Мы же с Сергеем Владимировичем успели купить лошадей, почтовую карету, договорившись с продавцами забрать их в определённый день. Форму на меня и Зарянского сшили за пару суток, так же приобрели необходимую одежду для клиента и большой дорожный кофр, в котором он должен был пропутешествовать из своей комнаты до кареты во избежания встречи с вдруг выглянувшей хозяйки или ещё одного квартиранта.

Восемнадцать ноль-ноль, наша карета подъехала к дому, где проживал мистер Гейб Уоллер, предполагаемый убийца императора, императрицы и двух их детей. Несмотря на ноябрьский холодный лондонский вечер, чувствую, как внутренний жар заставляет выступить на лбу пот. Джек Льюис, он же Зарянский, сидящий рядом со мной на облучке кареты, выглядит сильно зажатым и напряжённым.

– Расслабься, Серёга, работаем. Всё будет хорошо, – тихо прошептал я ему на ухо, больше успокаивая себя.

Спрыгнув на землю, проверил ножны на предплечье левой руки и револьвер Галан Тё-Тё, прихваченный из имения, в кармане мундира почтальона.

«Всё, все сомнения в сторону. Работаем. Кошко и Куликов через пять часов с вокзала „Виктории“ отправятся на поезде до Дувра. В Дартфорде в час ночи мы к ним присоединимся. До этого времени успеем обработать нашего убийцу и пройти до города тридцать вёрст, а потом на пароходе „Кале“ во Францию. Надеюсь, на таможне всё пройдёт хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. В крайнем случае… На хрен, крайний случай! Всё работаем», – эти мысли пронеслись у меня в голове, пока шёл к входной двери.

Постучал, а дальше всё пошло по самому неприятному варианту. Наш клиент жил на первом этаже, а на втором другой квартиросъемщик и хозяйка. Поэтому была надежда, что открывать дверь будет Ашетт-Уоллер.

– Кто там? – услышал я старческий женский голос.

– Посылка для мистера Уоллера, – ответил я, матерясь про себя.

Дверь открылась, и я увидел перед собой копию миссис Хадсон в исполнении Рины Зелёной из сериала про Шерлока Холмса.

– Проходите. Вот его комнаты, – пропустив меня, старушка показала пальцем на дверь.

Не успел я к ней подойти, как она открылась, и на пороге предстал коренастый мужчина лет пятидесяти, одетый в домашний халат. Взглянув на меня, он застыл, а потом неверующе произнёс: «Ты?!».

Уоллер сделал шаг назад, пытаясь закрыть дверь, но я, не въехав в ситуацию, на рефлексах рванул вперёд и, как футболист с ходу пробил правой ногой ему между ног. Еле удержался, чтобы дальше левым коленом не ударить, согнувшемуся убийце в голову, аккуратно отоварил ему ребром ладони по шее в районе сонной артерии. Тот свалился, как подкошенный.

Оглянулся назад и увидел «миссис Хадсон», уже открывшую рот, чтобы заголосить. Мелькнул нож, и старушка медленно осела, хлюпая перебитым горлом.

«Млять! Млять! Млять! – Билось в моей голове в унисон с биением сердца. – Вот это тихое изъятие?!»

Метнулся в угол, рядом с лестницей со второго этажа, так как услышал шаги наверху. Достал последний нож и револьвер. Стрелять, конечно, не стоит, но кто его знает, чем вооружён второй квартиросъемщик, а то, что он вооружён, даже не обсуждается. Ни каких вопросов сверху не прозвучало, а, судя по звукам шагов, тот крался по лестнице. Дождавшись, когда скрип стих, видимо второй квартиросъемщик, дошёл до площадки между этажами, резко выглянул из-за угла и нажал спуск револьвера. Тот кашлянул, и во лбу мужчины лет сорока, также одетого в халат, появился третий глаз. Грохот, с которым он упал, был громче, чем выстрел.

Сел на корточки, мотая головой, но рефлексовать было некогда! Метнулся к Уоллеру, которого быстро спеленал, благо верёвки для этого были подготовлены заранее. Запихнув ему в рот подготовленный кляп, отправился проверить все комнаты в доме. Ещё какого-нибудь сюрприза мне только не хватало?! Итак, нашумели и наследили так, что мама не горюй.

В доме больше никого не было, а второй квартирант был вооружён Смит-Вессоном. На улице было тихо. Открыв дверь, я спустился по ступеням крыльца и подошёл к нашей карете.

– Как там? – по-английски поинтересовался Зарянский.

