Следующий день отряд не только отдыхал, но и готовил переправу через реку. Для этого китайцы использовали две большие баржи-шаланды с платформами для перевозки повозок и тяжестей. Обе эти лодки были в крайне плохом состоянии, поэтому их вытащили на берег, где починили, законопатили и просмолили. Вечером в качестве испытания на них переправили на тот берег казачий обоз. Сотни перешли реку в брод, кое-где по течению реки, пускаясь, вплавь.

К вечеру летучей почтой в отряд была доставлена копия телеграммы от генерала Грибского от десятого августа. Военный губернатор выносил благодарность отряду за отличные действия и озвучил решением о выдаче знаков отличия ордена Святого Георгияна нижним чинам по пять на каждую сотню, по четыре на батарею и по два на роту. Данная новость очень сильно подняло настроение среди казаков и солдатиков. Там начался предварительный делёж наград. До мордобоя вроде бы дело не дошло.

С утра состоялась переправа батареи французких пушек, и после обеда летучий отряд двинулся дальше. Запланированный на сегодня переход до деревни Лахо-джан составлял тридцать пять верст при полном отсутствии воды. К счастью день был не жаркий, а чистая река Немера позволила запастись водой на двое, трое суток. После Лахо-джан следующим пунктом на маршруте движения была деревня Анга-тун, стоящая на берегу небольшой речки. Общее расстояние, которое должны были пройти за двое суток, составляло шестьдесят вёрст.

Переходы до Цицикара решили делать небольшими, чтобы стрелки и артдивизион с обозами были бы на расстоянии суточного перехода. Кто его знает, как отреагирует генерал-губернатор Шеу, на информацию о том, что русские прорвались через Хинганский перевал и идут на Цицикар, в котором по словам Чун Сей Ло стоит тридцати тысячный гарнизон. Дезу мы, конечно, подкинули, но поверит ли дзяньдзюнь в неё?! А то возьмёт и выйдет навстречу, чтобы взять реванш. Этого очень бы не хотелось.

Деревня Анга-тун стала первым селением, которое не бросили жители. Значит Чун Сей Ло начал выполнять требования Ренненкампфа. Навстречу передовой сотни вышел старшина деревни – старый сморщенный, седой китаец, немного говорящий по-русски. В подобострастных выражениях китаец просил не трогать жителей, предлагая взять, что пожелают. При этом, старик постоянно кланялся, как болванчик. На обочине дороги стояли корзины с овощами, фруктами, лепешками. Когда казначей амурского полка попытался за них заплатить, старшина с испугом выбросил деньги. В этот момент подъехал генерал с офицерами штаба. После объяснения переводчика китаец долго не верил своему счастью, так как полагал, что его русские офицеры просто испытывают. По китайским законам жители деревни должны поставлять безвозмездно все необходимое для пропитания прибывающим в селение войскам.

Выслушав рассказ старика, Ренненкампф отдал приказ по отряду об обязательной оплате закупаемых продуктов. Никакой бесплатной реквизиции. Предупредил о военно-полевом суде для мародёров. С утра отряд двинулся дальше.

Пятнадцатого августа отряд подошёл к Цицикару. Выехав несколько вперёд авангарда, Ренненкампф приник к биноклю. За ним полукругом верхом расположились офицеры штаба. В этот момент от города в нашу сторону направился небольшой отряд всадников. Когда расстояние сократилось до версты, даже через пыль можно было рассмотреть несколько белых флагов.

– Господа офицеры, кажется, наш спектакль удался. Скоро узнаем насколько, – довольно произнёс генерал, обернувшись в седле.

Вскоре китайская кавалькада остановилась перед нами. Среди прискакавших я увидел нашего старого приятеля полковника Чун Сей Ло. Однако, вперёд выступил китайский офицер, звание которого я не смог определить, так как на нём был одет старинный доспех маньчжурского военноначальника. Тем не менее, заговорил он на хорошем английском языке.

