Придавленная к полу Донна прикрывала лицо ладонями, в то время, как восседающая на ней Дарси, истерично махала руками с растопыренными и скрюченными пальцами. Она не пыталась целенаправленно добраться ногтями до глаз или вырвать клок волос у неё с головы. Больше походило на акт бессмысленной, неконтролируемой ярости.

— Так, девочки, расходимся! — выкрикнул Рик, подхватывая подмышки брыкающуюся Дарси. — Ваши коготки воистину страшное оружие, поэтому давайте попробуем более гуманным путём разрешить проблему.

Марсель подскочил к Донне, чтобы помочь подняться ей на ноги. Её прекрасное лицо пересекало несколько глубоких царапин, уголок рта украшала зацветающая гематома, а где-то среди волос затерялась ссадина посерьёзнее: кровь набегала на бровь, огибала глаз по внешнему уголку и стекала по скуле к подбородку.

Круто развернувшись на месте, он отыскал взглядом тварь, посмевшую поднять руку на его сестру. Но прежде, чем успел открыть рот, почувствовал, как в предплечье глубоко и больно впились её острые когти, приказывающие молчать.

— Это я во всем виновата, — сухо произнесла Донна, продолжая угрюмо смотреть в пол. — Мне не следовало спрашивать у неё о… я слишком далеко зашла в своей провокации.

— Да что ты теперь исполняешь, стерва! — взвизгнула Дарси и попыталась вырваться из хватки Рика, продолжающего удерживать её на месте. — Гадина подколодная! Кто здесь поверит твоему представлению? Раскаивается она! Да я в жизни не встречала до того подлых сук! Для тебя подготовлен эксклюзивный котёл в аду!!!

— Пожалуйста, уведи меня отсюда, — вполголоса попросила у Марселя сестра. И он с трудом сдерживаясь от того, чтобы ничего не сделать дряни, продолжающей верещать как резанная свинья, обнял Донну за плечи и повёл к выходу.

Она на миг замерла, когда они проходили мимо, чтобы встретиться глазами со своим напарником, после чего резко отвернулась и позволила вывести себя сначала из прозекторской, а потом из отдела. Они шли по пустому коридору в сторону туалета, когда Марсель почувствовал, что её хрупкое тело дрожит в его руках.

— Донна, — он мягко позвал её и потянулся к волосам, чтобы заправить смоляную прядь за ухо. Но время спохватился и остановился — его сестра не стала бы плакать и в более скверных обстоятельствах. А значит это дрожь была признаком беззвучного смеха. — Не хочешь объяснить, что между вами там произошло?

— О, дорогой братец, — сладко пропела она и повернула к нему своё восторженно улыбающееся лицо. — Всё просто прекрасно складывается. Даже лучше, чем я могла ожидать.

Белладонна

Длинные унизанные кольцами пальцы подцепили крестик, болтающийся под мочкой уха, ощупали его и переключились на кафф, опоясывающий сбоку хрящ. Она с минуту наблюдала за этой забавной привычкой, сохранившейся у него ещё с человеческой жизни, прежде чем заговорила:

— Не хочешь натуральной крови полукровки? Её доставили меньше часа назад.

— Ты сама прекрасно знаешь, зачем я пришёл к тебе домой, — в приступе острого раздражения бросил Марсель. — Ты мне обещала всё рассказать вдали от лишних ушей. Вот, я здесь — в этой дали. Хватит мотать мне нервы.

— Близкое общение с Валери однозначно на тебе плохо сказывается. Ты стал ещё более несдержанным, чем раньше, — Белладонна цокнула языком, с издевательской нерасторопностью поднялась из кресла, поправила складки на юбке и отправилась на кухню.

Осматривала холодильник и выбирала высокий бокал, куда собиралась перелить содержимое пакета, она намеренно долго. Поэтому когда вернулась в гостиную, то с удовольствием подметила сгустившуюся тьму в миндалевидных глазах. Брат был в миллиметре от некрасивой сцены, но подталкивать его не входило в её планы — прелесть игры заключалась в хождении по краю пропасти.

— Ты залезла к ней в квартиру? — в лоб спросил Марсель, не выдержав затянувшейся паузы.

— Что за вульгарное слово — «залезла». Я приняла невысказанное приглашение и немного погостила во время отсутствия хозяина в доме.

