И вот как его использовать, когда он с таким трепетом к ней относился? В их семье не было места для любви и заботы. Подобные глупости могли себе позволить лишь вампиры из низшего класса, чью пустую жизнь не отравляла погоня за властью, и очаровательно наивный Марсель.
— Почему дело перенаправили нам, если все пострадавшие — люди? — деликатно поинтересовался Аллен с милейшей из улыбок, параллельно делая зарисовки в карманном блокноте. — Из-за того, что убийца забирает потенциальный обед для других видов: кровь для вампиров, а потроха для оборотней?
После замечания про внутренности, все оборотни покосились на него с разной степенью неодобрения. И если Оскар наградил напарника колючим взглядом, то Валери пыталась его казнить глазами.
Белладонна была не в курсе, но, видимо, потроха — больной мозоль у оборотней.
— Не без этого, — согласился капитан и прежде, чем кто-либо успел открыть от возмущения рот, сухо добавил: — Но важнее — Воспитатель переключился на другой вид. Последние два трупа, что нашли в окрестностях Фланда оказались телами оборотней. Поэтому расследование окончательно зашло в тупик.
Новые фотографии превосходили изощрённой жестокостью ужасы предыдущих.
Воспитатель будто бы окончательно вошёл во вкус. И ему стало недостаточно для удовлетворения своих нездоровых потребностей того, что он ранее вытворял с человеческими телами. От молодой женщины, типичнейшего для оборотней крупного и мясистого телосложения, осталась лишь полая оболочка. Мужчина выглядел чуть лучше, но убийца вскрыл тому черепную коробку и старательно выскоблил её изнутри до идеальной белизны кости.
То, как убийца глумился над останками жертв, даже для детективов с многолетним стажем выходило за профессиональные рамки. На их лицах отражалась борьба с самими разными эмоциями: жалость мешалась со злостью и выливалась в мрачную решимость найти псевдо-праведника любой ценой. Но всё же был и тот, кто оставался безучастным, продолжая внимательно изучать снимки. Аллена едва ли трогали чужие смерти, как бы чудовищно те не выглядели.
Белладонна же, наконец, полностью осознала насколько её новая работа отличалась от прежней. Здесь никто не попросит доказать в суде неверность супруга, как одну из причин, что привела вампирскую семью к финансовым трудностям. Даже не потребуют доказать невменяемость молодого вампира, случайно убившего человека в ночном клубе в разгаре наркотического кутежа.
И быстро выслужиться у неё тоже не выйдет. Она застряла в особом отделе на года…
— Вот же больной ублюдок, — прорычала на ирашском Валери. До того низким, почти вибрирующим голосом, что от неожиданности Белладонна дёрнулась в сторону. С какой-то перепуганной заторможенностью повернулась и встретилась с удивлёнными глазами, полными невыплаканных слёз.
Валери
— Не бойся, вампирша, не на тебя рычу, — усмехнулась она и смущённо шмыгнула носом. Нюни распустила совсем как маленькая. Беззаботно похлопала красотку по плечу, наблюдая за тем, как вскидывается и изгибается бровь на её точёном личике, и поспешила объяснить: — Я расстроился из-за Воспитатель. Всё хорошо! Нет стоятъ бояться!
— О небесный пёс, почему ты так ужасно говоришь на саларунском, — горестно вздохнул Рикки, — и на что я потратил больше семи лет.
Она угрюмо посмотрела на брата, чувствуя, как от разливающегося по груди гнева испаряются слёзы на глазах. Вечно он её секреты разбалтывает. Вовсе не обязательно всем знать, как ей нелегко даётся изучение иностранного языка. Тем более начальнику, который выделил всего один месяц на исправление проблемы.
— Семь лет? — удивился капитан, кашлянул и строго произнёс: — Впрочем, быть во всем мастером невозможно. Мне детектив Грос поведал о результатах вашей первой тренировки.
А старший детектив, словно только и ждал, когда про него вспомнят. Передал Вел уже знакомый ей синхронный переводчик и потянулся за толстой папкой, что продолжала лежать перед начальником.
