В этом она увидела решение, которое искала: ответ, который Сол отверг этим утром. Пенни втянула в себя воздух. Почему же теперь это решение ей кажется таким расчетливым и отвратительным?

Она знала, что Сол наблюдает за ней, его темные брови сдвинулись в одну линию, все лицо выражало нетерпение.

— Думайте, Пенни. — Он требовал от нее ответа. — Это либо настоящий брак, либо ничто. Я не стану одалживать мое имя и мою репутацию, чтобы ввести суд в заблуждение. Если Люси сейчас попадет в мой дом, она останется в нем, пока не станет взрослой.

Пенни окончательно смешалась, в то время, как Сол смотрел на нее в ожидании ответа. Сможет ли она жить в гармонии с этим энергичным человеком, чей решительный подбородок и холодный взгляд вынуждают ее согласиться на его условия? Она не знала. Единственное, что Пенни знала, — если из-за своей гордости упустит возможность взять Люси на воспитание, она никогда себе этого не простит.

— Ладно. — Ее сухие губы еле вымолвили эти слова, в горле горело. — Я принимаю ваши условия.

— Вот и хорошо. — В его голосе не чувствовалось ликования, он был бесцветным, начисто лишенным эмоций. Сол принимал ее капитуляцию. — Надеюсь, вы никогда не пожалеете об этом шаге. — (Пенни с дрожью подумала, что власть всегда в его руках, и он это знает.) — А это доставит вам удовольствие. — Он протянул ей небольшую коробочку. Заинтригованная, с расширившимися от удивления глазами, она смотрела на полукруг переливающихся сапфиров и бриллиантов. — Это пойдет к вашим глазам: сапфиры так гармонируют с их цветом, а бриллианты — с их блеском, когда вы сердитесь. — Впервые в его хрипловатом голосе появились задушевные нотки или, скорее, намек на задушевность, добрую шутку. Это было столь неожиданно, что у Пенни пошли мурашки по коже.

Раскрасневшись, она надела кольцо на палец. Несомненно, можно было продолжить возражать ему, но какое-то шестое чувство говорило, что в ее интересах свести все возражения к минимуму.

К удивлению Пенни, кольцо ей подошло по размеру.

— Как туфелька Золушке, — пробормотал Сол, угадав причину ее удивления. — На самом деле это не так уж неожиданно. Еще при нашей первой встрече я обратил внимание на ваши тонкие пальцы.

— О! — Напоминание об их первой встрече показалось ей обидным и унизительным. Как мог он вызывать в ее памяти этот постыдный для нее случай, когда она отчаянно пыталась прикрыть свою наготу руками? В особенности, когда он не позволил ей объяснить все обстоятельства этого нелепого случая... Впрочем, он мог бы и не поверить ей... Непонятно почему, но она стала для него «собачкой, которую оклеветали», и он решил, во что бы то ни стало ее повесить! [3]

Ее укоризненная интонация вызвала смешок у Сола, рот его скривился в язвительной улыбке.

— Когда вы мне показывали вазу, которую изготовили в подарок Люси, помните?

И пока она постепенно приходила в себя, на его лице уже появилось вновь деловое выражение, к которому Пенни мало-помалу привыкала.

— У вас есть загранпаспорт? — осведомился он. Пенни растерянно заморгала: слишком неожиданно он сменил тему разговора.

— Нет. Я никогда не была за границей.

— Ничего, это легко уладить.

Он замолчал, удобнее устраиваясь в кресле. Внезапно Пенни подумала: может ли он быть еще мягче, уступчивей? Казалось, однажды что-то задумав, он тем самым определял исход. Его заявление об их браке при Маргарет, покупка обручального кольца... Она чувствовала, как постепенно стирается то выражение жестокости, которое у нее будто бы слилось с его лицом уже после их первой встречи. Похоже, что, победив, он собирался быть великодушным.

— Мы поедем за границу? — поинтересовалась Пенни. Ее жизнь менялась с такой быстротой, о какой она могла только мечтать.

— В Париж, на пару дней. — Ответ был предельно краткий. — Мы можем пожениться в середине следующей недели по специальному разрешению, до того, как в Париже у меня состоится важная встреча. — Он говорил уверенно и деловито. — Всю организацию поездки я возьму на себя. Мне будет вполне удобно взять с собой в Париж жену.

