— Ну, это ваша проблема, а не моя. Я не просила вас приезжать, — вздохнула Пенни.

— Не просили, — послушно согласился он, ведя машину между высокими дубами, отмечающими границу территории ресторана. Он припарковался прямо напротив входа. Пенни еще возилась с пристежным ремнем, когда он вышел и терпеливо ждал ее, раскрыв перед ней дверцу машины. Рука, которая помогала ей выйти, не отпускала ее. — Нет, Пенни, — повторил он, и на его лице она не заметила и тени улыбки. — Но вы просили меня жениться на вас. И это, как раз то, что я собираюсь сделать.

В доме у Маргарет она думала, что Сол жестоко пошутил над ней, но сейчас он говорил совершенно серьезно, она это видела по его задумчивому взгляду. Нет, он не шутил...

— Но... — У нее не нашлось слов, чтобы передать удивление, даже ужас. Последние часы она провела, занимаясь самобичеванием, ругая себя за тупость, глупую надежду на то, что она когда-либо будет жить под одной крышей с этим человеком... а теперь вот как все оборачивается!

— Не спорьте со мной, Пенни, у меня сейчас не то настроение, — быстро предупредил он ее. — Нам многое надо обсудить, и мы сделаем это сегодня вечером за хорошим ужином.

Следующие секунды три она размышляла, стоит ли ей принять его предложение. Сильные руки, которые все еще сжимали ее, обещали стать жестокими, если она его ослушается; и если она собирается все же идти в ресторан, ей лучше делать это немедленно, а не ждать, пока ее туда затащат силой.

Бегло оглядев оформление и убранство ресторана, она пришла к заключению, что он действительно самого высокого класса. Столик, за который их пригласили сесть, был покрыт льняной скатертью, сервирован серебряными приборами и сверкающим хрусталем, и, наконец, он был очень удобно расположен в углу просторного, залитого огнями свечей зала. Толстый мягкий ковер, роскошные кресла, ненавязчивая приятная музыка успокаивали ее взвинченные нервы. Пенни с любопытством дотронулась до красного бутона розы в серебряной вазе, стоявшей перед ней. Цветок был живой. Последняя роза лета, подумала она немного патетично, отказываясь взять меню, которое ей предлагал Сол.

— Я же сказала вам, что не голодна.

— Ну, а я голоден. — Кивком головы он подозвал официанта. — Дыню, затем, пожалуй, «Одинокую Веронику». Это сделайте дважды. И бутылку шабли «Премье Крю».

— Повторяю: я не хочу есть! — взорвалась Пенни, когда официант отошел от них. Глаза ее сверкали гневом. Проклятый Сол ван Димен! Он решил, во что бы то ни стало впихнуть в нее еду и заставить делать так, как ему хочется. И разве на самом деле он мог принять ее предложение, после того, что ей наговорил?

— Тогда оставьте все это, — холодно посоветовал Сол. — Если вам не нравится, можете выбрать, что хотите, когда я вас попрошу сделать это, но я не намерен смотреть, как вы сидите перед пустой тарелкой, как надутый ребенок.

— Хотела бы я знать, что вы намерены делать?! — парировала она, прекрасно сознавая, что не сможет устоять перед легкой и изысканной пищей, которую он для нее заказал. Она вдруг почувствовала, что ужасно хочет есть, — и это обстоятельство очень ее огорчило. Она ничего не желала от него, в особенности того, что могло бы ее порадовать.

— Я сказал вам, что намерен принять ваше предложение жениться на вас.

— После того, как вы уже отвергли эту идею? — В ее голосе слышался откровенный сарказм. — Вы что, считаете меня совсем дурой?

— Дурой? Нет. Глупенькой — да. — Сол замолчал, когда официант принес вино и, следуя традиции, вначале похвалил марку заказанного вина, затем выпитый на пробу глоток. Когда они вновь остались одни, Сол мягко продолжал: — Если вы считаете себя вправе предлагать мне брак, тогда уж оставьте мне право менять мое решение.

— Не очень-то часто вы пользовались этим правом. — Пенни даже не делала попытки скрыть, как он ей не нравится. — Вы, похоже, по природе упрямый и неуступчивый.