— Сейчас официально на счету Воспитателя числится двадцать две жертвы; ещё тринадцать неподтверждённых. За пять лет регулярной активности он не предоставил полиции Ксоры ни одной зацепки. Я до перевода работал в первом убойном отделе и последние три года занимался расследованием этого дела. Как видите, безуспешно, — он раскрыл папку и, ловко раскидывая по столу тонкие файлы каждому в руки, продолжил говорить: — Детектив Дюбуа уже зарегистрировал вас в системе, поэтому приложите усилие и научитесь ей пользоваться. Методичка вам в этом поспособствует. В базе данных вы сможете почитать о подробностях дела. Доступ всем присутствующим уже обеспечили.
— Есть вероятность, что Воспитатель и на вампиров обратит своё внимание? — подал голос главный упырь их коллектива, по совместительству её напарник.
Все в участке целый день косились на его нос, раздувшийся и потемневший как спелая слива. Но он стойко сносил любопытные взгляды. В процессе, разумеется, как обычно, изображал из себя царственную персону; умудрялся делать вид, якобы ничего особенного не расцвело у него на лице и не пустило ростки под глазами.
И эта его железобетонная выдержка даже произвела на Вел впечатление. Потому как она сама особой терпимостью к косым взглядам не отличалась. А с теми, кто пытался поддеть за живое и тыкнуть носом — у неё и вовсе был разговор короткий. Короткий и болезненный для всяких идиотов.
— Полностью отрицать мы этого не можем, поскольку ещё полгода назад Воспитатель специализировался исключительно на людях. Никто и мысли не допускал, что он в скором времени может переключиться на оборотней.
— Это для всех было неожиданностью. Серийникам не свойственно так кардинально менять свои предпочтения, — добавил капитан.
— Тем не менее, думаю, что это маловероятно, — подытожил старший детектив. — Во-первых, труп вампира невозможно изувечить. Вернее, невозможно сохранить его в изувеченном состоянии. Насколько бы сильно он не искромсал тело, вампир в любом случае воскреснет через несколько часов после смерти. Конечно, Воспитатель может потом его сжечь, тем самым упокоив на века. Но тогда детективы не смогут увидеть результаты его многочасовых трудов — на такое он тоже вряд ли пойдет.
— Раз он может поменять криминалистическую характеристику жертвы, то что ему мешает разнообразить сами убийства? — не переставая что-то чиркать карандашом в мини блокноте, отметил между делом ещё один кровосос, продолжающий дико её нервировать неуместной улыбкой.
Неужели злорадствует? Да ещё и так публично!
А ведь на первый взгляд он показался Вел наиболее адекватным в упырином братстве. Без всех этих украшалочек из разноцветных волос или серёжек в губе. Спокойно отреагировал на напарника. Поздоровался с ним как с равным. Но в итоге и дня не прошло — полезла из него свойственная их виду гниль. Он, наверное, даже хуже того придурка, что ей дали в напарники. Марсель или как там его, хотя бы не тихушничает, а откровенно нарывается на мордобойню. Этот подход ей был ближе и понятнее.
— Во-вторых, с вампирами опасно связываться. Любого представителя оберегает клан. Всем известно, как старшие вампиры трепетно относятся к своему потомству, — продолжил объяснять детектив Грос, проигнорировав реплику двуличного подонка. На тонких губах появилась тень улыбки, снова сделавшая его похожим на хитрого змея. — Вас же не забавы ради первые сто лет держат взаперти. И после того, как вы достигните совершеннолетия, всё равно не желают отпускать из родного княжества. Если Воспитатель решит открыть охоту на вампиров, то фактически подпишет себе смертный приговор. Без разницы, положит он глаз на тех, кто из высшего или низшего сословия — отличие заключается лишь в скорости исполнение приговора.
— Ваши аргументы звучат для меня убедительно, — поддакнул белобрысый с важным видом. Словно кому-то было дело до того, что он там думает. А затем неожиданно повернулся и подвинулся таким образом, чтобы, несмотря на сидевшую между ними вампиршу, демонстративно окинуть Вел ехидным взглядом. И, продолжая её сверлить немигающими красными глазёнками, гадёныш заговорил, раздражающе растягивая слова: — Пожалуй, вы правы, детектив Грос. Никто в своём уме не стал бы вредить вампиру. Тем более зная, что он — привилегированный представитель высшей знати.
