— Что?

— Скажи ему, пусть возвращается.

— Иисус, он уже практически на месте, Энсон. Может, еще полквартала впереди. Или даже меньше.

— Меня это не волнует. Скажи, пусть возвращается. Это приказ.

Стив ткнул пальцем в экран.

— Он уже возвращается. Видишь эти вспышки? Он просигналил, что бомба на месте, а сам он уходит подальше, в безопасное место. Примерно через пять минут я могу взрывать. Нет смысла не делать этого, раз уж бомба установлена. Энсон молчал, обхватив руками голову.

— Хорошо,— наконец с явной неохотой сказал он,— В таком случае взрывай.

Тони услышал за спиной сначала странное шипение и глухой звук, когда взорвалась первая часть бомбы, а потом оглушительный грохот, сопровождающий взрыв основной ее части. У него чуть не лопнули барабанные перепонки, над головой пронесся порыв горячего ветра. Тони продолжал быстро двигаться в прежнем направлении. Наверно, что-то взорвалось там, позади, подумал он. Да. Наверно, что-то взорвалось. Но его это не касается. Он должен вернуться к стене, пройти сквозь ворота, найти Марка и отправиться домой. Да.

Однако внезапно на его пути выросли фигуры. Человеческие, три, четыре, пять, все в серой форме ЛАКОН. Казалось, они возникли прямо из-под земли, как будто дожидались момента, когда можно будет появиться.

— Сэр? — сказал один из них, подчеркнуто вежливо.— Могу я взглянуть на вашу идентификационную карточку?

— Он исчез с экрана,— сказал Марк.— Не понимаю, что произошло.

— Бомба взорвалась? — спросил Стив.

— Да. Я слышал звук даже отсюда.

— На моем экране его тоже нет. Может, его захватило взрывом?

— Нет, по-моему, к моменту взрыва он ушел достаточно далеко,— ответил Марк.

— Да, мне тоже так кажется. Но где…

— Постой, Стив. Мимо меня проезжает платформа Пришельцев. На ней трое.

— Как они себя ведут? Есть признаки шока?

— Они выглядят совершенно нормально,— ответил Марк.— Думаю, мне имеет смысл убраться отсюда.

Стив посмотрел на Энсона.

— Слышал?

— Да.

— Мимо проехала платформа Пришельцев. Никаких признаков необычного поведения. Наверно, мы неправильно вычислили место.

Энсон устало кивнул.

— А Тони?

— Исчез с экрана. Только Аллах знает, что с ним.

За три дня после того, как Энди выписал липовое разрешение для женщины с пышными рыжими волосами, у него побывали еще пять клиентов, и им он все сделал, как надо. Он посчитал, что примерно такое соотношение устроит гильдию — одна ошибка на каждые пять правильно выполненных заказов.

Хотелось бы ему знать, что случилось с ней, когда она подошла к воротам и предъявила свое разрешение на переезд в Сан-Диего. Электронный привратник наверняка заметил ошибку. И что тогда? Отправка в рабочий лагерь за попытку использовать фальшивое разрешение, скорее всего. Бедняжка Тесса. Но ни один отмазчик ничего не гарантирует, все они сообщают об этом клиентам с самого начала. Обращение к отмазчику всегда сопряжено с риском для обоих, и клиента, и отмазчика. Просто клиентам больше не к кому обратиться за помощью. Но если ты нанимаешь кого-то сделать для тебя незаконную работу, то кому жаловаться на то, что она выполнена некачественно? В случае неудачи отмазчики никогда не возвращали клиентам деньги.

Бедная Тесса, подумал он. Бедная, бедная Тесса.

И выкинул ее из головы. Ее проблемы — это ее проблемы. Для него она просто неудачно выполненная работа, вот и все.

Вскоре после случая с Тессой Энди решил, что настало время чуть-чуть уменьшить его выплаты гильдии. Мэри Канари со своей бандой и так хорошо на нем поживились. Немного недодать здесь, немного там: глядишь, постепенно соберется изрядная сумма. Приятный подарок самому себе.

Немного погодя, однако, он заметил признаки того, что они следят за ним, проверяют полученные им суммы. Заподозрили что-то или это обычная проверка? Кто знает? Он написал хитрую маленькую программу, которая должна была заморочить им головы. И одновременно решил, что с Лос-Анджелесом пора завязывать. Этот город ему совсем не нравился. Время двигать дальше. Феникс? Нью-Орлеан? Акапулько?

