Некоторые люди совершенно не меняются, вздохнул Бекетт. Именно эту фразу — «маленькое недоразумение» — Сэм Фримонт употребил, объясняя заместителю директора школы свои нападки на Денни Мозера.

— Еще как касается. Кроме того, в настоящее время Клэр описывает это, как ты говоришь, «маленькое недоразумение» полицейским.

Физиономия Сэма побагровела еще сильнее, затем стала белой как полотно.

— Она никогда бы так не поступила!

— Не приближайся к ней. Ты не живешь в Бунсборо, Сэм, у тебя нет причин таскаться в город.

— Думаешь, этот город принадлежит тебе?

— Я думаю, что Клэр значит для меня больше, чем Денни Мозер, — непринужденно промолвил Бекетт. — Правда, он неплохой парнишка, до сих пор мне нравится. Сунешься к Клэр еще раз — увидишь, насколько она мне небезразлична. — Бекетт встал с кресла.

— Ты еще пожалеешь, что угрожал мне.

— Я? Не угрожал и не собираюсь. Будем надеяться, своим поведением ты не вынудишь меня к действию. Симпатичный галстук, — бросил Бекетт на прощание и вышел.

Он не стал покупать цветы — не хотел уступать Райдеру до такой степени, — а купил горшок с комнатным растением. Это не считается за букет, даже если в нем естьцветы. Он подписал небольшую карточку: «Обошлось без крови. Бекетт». Не извинение, а просто записка и знак внимания. Нет смысла злиться, если они оба сделали что должны. Бекетт решил занести горшок в книжный — в основном чтобы не попасться на глаза братьям, которые непременно поднимут его на смех.

— Клэр в дальнем зале, у нее покупатель, — сообщила Кэсси. — Я скажу, что ты пришел.

— Не надо, я лишь хотел оставить ей вот это. Мне пора на работу.

— Как мило. Обожаю фиалки. По какому поводу?

— Просто так, без повода.

— О-о, цветы без повода — самые лучшие.

— Угу. Все, я пошел. — Бекетт счел за лучшее ретироваться.

Когда он поднялся на третий этаж, Райдер уже почти закончил установку шкафов. Бекеттом овладело ощущение некоего сюрреализма, странного разрыва во времени.

— Ну, и?..

— Сэм в своем репертуаре. Говнюк, больше нечего сказать. Однако до него дошло.

— Вот и замечательно. Надеюсь, теперь можно отвлечься от разборок и сосредоточиться на созидательном труде.

— Что ж, я не против.

Братья работали все утро до самого обеда. Бекетт, который навешивал штанги и крючки в шкафу, расположенном в спальне управляющей, прервал свое занятие, услышав женские голоса. Он высунул голову за дверь и увидел, что в кухню впорхнула вся стайка: Хоуп, Эйвери и Клэр.

— Добрый день, дамы.

— Оуэн сказал, вы практически закончили. — Хоуп закрыла дверцу шкафа, в который уже успела заглянуть. — Все очень мило.

— Хотим затащить Хоуп вниз, посмотреть на мебель, — сообщила Эйвери. — Но сначала — в пентхаус, там, говорят, плиточный орнамент неземной красоты.

— В пентхаусе еще идут работы, но вы можете сходить.

— Идите, — сказала Клэр подругам, не сводя глаз с Бекетта, — я догоню.

За ее спиной Эйвери показала Бекетту два больших пальца и потащила Хоуп к выходу.

— Ты и Эйвери в порядке?

— Они с Хоуп набросились на меня вдвоем — мы, мол, за тебя волнуемся, и все такое. Трудно спорить, когда друзья проявляют искреннюю заботу. Я подумала-подумала и признала их правоту — так же, как в случае с тобой.

— Что сказали копы?

— Я разговаривала с Чарли Ридером. Ему вся эта история понравилась не больше, чем тебе. Однако сейчас они мало что могут. Я честно сказала, что сама впустила Сэма, что он не причинил мне вреда и даже не угрожал. Тем не менее мои слова занесли в протокол, и если Сэм вернется, я могу получить охранный ордер. Если до этого дойдет, полицейские навестят Сэма. Подозреваю, что Чарли все равно собирается поговорить с ним. Видимо, я так влияю на людей.

— Искренняя забота.

— Хм-м. Ты уже нанес визит Сэму, верно?

— Да, мы побеседовали, и теперь он в курсе того, как обстоят дела. Быстро, четко, по теме.

