На его взгляд, было бы гораздо проще, если бы пару разыгрывали они с Офирой. Но слушать его никто не собирался, поэтому оставалось лишь смириться с решением бескомпромиссных дамочек, дорвавшихся до власти.

В парке Фабиан занял лавку, которая хорошо просматривалась со всех сторон. Он сидел на ней, как свежий пирожок на открытой витрине: хочешь не хочешь, а взгляд, так и падал на румяный бочок. В тридцати метрах от него лавку за пушистым, но не густым кустарником, благодаря чему сохранялась прекрасная видимость, заняли Рик и Донна. А Офира, накинувшая на шею кожаный поводок, гуляла чуть в стороне ближе к живописному озеру с мутноватой зелёной водой.

Жестом указав на микрофон, тем самым давая понять, что хочет переговорить без лишних ушей, Рик подождал, пока она не отключит свою петличку, после чего сразу перешёл к сути:

— В начале нашего сотрудничества я уже поднимал тему неприкосновенности личной жизни друг друга. И возможных последствий, которые могут лечь на того, кто всё же попробует вмешаться.

Донна неожиданно пересела с жёсткой деревянной лавки ему на колени. Нахально прилегла плечом на грудь и, смотря прямо в глаза, кокетливо прокомментировала свои действия:

— Мне надо воссоздать детали, чтобы лучше вспомнить нашу беседу.

— Донна, — выдохнул он сквозь плотно стиснутые зубы. Ненавистный, но всё такой же до одури манящий запах пробивался даже сквозь нейтрализующий спрей. Однако то, что он звучал сейчас намного тише, однозначно спасало Рика. И милостиво позволяло ему относительно трезво мыслить. — Я не люблю повторяться.

— Я тоже, поэтому не вижу причин для твоего серьёзного тона.

— Тогда почему ты продолжаешь донимать Дарси?

— Что ты подразумеваешь под этим словом? Я давно перестала её трогать, — она медленно и особенно чувственно провела пальцами вдоль кантика его бороды. Если бы ему кто-то сказал, что от подобной мелочи можно так сильно возбудиться — он бы посмеялся ему в лицо. Хотя истинная магия заключалась вовсе не в прикосновении, а в том, как на него шаловливо смотрели непривычные тёмно-карие глаза. — Ей кто-то организовал ещё один незапланированный душ в туалете? Это не я. Честно.

— Не напоминай мне про этот детский сад.

— У девочек свои методы решения проблем, и тебе туда не стоит совать свой носик, — Донна легонько стукнула ему по кончику носа костяшкой согнутого пальца.

Вскинув брови, Рик удивлённо на неё посмотрел на мгновение смутив ошарашенным взглядом. Вот от кого, а от вампирши он не ожидал услышать подобных слов. Не то, чтобы он считал их такими же слабыми, как человеческие женщины. Нет, скорее ещё более изнеженными и капризными. Но они оказались гораздо ближе по мышлению к оборотням, чем к людям — крайне неожиданное открытие.

— Обычно я не лезу в разборки девчонок, — примирительно сознался Рик. — Но я не понимаю, зачем ты всё это разводишь — зачем цепляешь Дарси? Что ещё за частный детектив?..

— Мне было интересно, почему ты сконцентрировал своё внимание именно на ней.

— В смысле?

— Любому очевидно, она тебя недостойна. Низкий социальный статус, слабый дар целителя, в котором едва теплится унция силы. Даже в плане снятия сексуального напряжения — Дарси не лучший вариант: толстая, косоглазая, с пережёнными краской волосами, неухоженной кожей шеи и рук. Прости, если я сейчас задеваю твои чувства, но она выглядит, как товар не первой свежести.

Первым импульсом вспыхнуло желание оспорить резкую характеристику Дарси. И он было уже открыл рот, да вот только подходящих слов не нашёл. Ведь на деле оказался со многим согласен. Аммиачный запах иногда бил ему до того сильно в нос, что Рик старался, как можно скорее закончить их утренний ритуал, не испытывая от него никакого удовольствия. Пухленькие девушки ему всегда нравились не меньше, чем худышки, но и полнота бывает разной. Одно дело, когда она упругая и равномерно распределена по всему телу, как у Офиры, и совсем другое — когда бёдра живут отдельной жизнью, колыхаясь при каждом шаге подобно рыхлому холодцу. Такая полнота отдавала болезненностью и совсем не возбуждала аппетита.