К сожалению, его нисколько не огорчило ее обвинение. Надо же, он даже умудрился улыбнуться: гримаса скривила его правильной формы рот — словно высеченный капризный рот греческого бога, — и это придало его худощавому лицу особую привлекательность.

Внезапно Пенни почувствовала, как теплая волна захлестывает все ее тело, она смущенно гадала, не так ли и ее сестра реагировала на этого человека. Она уставилась на белоснежную скатерть на столике, между тем, как его спокойный голос, казалось, лился над ее склоненной головой.

— Лично я считаю себя весьма решительным, но не собираюсь ссориться с вами из-за пустяков, из-за пары-другой определений.

Сол снова замолчал, когда официант поставил перед каждым из них по половинке дыни.

— Конечно, — продолжал Сол, когда официант снова удалился, — в ваш план следует внести кое-какие изменения.

Она автоматически подняла ложку и, расстроенная, посмотрела ему в глаза.

— Какие изменения?

— Мы с вами заключим не фиктивный, а нормальный брак и не будем заранее решать что-либо относительно признания этого брака недействительным либо относительно развода.

Затаив дыхание, Пенни с испугом смотрела на его лицо. Она не могла не заметить искорки живого интереса, пробивавшиеся сквозь его всегдашнюю холодность. Как мог он желать связать с ней свою жизнь, если считает ее безнравственной и своекорыстной?

— Вы говорите вполне серьезно? — наконец, задыхаясь, проговорила Пенни.

— Абсолютно серьезно. — В его улыбке не было ни тени сарказма. — Этим утром после вашего ухода я понял, что вы правы. Согласившись, стать крестным отцом Люси, я действительновзял на себя моральную ответственность за ее будущее и готов выполнить свои обязанности, тем более, что вы считаете меня лично виноватым в смерти ее родителей.

Гримаса страдания на мгновение исказила его лицо, и Пенни подумала, что это страдание искреннее. Она даже почувствовала себя неловко из-за того, что предъявила ему такое серьезное обвинение.

— И потому, — продолжал Сол, — я решил: необходимо, чтобы девочка росла в семье. Я мало знаком с ней, и единственное, что могу сделать, — это согласиться на ваше предложение и поддержать ваше обращение в суд. Это самый простой выход.

— Но вы же презираете меня! Как вы представляете себе постоянные отношения между нами? — Пенни так разволновалась, что не заметила, как ложкой отломила кусок дыни и отправила его в рот. Сочная и прохладная мякоть была очень приятной на вкус, но Пенни едва ощутила это.

Сол хочет соединить с ней свою жизнь, но какой ценой! Пенни рассчитывала на временное пребывание в тюрьме под его властью, но никак не на пожизненное заключение!

— А собственно, почему бы и нет? — Он даже не пытался отрицать сказанное ею. — Мне, в самом деле,нужна экономка. — Он энергично повел широкими плечами. — Я жил на служебной квартире в Лондоне, когда нашел этот дом и с первого взгляда влюбился в него. Тогда же я купил его. — Улыбка смягчала его строгое лицо. — Как все решения, принимаемые под влиянием момента, не после трезвого расчета, а чисто эмоционально, оно не принесло ничего, кроме бед и хлопот. Во время моих частых служебных поездок дом оставался заброшенным, в нем никто не жил, его разрушали вандалы и скверная погода. Летом он плохо проветривался, зимой недостаточно прогревался. Я уже живу в нем год, но он по-прежнему чужой для меня. Я никогда не чувствовал себя уютно в этом доме, в нем все устроено не так, как мне бы хотелось. — Он снова грустно улыбнулся. — Я в этом доме — как женщина, страдающая от недостатка внимания, которого, как ей кажется, она заслуживает. Этот дом изгоняет меня...

— Любопытное сравнение, — осторожно вставила Пенни. Лично она не находила его столь уж неотразимым, но ей было трудно себе представить, чтобы какая-то женщина, к которой Сол проявил интерес, прогнала его. Какой-то внутренний женский инстинкт говорил ей, что этот человек, с таким циничным изгибом губ, сидевший сейчас напротив нее, успешно одерживает победы над большинством особ женского пола. Даже ее родная сестра не устояла перед его чарами, до того, как вышла замуж за милого и добропорядочного Майкла...