против света, Сол слушал ее сбивчивые слова. — И что, Пенни?

— Это не потому, что ты был единственным человеком, к которому я могла обратиться, и не потому, что ты крестный отец Люси... хотя и это важно... — Осмелится ли она сказать ему, что знает о его любви к Таппи? Нет, лучше не надо, какое-то чувство останавливало ее.

— Ну же? — мягко подталкивал он ее. — Какая еще была причина?

— Помнишь, когда в церкви мне стало нехорошо и ты взял Люси из моих рук, — заговорила Пенни, и то, что она говорила, было правдой. — Ты держал ее с такой нежностью. В минуты отчаяния я помнила это. — Она смущенно опустила глаза. — Я была уверена, что ты согласишься дать нам временный кров, и что мы можем доверять тебе.

— Ясно, — произнес Сол таким бесцветным голосом, будто ему было неприятно, что она чувствовала мягкость за его внешней грубостью. — Очень радостно узнать, что ты мне доверяешь, в особенности, когда наш уговор перестал быть временным.

— Надеюсь, ты тоже мне доверяешь, Сол?

Если они согласились жить вместе, их отношения должны основываться на взаимном доверии, потому что без интимных отношений только доверие может связывать их.

Сол согласился жениться на ней, в сущности, зная о ней очень немного, и большая часть того, что он знал, основывалась на ложных впечатлениях. Очень важно, как он ответит ей сейчас.

Широко раскрыв глаза, она искала в его лице ответ, которого ждала, не подозревая, как желанно было для него ее лицо, ее волосы, спускающиеся на голубые глаза, мягкий, красиво очерченный рот без губной помады.

— Я, в самом деле, постараюсь наладить твою жизнь дома, твой быт. Тебе нужно будет только давать мне указания, и я буду их обязательно выполнять.

— Ну, что ж, звучит обнадеживающе, — наконец проговорил Сол, и из его короткого ответа было не ясно, как он принял ее щедрые обещания, тем более, что он тут же добавил: — Как насчет того, чтобы через минуту выйти? Сегодня нам предстоит показать себя любящей парой, погруженной в обозрение красот Парижа, в романтические прогулки по городу, так что чем скорее ты встанешь с постели и оденешься, тем скорее мы сможем начать... и тем скорее ты меня порадуешь!

Пенни не нужно было уговаривать дважды. Выскочив из своего теплого убежища, она устремилась в ванную с такой скоростью, что тенью промелькнула мимо Сола.

Ее тело трепетало от радостного волнения, когда она стояла под теплым душем. Казалось, что происшедшее накануне вечером не оставило неприятного следа и Сол действительно старается установить между ними дружеские отношения; это она поняла еще в тот вечер, когда он проводил ее домой.

Скрывшись за дверью шкафа, которую Пенни использовала как ширму на случай, если Сол оторвется от газет, которые он просматривал, она быстро оделась, выбрав на этот раз зеленую юбку и блузку. Потом, когда они отправятся осматривать город, она наденет жакет. Мысленно поблагодарив Лиз за гардероб, который был теперь в ее распоряжении, Пенни закрыла дверь шкафа и вышла к центру комнаты.

— Очень мило! — Относилось ли это замечание к ней или к ее туалету или к тому и другому — не имело значения. Пенни приняла комплимент с легким поклоном своей причесанной головки.

Спустя несколько минут у дверей ресторана Сол остановился и, отведя ее немного в сторону, посмотрел на нее с непроницаемым выражением на лице.

— Здесь, моя прелесть, ты должна помнить о той роли, которую обязана играть. Ты провела долгую-долгую ночь любви... ты чувствуешь себя немного утомленной, и, хотя пытаешься выглядеть ухоженной и оживленной, тело твое хранит память об удовольствиях этой ночи. Это должно быть видно по твоей походке, как ты смотришь вокруг себя... в том, как ты смотришь на меня. — Он говорил шепотом, наклонив к ней голову, и она чувствовала на своей щеке его теплое дыхание. — В особенности в том, как ты смотришь на меня, понимаешь?

Волна необъяснимых ощущений пробежала по ее телу, тому самому телу, о котором он говорил, его тихий глубокий голос невольно разбудил в ней те же ощущения, которые она испытала несколькими часами раньше от его прикосновений.

Пенни охватила дрожь, которую она не могла скрыть под его пристальным взглядом. Этот взгляд еще более усиливал ее чувство неловкости.

— Я хочу, чтобы в этом ресторане все, кто нами интересуется, видели по твоей походке, что ты новобрачная, что ты провела ночь любви с твоим обожаемым мужем... все понятно?

— Постараюсь... — Пенни проглотила слюну, в горле у нее пересохло.

— Насколько я могу судить, этого будет достаточно.

— О! — Прежде чем она успела возразить, что он ничего не знает о ее эротических талантах, Сол взял ее под руку и повел в зал, откуда неслись восхитительные запахи свежесваренного кофе и горячих, только что, испеченных круассанов.

Он наклонил голову и прошептал ей на ухо:

— Дорогая, какая прелестная ночная рубашка была на тебе этой ночью. — Его жаркий шепот явно провоцировал ее.

— Ее выбрала Лиз.

— Хм... — он мечтательно вздохнул. — Эта рубашка была бы идеальна в ночь любви. — Дойдя до их столика, он отодвинул для нее стул и чмокнул в щеку, когда она садилась. Затем прижался носом к ее уху и снова зашептал: — Но то, что эта рубашка прикрывала твое красивое, такое женственное тело, — это ужасно... просто ужасно.