С сестрой удалось пообщаться не больше часа. Закинул во время разговора ещё раз удочку на её переезд с сыновьями в моё имение под Гатчиной, но Алёна в очередной раз ответила жёстким отказом. Хотя, слёз при этом пролила немало. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Пока она здесь в безопасности и всем обеспечена вместе с детьми. Лишь бы Чан Шунь не заигрался в свои игры с партнерами из «Партии прогресса». Старушка Цзы Си легко решает проблему жить или не жить тому или иному чиновнику в её империи. Но не будем о грустном.
Выйдя от сестры, получил от генерал-губернатора последние ценные указания, после чего пошёл искать Бутягина, чтобы сообщить ему о том, что цыганка нагадала ему и мне дальнюю дорогу. Также надо было решить вопрос с Севастьянычем, а то без него, как без рук. Братам также надо сообщить последние новости. Дел вагон и маленькая тележка, а времени до отбытия осталось чуть-чуть, так как уже темнело. Выступить Чан Шунь порекомендовал на рассвете. К этому времени полуэскадрон и вьючные лошадки с подарками будут готовы. Осталось всё согласовать с Ренненкампфом.
До Хуньчуня добрались шестнадцатого сентября около часа после пополудни. Полуэскадрон китайских всадников ушёл назад, едва впереди показались казачьи разъезды генерала Айгустова. Самого Николая Алексеевича в городе-крепости не оказалось, но комендант гарнизона разрешил воспользоваться телеграфом. Губернатор Гродеков приказал мне следовать во Владивосток и на старом моём знакомом пароходе «Херсон» идти в Одессу, а оттуда в Ливадию. Этот пароход-крейсер, временно поступивший под командование военных, должен был плыть в Россию за очередной группой войск практически без остановок.
До урочища Нововокиевское дошли без приключений, где и расстались со своим сопровождением – казачьей полусотней. Оставшиеся двести с небольшим вёрст до Владика я, Бутягин и Севастьяныч прошли за три дня. Остановились в гостинице. Пока оформляли номера, узнали главную новость – два дня назад скончался Великий князь Георгий Александрович. Быстро приведя себя в порядок, отправился с Павлом Васильевичем к генералу Беневскому.
– Проходите, господа! Очень рад вас видеть, – поприветствовал нас Аркадий Семёнович, вставая из-за рабочего стола. – Прошу, присаживайтесь. Николай Иванович мне уже сообщил, Тимофей Васильевич, что Его императорское высочество вызвало Вас к себе.
– Ваше превосходительство, – начал я, но был прерван генералом.
– Без чинов, господа. Вы не мои подчинённые. Так что Вы хотели сказать, Тимофей Васильевич?
– Аркадий Семёнович, мы были в дороге больше недели. Введите в курс дела. Что с императором?!
– Господа, как вы уже, наверное, в курсе, два дня назад скончался Великий князь Георгий Александрович, – генерал широко перекрестился, я и Бутягин последовали его примеру. – Состояние их императорских величеств и Великой княгини Ольги Александровны тяжёлое. Государь наследник Николай Александрович вместе со своей супругой лично ухаживают за больными.
Генерала прервало пхеканье Бутягина. Тот сидел с красным лицом, выкатив глаза, пытаясь сдержать кашель.
– Что-то случилось, Павел Васильевич? – встревоженно произнёс Беневский.
– Всё хорошо. Слюной подавился от удивления, – доктор достал платок и вытер заслезившиеся глаза. – Просто, я не понимаю, кто мог разрешить Наследнику престола и его жене ухаживать за больными. Брюшной тиф – заразная и опасная болезнь. Обязательно необходима изоляция больных, чтобы не допустить распространения заболевания. Кроме того, в обязательном порядке надо провести дезинфекцию того места, где проживали заболевшие. Это же элементарные и первоочередные действия.
– Нда, уж… А если учесть, что цесаревна в положении, то это… - высказал и я своё отношение к ситуации.
– Это правда?! Про положение цесаревны, – заинтересованно спросил Беневский, а Бутягин поддержал его взглядом.
– Точный срок не скажу, но уже больше шести месяцев, – ответил я.
– Господи, что они делают… - простонал доктор. – А точно у императорской семьи брюшной тиф?
– Павел Васильевич, нам по телеграфу передают сведения из бюллетеней, опубликованных в «Правительственном вестнике». Там говорится о тифе, – несколько растерянно произнёс генерал.