Куда угодно, только чтобы было тепло. Энди никогда не любил холод.

На ранчо Энсон ожидал, что последует за взрывом.

Если репрессии, то какие? Аресты, новая болезнь, отключение электричества? И когда они начнутся? Пришельцы обязательно сочтут свои долгом довести до сведения людей, что им не нравится, когда в центре их главного административного центра гремят взрывы.

Однако никаких репрессий не последовало.

Неделя проходила за неделей, Энсон ждал. Ждал. Ждал.

Но ничего не происходило. Жизнь продолжалась, как обычно. Тони не появился, не удалось найти и каких-либо его следов через Сеть. Это, впрочем, нисколько не удивило Энсона. В отличие от всего остального.

Мысли о Тони были почти невыносимы. Стоило Энсону позволить себе задуматься о возможной судьбе брата, и ощущение вины накатывало волна за волной, доводя его до изнеможения, до головокружения, до безумия.

Энсон никак не мог взять в толк, как он на это решился — начать действовать, имея так мало информации,— и с такой холодностью послал брата на верную смерть.

— Нужно было идти самому,— твердил он снова и снова.— Нельзя было допустить, чтобы он так рисковал.

— Ты и на десять миль не смог бы приблизиться к Пришельцам,— успокаивал его Стив.— Они тут же засекли бы тебя.

И Халид сказал:

— Тебе не стоило бы за это и браться, Энсон. Только Тони мог попытаться. Но не ты. Ни в коем случае.

Постепенно Энсон вынужден был признать, что они правы, хотя это произошло уже после того, как его переживания усилились настолько, что Стив, Майк и Кассандра начали всерьез опасаться попытки самоубийства. До этого, однако, дело не дошло; но возникло ощущение, что окутывающее Энсона мрачное облако не рассеется больше никогда.

Больше всего удивляло то, что не последовало никакой реакции на взрыв. Что на уме у Пришельцев? Ответа на этот вопрос Энсон не знал.

Как будто они насмехались над ним, не желая наносить ответного удара. Как будто хотели сказать ему:

«Мы знаем, что ты попытался сделать, но нам плевать на это. Нам не страшны такие насекомые, как ты. Мы настолько выше, что даже не считаем нужным унижаться до мести. Мы — все, а ты — ничто».

А может, ничего похожего и не было. Что касается чужеземцев, напоминал себе Энсон, главное в них именно то, что они чужие. Все их действия мы понимаем неправильно, пытаясь вложить в их головы свои мысли. Нам никогда не понять их. Никогда. Никогда. Никогда.

Никогда.

— Ключ шестнадцать, служба Омикрон Каппа, алеф один,— сообщил Энди электронному привратнику на входе в Лос-Анджелес у ворот Альгамбра.

Вряд ли эта машина заподозрит что-то, не слишком-то она умна. Работает на огромных биочипах — Энди даже ощущал, как они пульсируют, когда сквозь них течет электронный поток — но по сути типичный тяп-ляп. А что еще нужно для привратника?

Он молча ждал, пока машина сработает.

— Ваше имя, пожалуйста,— произнес привратник голосом примитивного, допотопного робота.

— Джон До. Бета Пи Ипсилон 104324х.

Он протянул руку — проверка имплантата. Тик-тик-тик-тик. Потом пришло подтверждение. Энди снова удалось обмануть электронного привратника. Ворота открылись, он вошел в Лос-Анджелес.

Легко, как Бета Пи.

Он уже и позабыл, как огромна стена вокруг Лос-Анджелеса. Все города окружали стены, но эта была просто из ряда вон: сто или даже сто пятьдесят футов в толщину. Ворота больше походили на туннели. Вся эта гигантская масса подавляла. Количество человеческой энергии, потраченной на строительство стены,— мышечный труд и пот, пот и мышечный труд,— должно быть просто феноменальным. В особенности если учесть, что она охватывала весь город целиком и в высоту достигала по крайней мере шестидесяти футов. Да, она впечатляла, эта стена. Столько пота, не говоря уж о материалах и инструментах, подумал Энди! Конечно, это был не его личный пот и не его материалы и инструменты, но тем не менее… тем не менее…