Откровенно говоря, Дарси совершенно не соответствовала его вкусам, но выбирать не приходилось, поэтому Рик довольствовался тем, что было — на безрыбье и рак рыба. Они состояли в практичных, взаимовыгодных отношениях и не обманывались мнимыми чувствами. Никто никем не пытался манипулировать или хитрить, они просто наслаждались обществом друг друга за любимым занятием.

— Белладонна, Рикард, вы на связи? — раздался голос Офиры из наушника.

— Да, отлично тебя слышим, — ответил Рик, включив свою петличку.

— Хорошо. Фабиан?

— У меня леденцы кончились, — простонал он.

— До назначенного времени осталось десять минут. Будем надеяться, что Самаэль пунктуален.

Самаэль оказался чертовски пунктуальным. Вернее, Кевин Уилсон, потому как именно он появился в конце мощеной дорожки с их стороны за две минуты до назначенного времени. Этот волонтёр с сюрпризом бодро топал, неумолимо приближаясь к лавке у куста. И прежде, чем успел подойти достаточно близко, чтобы разглядеть или хуже того — узнать их, Донна обвила шею Рика руками и прижалась своей мягкой грудью, такое ощущение, что без лифчика, спрятав их лица за тюлем из распущенных волос. Они замерли на расстоянии, которое раньше себе не позволяли: касались друг друга носами и дышали одним воздухом на двоих.

Может, кто-то другой и удержался бы от соблазна, а Рик даже и не попытался. Он чуть наклонил голову набок и накрыл алые губы своим голодным ртом.

Валери

Впервые в жизни Вел усомнилась в собственной привлекательности. Нет, она никогда не считала себя главной красавицей на деревне, вслед которой смотрели, сворачивая шеи. Её не осыпали комплиментами приятели по учебе или родственники, как делали в отношении других девчонок. Она ни разу не слышала в свою сторону замечаний из области: «Как ты похорошела за лето!» или «Тебе безумно идёт эта кофточка».

Однако у Вел никогда и не было потребности в том, чтобы слушать подобную ерунду о себе: для одного красивая, для другого — не очень. Всем же разные типажи подавай. Кто-то был готов ползать в ногах у знойных брюнеток, другие хотели опекать милых, воздушных блондинок, а третьи предпочитали резвиться с озорными шатенками. Всё равно всем не угодишь, зачем тогда надрываться? Критерии отбора слишком размыты, оттого было не понятно, как конкурировать с теми, кто якобы более красив. Да и какая практическая польза от этого? Даже в перспективе брака, мало кто смотрел на холёное личико, гораздо большее значение имели: хорошее здоровье, чтобы дала богатое потомство, и добропорядочность, чтобы потомство было от одного кабеля.

Единственное, что волновало Вел последние двадцать лет — сила. Не абстрактная сила красоты, которой, чтобы воспользоваться надо ещё не по-детски извернуться. А обычная, понятная всем: в глаз дала — на жопу сел. И вот жила она себе спокойно, не претендуя ни на роль «роковой красотки», ни на роль «безнадёжной дурнушки». Но нет. Надо было мерзкому упырю влезть в её голову и посадить там зерно сомнения.

— Ваши ключи от номера, — старший детектив протянул им карточки. — Нам удалось снять всего два номера: один семейный, с двумя отдельными спальнями, и роскошный люкс с двуспальной кроватью. Угадайте, какой вам достался?

— Люкс? — настороженно уточнила Вел, рассудив, что старшим по званию захочется спать в отдельных апартаментах. А им, как младшим, полагалось довольствоваться менее комфортными условиями.

— Нет, маленькая пошлячка, вас страшно класть в одну постель.

— Да я не в том смысле! — вспыхнула она возмущением и, обернувшись в сторону Мацика, тыкнула пальцем: — И он вообще!..

«… не в моём вкусе» — договорить Вел так и не смогла, проглотив окончание фразы, стоило им встретиться глазами. Он внимательно на неё смотрел, чуть нахмурив брови. Невероятно красивый мужчина: одновременно мягкие и острые черты лица, и не такая уж и худая фигура, скорее — поджарая, как у гончей собаки. От него словно исходило сияние. Чем дольше она смотрела, тем сильнее её слепило. И лишь почувствовав резь в глазах, как от брошенной горсти песка, наконец, смогла сбросить оковы наваждения.