– А как получилось, что цесаревич Николай и цесаревна Елена вместе с детьми не заболел? И что с Великим князем Михаилом? – я озвучил вопрос, который меня интересовал больше всего.
– Я точно не знаю, но по тем слухам, которые до нас докатились, всё семейство Его императорского величества, кроме Великого князя Михаила Александровича, который остался по делам в столице, выехало в середине августа на отдых в Ливадию. Когда началось заболевание, цесаревич Николай вместе со своей семьей путешествовал на царской яхте вдоль побережья Черного моря.
– Всё интереснее и интереснее, – задумчиво произнёс я.
– Аркадий Семёнович, а в бюллетенях отмечали появление пятен на теле у больных? Недаром в простонародье брюшной тиф называют «горячкой с пятнами», – задал вопрос Бутягин.
– Если честно, то не могу вспомнить такого. Сначала, вообще, сообщалось, что императорская семья заболела инфлюэнцей без осложнений, только потом появилась информация о тифе, – с паузами произнёс Беневский, а потом задал вопрос мне. – Тимофей Васильевич, а что значат ваши слова – «всё интереснее и интереснее»?
– Испортила меня в своё время служба в конвое Его императорского высочества. Во всём теперь вижу чьё-то злоумышление и покушение на царствующих особ. Информации, конечно, мало, но почему бы и не свершится попытке отравления всего царского семейства, – с кривой ухмылкой на лице тихо произнёс я.
После моих слов генерал и Бутягин удивлённо уставились на меня.
– Нет, я понимаю, что мои слова ничем не подкреплены. Но для примера, Павел Васильевич, отравление каким ядом или веществом будет похоже на признаки брюшного тифа?
– Я как-то так не скажу сразу, но отравление мышьяком имеет похожую симптоматику. При остром отравлении этим веществом отмечается появление тошноты, рвоты, поноса, признаков интоксикации, тахикардии, одышки. В тяжёлых случаях появляется острая почечная недостаточность, что приводит к летальному исходу. Большинство этих симптомов наблюдаются и при брюшном тифе, – закончив фразу, Бутягин задумался, потирая правой ладонью лоб.
– Вы, правда, думаете, что царскую семью отравили?! Да кому это надо?! – повысив голос, задал вопрос Беневский.
– Вы даже не представляете, Аркадий Семёнович, какому количеству народу именно сейчас будет выгодна смерть царской семьи и не только за рубежом, но и у нас в стране. Не верите?!
– Тимофей Васильевич, Вы преувеличиваете, – строгим тоном сказал генерал. – В Российской империи её поданные любят и чтят своего государя и его семью.
– Уважаемый, Аркадий Семёнович, не хотелось бы разубеждать Вас. Но для примера. Если бы цесаревич Николай Александрович не отдыхал отдельно со своей семьёй, то большая вероятность, что и они сейчас были бы больны. Великий князь Георгий Александрович уже умер. Допустим, повторяю, допусти, что умерли и все остальные больные. В живых остался только Великий князь Михаил Александрович. Он будущий император, так Аркадий Семёнович?!
– В этом ужасном случае, да. Он – Российский император Михаил Второй.
– А скажите, Аркадий Семёнович, а кто у Михаила Александровича лучший друг, советчик и учитель?
– Витте?! Нет, этого не может быть. Я не могу в это поверить. Чтобы Сергей Юльевич пошёл на такое?!
Генерал был сильно возмущён, тем не менее, фамилию назвал он, а не я.
– Аркадий Семёнович, это же только предположение, – попытался я успокоить Беневского. – И вообще, давайте не будем больше об этом. Дай Бог выздоровления и долгих лет жизни Их величествам и Её императорскому высочеству. Расскажите лучше как дела у дочери, и может быть, Вы что-то знаете о супруге Павла Васильевича.
– Вы правы, Тимофей Васильевич, не будем больше говорить на эту тему. А то с вашими предположениями далеко зайти можно, – Беневский достал платок и вытер вспотевший лоб. – Дочка вместе с сыном отбыла три недели назад в столицу. Будет поступать в женский медицинский институт. Кстати, мне по секрету сообщили, что мою Машеньку и Вашу супругу Павел Васильевич императрица наградила Знаком отличия Красного Креста за их заботу о раненых в Благовещенске.