Вдруг он окинул ее оценивающим взглядом, от которого сердце Пенни тревожно забилось. Закончив свой осмотр, он, как бы между прочим заметил:

— А теперь я предлагаю вам закончить ужин, пока все не испортилось и не остыло. Мне никогда не нравились костлявые женщины.

Пенни послушно взялась за ужин. Как приговоренный к смерти преступник, который наслаждается своей последней трапезой перед казнью, она ела рыбу, затем клубнику со сливками. Со странно разыгравшимся аппетитом она даже съела несколько маленьких пирожных, которые подали к кофе.

И только когда они уже снова сидели в «ягуаре» и Пенни объясняла ему, как добраться до квартала, где она жила, Сол заговорил о брачной церемонии.

— Я полагаю, ваш местный отдел регистрации актов гражданского состояния вполне приличное место? — спросил он, не отрывая глаз от дороги.

Пенни кивнула и, тут же спохватившись, что он может не смотреть на нее, сказала:

— Конечно, венчаться в церкви было бы немного смешно, не так ли? Все эти клятвы в любви и верности? — «Телом своим я поклоняюсь тебе», — добавила она про себя, подавляя дрожь, пробежавшую по ее телу при мысли о сильном, мускулистом теле Сола рядом со своим, — нет уж, довольно о поклонении!

Он бросил на нее взгляд исподлобья.

— Осмелюсь сказать, что многие венчаются в церкви, преследуя куда менее благородные цели, чем у нас, — холодно заметил он. — Но согласен, пусть лучше будет светская церемония. Вы хотите пригласить гостей?

Вопрос удивил ее.

— О нет, не думаю, что надо приглашать гостей. — Одна из ее самых близких подруг уехала, другая сейчас в больнице — ждет своего первенца, родных у нее нет. И к тому же — это все так необычно!

— В высшей степени странно, что вы не хотите, чтобы ваши друзья присутствовали на церемонии. — В голосе Сола послышались сердитые нотки.

Пенни почувствовала укор в его словах.

— Вы, кажется, забыли, что я в трауре, — тут же парировала она, не желая объяснять, как мал, по сути, круг ее друзей. — Пусть все произойдет тихо и скромно... пожалуй, хорошо было бы пригласить Маргарет с Люси.

Она посмотрела на его строгий профиль.

— Конечно, вы можете пригласить ваших родственников, — чопорно добавила она.

— Тогда никого не будет. — Резкость его ответа поразила Пенни. — У меня нет никого, к кому я был бы особо привязан. Обязательно пригласим Маргарет... может понадобиться еще один свидетель.

Пенни молчала, опустив голову. В конце концов, понятно, что Сол не хочет, чтобы его близкие были свидетелями их союза, не основанного на любви, союза, к которому она его вынудила, затронув его гордость.

Как отличалась свадьба Таппи от той, что будет у нее, думала Пенни, пока машина приближалась к ее дому. Это тоже была светская церемония, состоялась она в Лондоне, в квартале, где ее сестра снимала квартиру поближе к отелям и выставочным залам, в которых она работала демонстратором до рождения Люси.

Таппи была беременна уже пять месяцев, когда они с Майклом поженились. Таппи вся светилась — в ярком кораллового цвета шелковом платье, с рыжими, более насыщенного цвета, чем у Пенни, волосами, в светлой накидке, наброшенной на красивые плечи.

Долгое время Таппи вообще считала, что брак — это не для нее, что она сама сумеет позаботиться о своем ребенке, оставаясь свободной, не связывая себя официальными узами. Когда же, наконец она изменила свое решение, то со свойственной ей широтой закатила огромнейшее пиршество.

Кроме Сола, были приглашены все их друзья и знакомые. Пенни вспомнила, как Таппи по секрету сообщила ей, что шеф Майкла подарил им чек на большую сумму. «Мне бы так хотелось познакомить тебя с ним, — вздохнула тогда ее сестра, — но он на Ближнем Востоке по делам фирмы».

— Вот мы и приехали. Это здесь. — Пенни оторвалась от своих воспоминаний и, легко коснувшись руки Сола, показала ему дом, где снимала квартиру.