– Уважаемый генерал, я начальник штаба китайских войск, составлявших гарнизон столицы провинции Хэйлуцзян генерал Вей. Полковник Ло довёл до Дзяньдзюню Шеу ваши требования и о том, какие войска идут к городу. Впечатлившись известиями о прорыве русских войск через Хинганский перевал, о гибели генерала Чжана и всех его офицеров великий господин Шеу и начальник гарнизона генерал Ли «приняли золото», – китаец скорбно склонил голову, выждав несколько секунд, вновь прямо посмотрел в глаза Павла Карловича и продолжил. – Как самый старший по званию и должности из оставшихся офицеров гарнизона я объявляю о капитуляции и сдаче города Цицикар русским войскам. Надеюсь, что вы не будете творить те ужасы, с которыми мы столкнулись, когда пять лет назад японцы занимали наши поселения.

– Господин генерал, я принимаю вашу капитуляцию и сдачу города, – Ренненкампф не удержался и радостно разгладил усы, после чего опять принял серьёзный вид и продолжил. – Так же хочу заверить Вас, что во всех последних селениях перед Цицикаром, которые не были оставлены жителями, мои воины платили за продукты и фураж. Не было допущено ни одного случая мародёрства, а также каких-либо притеснений к поданным империи Цин. Так будет и в Цицикаре.

– Благодарю Вас, генерал. Хочу также довести, что после смерти генерал-губернатора и начальника гарнизона, не все командиры подразделений решили сложить оружие. Некоторые из них вместе со своими солдатами сейчас уходят на юг. Что-то противопоставить им я не смог, – как-тот грустно и отрешённо произнёс генерал Вей. – Теперь это ваша проблема.

– Ничего, справимся, господин генерал, – Павел Карлович весь лучился довольствием. – Сотник Токмаков вашу сотню в арьергард. Господа офицеры, вступаем в Цицикар.

Цицикар был взять практически без боя. Те китайские войска, которые походными колоннами уходили из города, были накрыты артиллерийским и пулемётным огнём с тачанок. Три сотни казаков развернулись в лаву и окончательно рассеяли не сдавшихся китайцев.

После этого небольшого боя, во время которого убитых не было, а потери составили шесть раненых казаков, наш отряд занял город. Старый знакомый полковник Чун провёл с Ренненкампфом и офицерами штаба ознакомительную прогулку по городу. Генерал Вей отпросился в Сунь-фу-шу, то есть личное помещение и канцелярию генерал-губернатора Шоу Шаня, которое находилось в административной части города на въезде через северные ворота.

Цицикар, действительно, был городом-столицей, являясь при этом административным, военным и образовательном центром провинции Хейлунцзян. В северной административной части города находились: ремесленное училище, женское училище, учительская семинария манчжурско-монгольской литературы, двухразрядная учительская семинария, китайская низшая школа, провинциальная средняя школа, земледельческая школа. Представляете, на небольшой, в принципе, по размеру площади, занимающей можно сказать один квартал, столько учебных заведений. Как выяснилось позже, в городе также наличествовало военное пехотное низшее училище, а ещё школа полицейских и дозорных. Вот такие неграмотные китайцы, мать их.

Проехали мы и мимо неплохо снаружи выглядевших ресторана и театра. В центре города был общественный сад с храмом предков и жертвенником богу земледелия. Было множество зданий, в которых располагались различные конторы чиновников типа департамента финансов, органов провинциального управления, департамента по взыманию пошлины, канцелярии по управлению провинции и прочее. Все конторы были закрыты. Наш «экскурсовод» полковник Чун объяснил это тем, что жители города не знают, как поведут себя русские при захвате города, но помнят, как вели себя японцы в тех поселениях, которые занимали во время японско-китайской войны пять лет назад.

Проезжая мимо мастерской по изготовлению денег, Ренненкампф потребовал вскрыть помещения. Какое же было наше удивление, когда в неказистых зданиях мастерской и склада нашли, как позже установили четыреста шестьдесят семь пудов серебра и почти пятнадцать тысяч изготовленных монет. В общей сложности почти на четыреста пятьдесят тысяч рублей. В банке тоже кое-что нашлось. На сбор трофеев ушло три дня. Прибывающие части основного отряда дружно подключались к этому замечательному виду деятельности. Кроме серебра и денег, в городе нашлось семьдесят восемь орудий, три склада оружия и боеприпасов, огромные запасы фуража и продовольствия.