— И без кровопролития, если верить фиалкам.

— Точно.

— Ты купил их, чтобы умаслить меня?

Бекетт отложил инструмент и подошел к Клэр.

— Я купил их, чтобы ты поняла: нам не из-за чего ссориться.

— Сработало. Как и слова, что ты произнес в тот раз, когда читал мне нравоучения.

— Я не… Хотя, наверное, ты права.

— Ты сказал, что, будучи парой, люди делятся друг с другом своими проблемами. Мне пришлось задать себе вопрос: может, я просто забыла, как это — быть в паре? На самом деле половину того времени, что мы с Клинтом провели в браке, его не было рядом со мной. Там, вдали от меня, он сталкивался со смертью, причем каждый день, поэтому я отучила себя рассказывать мужу о домашних проблемах. После всего, что он видел и пережил, зачем ему знать о том, что у одного из детей поднялась температура, в доме засорился унитаз или протекает крыша?

— Ты привыкла управляться сама.

— А чем может помочь муж, если он в Ираке, а машина сломалась в Канзасе?

Бекетт посмотрел на Клэр долгим, спокойным взглядом.

— Я не в Ираке.

— Да и я уже не в Канзасе. — Она подняла руки, потом вновь уронила их. — Дело не в том, что я забыла, как жить в паре и быть частью целого, просто мой опыт отличается от твоего, а возможно, и от опыта большинства других людей. Кроме того, я долго была одна.

— Теперь ты не одна. Я не сражаюсь на войне и всегда здесь. — «И должен быть здесь, — вдруг осознал Бекетт, — здесь, рядом с Клэр». — Думаю, тебе хорошо известно, как пользоваться вантузом, если засорилась канализация.

— Да уж, — коротко усмехнулась она.

Он взял подбородок Клэр в ладони.

— Но если в твоем доме протечет крыша, тебе вовсе не обязательно карабкаться по лестнице и латать ее.

— То есть какие-то вещи следует делать самой, а какие-то — нет. Мне нужно время, чтобы разобраться.

— Времени у нас много. Ну что — мир?

— Почти. Я долго отхожу после ссоры. Почему бы тебе не заглянуть ко мне сегодня вечером? Приглашаю на ужин — это мой вариант симпатичных цветочков в горшке.

— С удовольствием.

Бекетт положил руки на плечи Клэр.

— Я буду рядом. Даже если ты не хочешь рассчитывать на мою поддержку, надеюсь, ты ее примешь. Может, тебе даже понравится.

— Мне нравишься ты. — Клэр поднялась и поцеловала его. — Мне нравится, что мы вместе.

— Неплохое начало.

— Увидимся вечером. — Она подарила ему еще один поцелуй. — Спасибо за искреннюю заботу и фиалки.

— Всегда пожалуйста.

Бекетт вернулся в спальню, чтобы закончить работу, и улыбнулся запаху жимолости.

— И ты здесь? Я не возражаю против компании. Нисколько не возражаю. Кажется, все идет налад. — Умиротворенный, Бекетт подергал штангу платяного шкафа, проверяя, прочно ли она закреплена. — Да, все хорошо.

Настроение Бекетта оставалось таким же приподнятым и во время рабочего дня, и после, когда его мать и тетя Кароли заглянули в гостиницу — проверить, как продвигаются работы по укладке плитки и покраске. Он порадовался, услышав их голоса, эхом отзывающиеся то из одного номера, то из другого.

Ему как раз хватило времени, чтобы перед визитом к Клэр заехать домой, принять душ и смыть дневные заботы.

«Трое бойких, резвых мальчишек и красивая женщина, которая готовит для тебя горячий ужин, — что может быть лучше?» — думал Бекетт по дороге домой. А если прибавить время, которое эта красивая женщина провела с ним наедине после того, как детей отправили спать, день завершился просто великолепно.

Им удалось обойти мели и рифьь решил Бекетт и вдруг понял, что и он, и Клэр узнали друг о друге нечто новое — возможно, такое, о чем не задумывались прежде.

Она уже не та беззаботная девчонка, в которую он влюбился еще старшеклассником, и это вполне естественно. Однако теперь, думал Бекетт, поднимаясь по ступенькам к себе домой, когда он начал по-настоящему узнавать, кем стала эта девчонка, его вторая влюбленность в нее — пожалуй, можно так назвать его состояние — ощущалась глубже и гораздо сильнее.