– Плохо, Джек! Пойдём подчищать, – ответил я, с наслаждением вдыхая влажный воздух Лондона.

В общем, зашли мы по адресу. Жаль, что не с нужными потерями. Но на тайной войне, как на войне. Обычные обыватели тоже гибнут. Хотя, «обычными» их назвать было тяжело. Как выяснили у Уоллера, обитатели дома также принадлежали к масонам. А во мне он узнал того, кто приезжал в русской свите за Еленой Орлеанской. И главное мы не ошиблись! Дойдя до третьей точки боли, показанной мне Ли Джунг Хи, убийца потёк и рассказал всё. Правда, всё это произошло, не доезжая несколько вёрст до Дартфорда, где я провёл экспресс-допрос. В доме же мы с Зарянским, которого пришлось выводить из шока, когда он увидел «миссис Хадсон» с ножом в шее, усыпили хлороформом нашего клиента, переодели его в подходящую одежду и упаковали в кофр. Загрузив груз в почтовую карету, и подготовив дом к самовозгоранию, через некоторое время направились до Дартфорда, не доезжая до которого, и поговорили с очнувшимся убийцей. Всё! Первый этап «Операции „Чемодан“» завершился. Осталось добраться до Российской империи.

В Дартфорде посадка на поезд прошла нормально. Час ночи, практически пустой вокзал, как я отметил про себя, в поезд село вместе с нами девять человек, причём все остальные в вагон второго класса, мы же с Зарянским затащили нашего клиента в первый класс. Запах спиртного, исходящий от нас, особенно от спящего Уоллера, в которого для разнообразия влили стакан виски с опиумом, избавило от вопросов «проводника». Тот проверил билеты, показал наши места в вагоне и с помощью раздвижных ширм создал, что-то типа небольшого купе, отгородив от других спящих пассажиров.

Как заверил меня Зарянский в «Северном экспрессе» купе будут настоящими спальными местами, не то, что это английское убожество, которое не то, что к первому классу, ко второму отнести тяжело. Беседовали мы тихонько на английском, приводя нервы в порядок, добивая остатки бутылки с виски. Всё-таки встряску нервов при захвате «садовника» получили приличную. Не каждый день в своей жизни убиваешь старушек-одуванчиков.

Трусило меня, если честно, не по-детски, а агент Зарянский, когда увидел труп «миссис Хадсон» с метательным ножом в шее, смотрел на меня, как на чудовище. Пришлось делать морду кирпичом и вещать о том, что на тайной войне многие моральные понятия и принципы не действуют. Хотя, за обе свои жизни пожилую женщину убил в первый раз. И здесь-то всё на рефлексах произошло. Метнул на угрозу раскрытия операции нож быстрее, чем успел подумать.

Клиента же перед посадкой в поезд напоили виски с лауданумом, так как частое применение хлороформа могло привести к непоправимым последствиям для организма и даже смерти убийцы, а мне его надо было довести живым! Поэтому перед этой поездкой-погоней я специально ещё раз встречался с Боткиным для консультации по поводу применения эфира, хлороформа, морфия, лауданума и спиртного для наркоза.

Со слов Сергея Сергеевича, крепкое спиртное с настойкой опиума должно было обеспечить шесть-восемь часов крепкого сна и полную дезориентацию после, того как клиент очнётся. В общем, по времени, влитой в Уоллера порции, должно было хватить до прибытия в Париж. Там переезд с Северного вокзала на Восточный, по дороге шестичасовой отдых в снятом специально для этого доме. Деньги хозяину отдал за месяц вперёд, так что вероятность, что с кем-то встретимся во время отдыха, была очень небольшой. Потом «Северный экспресс» через Бельгию, Германию и через сорок часов русская граница, где нас будут ждать. С этими мыслями, проигрывая различные варианты, добрались до Дувра.

«Никогда не загадывай далеко – всегда ошибешься. Вот попали, точнее я попал! Мне теперь Ла-Манш, точнее, Дуврский пролив или пролив Па-де-Кале живым бы форсировать, мать её… – подумал я, глядя на то, как пароход „Кале“, предназначенный для ночного плавания между материком и островом довольно-таки сильно покачивается у причала. Судя по всему, переход ожидается при значительном волнении ноябрьской морской глади, и я судорожно сглотнул тягучую слюну. – Быстрее бы вертолёт Сикорский, что ли изобрёл бы. Или он ещё мальчишка?! Не помню, но точно сдохну сегодня на этой посудине».