— Пожалуйста, не сыпь мне в уши этот словесный мусор, скажи прямо, что ты обнаружила во время своего несанкционированного визита в гости?

— Стопку дневников в чемодане под кроватью, — весело бросила Белладонна и пригубила крови, на редкость поганой на вкус. Донор очевидно был глубоко в годах, ещё и пищевыми привычками отличался скверными: не то вегетарианец, не то фанат травяных чаёв. Она терпеть не могла растительный привкус у крови, однако не позволила ни единой мышце на лице дрогнуть, а сделала ещё один глоток и изящно улыбнулась. Достать кровь полукровки или оборотня — трудная задача, и не всегда самая вкусная, но с её регенерационными способностями человеческая не могла конкурировать. — Представляешь? В наше время до сих пор существуют люди, что собственноручно создают на себя компромат. Я в восторге от этой клуши. Она же буквально сама напрашивается на неприятности.

— Думаю, у людей просто нет такой жажды залезть в чужое грязное бельё, как у вампиров. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы вести личный дневник. То, что мы видим в подобной мелочи исключительно слабость, говорит о нашей испорченной натуре.

— Мой очаровательный, но безгранично глупый брат, запомни одну простую истину: в нашем мире существует всего два по-настоящему ценных ресурса — это информация и время. Информация открывает перед тобой любые двери и даёт в распоряжение бесконечные возможности — главное суметь правильно ею воспользоваться. Со временем у нас обстоят дела получше, чем у людей или оборотней, но и вампира можно убить, а, следовательно, наша жизнь конечна.

Марсель подпёр щёку кулаком. Выражение лица при этом у него сделалось, как у человека зевающего с закрытым ртом. Даже глаза увлажнились. По мере того как в нем оседало возмущение, усталость от двух суток непрерывной работы, с небольшим трёхчасовым перерывом на сон, стала предсказуемо накатывать. Но он продолжал с ней бороться, потешно шевеля бровями.

— Так что ты вычитала в её дневниках?

— Да в основном всё то же самое, что успела о ней собрать через частных детективов. Она подтверждает в своих записях, что является постоянной посетительницей клубов, популярных у оборотней. И ходит она туда с одной определённой целью. Догадаешься, какой?

— Найти свою любовь? — безынициативно бросил брат.

— Почти угадал — чтобы снять мужчину или поучаствовать в весёлом корпоративе. Но и стенаний на тему «меня никто не любит» на страницах её дневника предостаточно, — Белладонна постучала кончиком ногтя по тонкой ножке бокала. — Честно говоря, я почти отчаялась найти в них что-нибудь полезное, но потом наткнулась на интересные мысли о матушке и младшей сестре.

— Это на них Дарси так бурно отреагировала?

— Да, я попробовала немного надавить и результат превзошёл все мои ожидания.

— Они в ссоре?

— Не уверена. У меня не было времени подробно изучить записи. Но насколько я смогла разобраться по отдельным отрывочным воспоминаниям, в молодости Дарси впуталась в серьезные неприятности. Последствия легли на мать и сестру. Не потому что она намеренно подставила их под удар. Нет. Иначе эта клуша бы так не страдала сейчас, описывая, как ей стыдно лишний раз показаться им на глаза. — Припомнив отрывок из чужого дневника, Белладонна в свободной интерпретации процитировала его трагичным голосом: — «Как я, тварь дрожащая, могу заявиться к матушке на порог, оставаясь верной своему распутному образу жизни, после всех тех прегрешений, что пали тяжким грузом на её хрупкие плечи. Истинно верю, что ни в этой, ни в следующей жизни я не заслуживаю отпущения грехов».

— Прям так дословно и написала? — скептично хмыкнул Марсель.

— Не совсем, — игриво признала она, наслаждаясь редким подъёмом радости и веселья. — Я позволила себе толику художественной вольности.

— Это так низко — высмеивать чужие страдания… Но почему ты так уверена, что она в молодости влипла в серьёзные неприятности? Людишкам свойственно из-за всякой чепухи страдать. Может её по малолетству кто-то обрюхатил, а матушке пришлась не по вкусу последующая слава, распространяющаяся в первую очередь на неё, как на плохого родителя.